— Не опустится — просто запрет дома с детьми! Поймите, я сейчас на творческом взлете и мне нужна не любовь мужа и дети, а наставники и единомышленники! Артуру я нужна как игрушка, что бы он ни говорил, — Катя обернулась к озадаченному Артуру и продолжила. — Тебе нужна послушная человеческая самка, а я бунтарка по натуре. Мне хочется осчастливить человечество, но не материнством, а открытиями. Ты хороший человек Артур, но вместе нам не быть, и я не хочу, чтобы ты тратил на меня душевную энергию.

Артур смотрел на нее кроличьим взглядом влюбленного дурачка и жалобно пролепетал:

— Катя, но ведь любовь — главное чувство человека …

— Главных чувств у человека пять, а любовь всего лишь высшая эмоция, определяемая психикой индивидуума, — назидательно сообщила Катя. — Мне трудно тебе такое говорить, но вместе нам не быть и чем быстрее ты это поймешь, тем лучше для тебя.

На Артура было жалко смотреть, Анна Семеновна явно сочувствовала ему, а Евгений трезво оценивал: «Да, девушка с характером, но весьма целеустремленная, если, конечно, не позирует. Такая не согласится на подчиненную роль даже в постели. А Артура, как ни жалко, но она права на 100 %», вслух же сказал примирительно:

— Катя заражена петербургским феминизмом, но должна понять, что радикализм нежизнеспособен и опасен больше всего для его сторонников, поэтому давайте закончим объяснения сегодня, а отложим их на год-два. Принимается?

С явной неохотой, но Артур согласился на компромисс, а у Кати прямо камень с души упал. Женя еще раз оглядел Катю и подумал: «Чем она так его зацепила? Обычная тощая курсистка с амбициями. И Артур тоже хорош: в поле бык, а здесь — телок!» Критический взгляд на Катю был обусловлен сумасшедшей ночью с Анютой, после которой на женщин даже не интересно смотреть.

Оставлять Артура наедине с «горем» было несколько опасно, поэтому Женя предложил продолжить программу развлечений, что было принято со скрипом. Довольная удачей, Катя вела себя как мальчишка, задирая всех и подчеркивая приятельские отношения к Артуру, который, хотя и вздыхал, но, похоже, смирился с участью влюбленного друга. Накатавшись по праздничной столице, женщины отправились отдыхать, а вечером Женя с Артуром, прихватив Присса пошли в трактир, где весело провели время. Алешка Присс с сочувствием выслушал полупьяный рассказ Артура о неразделенной любви и подмигнул Евгению: «Не сомневайся, сегодня ночью он забудет свою пассию». Когда Артур ушел в нужник, Аркадьев строго посмотрел на ухмыляющегося Присса:

— Смотри, никаких проституток, мне управляющий нужен здоровый, а не сифилитик!

— Обижаете, граф! У моей гувернанточки есть горячая подружка, которая отвлечет Артурчика от своей медички, ну а про наставления от Кондома я помню, как молитву!

— Ладно, развлекайтесь, да не давай пить ему, а то подружку гувернантки может ждать разочарование в твердости курских мужиков.

И приятели весело заржали.

Вечная любовь, как известно эффективно вытесняется другой вечной любовью или, упрощенно, банальным сексом.

За завтраком Артура было не узнать — это был кающийся грешник, виновный минимум в половине всех грехов человечества и готовый надеть венец из самой колючей проволоки. Однако, небольшая доза пива наглядно показала, что всему виной обычный вчерашний «перепел». Буквально на глазах Артур ожил, а Катин идеал сменился чем-то новым. Сегодняшний день решили посвятить катанию на коньках, а по пути заехали за Катей. Евгений уговорил принять участие в забегах также и двух ее соседок. К его удивлению, все женщины и девушки неплохо катались на коньках, и мечта об обучении их этому растаяла. Даже Анна Семеновна уверенно держалась на льду. Правда, без падений не обошлось, но так смешнее. Артура обхаживали обе подружки, Соня и Вера, и это ему очень нравилось. Катя каталась под руку с Анной Семеновной, непрерывно посвящая ее в вопросы медицины. Потом всей компанией завалились в трактир, а на сладкое прокатились в санях по Неве.

Евгений присматривался к Кате, оценивая, потянет ли та задачу создания антибиотика, или хотя бы поможет выйти на нужных людей.

«Пусть станет врачом, а потом посмотрим», — как обычно отложил решение он.

Артур по вечерам исчезал, но по утрам уже не выглядел нашкодившим котом, а в глазах появилась непривычная снисходительность.

Новогодняя неделя промелькнула и 3 января Артур уехал в Вяземское, отягощенный новыми указаниями Аркадьева, а сам Женя вернулся к двум недоделанным двигателям.

5 января 1881 года он пришел в лабораторию и продолжил отладку карбюратора. Результаты были хорошие и, главное, стабильные, так что настроение улучшилось. После долгих праздников хотелось и на работе положительных эмоций. После обеда появился Костович с незнакомым мужчиной обычной внешности, но очень высоким.

— Бруно Тарвас, — высоким голосом с характерным прибалтийским акцентом назвал себя посетитель.

— Бруно — лучший инженер-электрик фирмы Сименса, думаю он поможет нам, — Костович дружелюбно подтолкнул того. — Давай, Женя, объясни ему суть, а то у меня коряво получилось, сам не понял.

Аркадьев подвел Бруно к столу и развернул эскизы. Разговор получился долгим из-за потрясающей въедливости эстонца, который требовал мельчайших деталей. Зато он на «коленке» рассчитал все параметры магнето и твердо пообещал выполнить образец в течение месяца. Финансовые вопросы взял на себя Костович и новый компаньон отбыл восвояси вместе с Костовичем.

Поняв, что магнето скоро будет готово, Женя ускорил работу над свечой зажигания. Тут особых проблем не должно быть, только сам электрод решил делать из стали Мюшетта, как более термостойкой. Изготовив два десятка металлических корпусов и электродов, Аркадьев отправился на фарфоровый завод Гарднера, где долго объяснял, что ему нужно. Как позднее сообразил Женя, вопрос затягивали из-за цены — боялись продешевить. Все-таки компромисс был найден и через две недели обещали сделать. Несмотря на январь, Евгений ушел с завода мокрым — так достали его эти переговоры.

Опять начались занятия, время не хватало, Анна Семеновна днем пропадала в семье сестры, а вечером — обязательная культурная программа, к счастью, через день. Несмотря на любовь и привязанность, отъезд мачехи Евгений воспринял с облегчением.

«Трудно сочетать творческий труд с полноценной семейной жизнью, а ведь у тебя еще и детей нет!» — посетовал будущий инженер и добавил уже вслух:

— Все-таки искусство — это зло!

День 1 марта 1881 года прошел буднично для всей страны и только Евгений Аркадьев радостно потирал руки: «Поменял историю», не зная, однако, в лучшую сторону или нет. Кроме того, наконец-то удалось запустить двухтактный двигатель на спирту с магнето и карбюратором. Таково в мире еще точно не было! Мощность была пустяковой, всего 1 л. с., но вся команда прыгала от радости. Женя решил испытать непрерывную работу хотя бы в течение недели, поэтому Мошков, Крамер и Присс мужественно взяли на себя все тяготы испытателей. Аркадьев на правах руководителя ночью не дежурил, а Костович был занят на своем заводе.

После недели испытаний сплоченный коллектив дружно распил три бутылки шампанского и дал клятву работать вместе до полной победы не важно чего.

Аркадьев не оставлял попыток найти любое упоминание о пенициллине. Он отлично помнил, что в это время какой-то ученый уже открыл бактерицидные свойства плесени, но до лекарства дело не дошло. И вот просматривая «Медицинский вестник», он наткнулся на реферат монографии приват-доцента Полотебнова Алексея Герасимовича «Патологическое значение плесени», написанная еще в 1873 году. Достать монографию не составило труда. В ней писалось о лечебных свойствах грибка Penicillium glaucum в лечении гнойных ран. От радости Женя чуть не запел, но быстро успокоился и стал прикидывать, как этим распорядится.

Стало известно, что 4 марта император подписал «конституцию Лорис-Меликова», где к принятию важнейших законов должны привлекаться все слои общества. Еще через неделю были наполовину отменены выкупные платежи за землю с 1 января 1882 года. Честно говоря, Аркадьеву стало не по себе: он прекрасно понимал, какой удар получили помещики и сколько денег потеряли, в том числе и он сам.