Поскольку срок договора на обслуживание старого компьютера истек, а денег, чтобы пригласить инженера, Уайтхед жалел, Линдену всю неделю пришлось работать на мониторе с зеленым фоном. Это действует только на некоторых людей, сказал Уайтхед, не опасно и длится совсем недолго.

Он понимал, что не следует слишком долго сидеть перед машиной, нужны перерывы, но попробуй докажи это Уайтхеду. У них было много работы… Поправка: у Линдена было много работы. Он редактировал справочник в четыреста страниц и должен был закончить к концу недели. Одна страница напоминала другую; три статьи на странице, все — с идентичным перечнем избыточной информации. Проверять приходилось каждую точку в десятичной дроби. Ну и орфография, как обычно, кошмарная.

Он распечатал сделанную работу, но страницы казались ярко-красными и просто ослепляли. Прежде чем отправлять материал, нужно бы дать его проверить кому-нибудь другому, но Эгертон и Уайтхед едва умели написать собственные имена без ошибок.

Пересекая Хайбери-корнер, Линден чуть не задавил пешехода. Ему показалось, что он видит того старика в зеркале заднего вида, но когда «мини» рванул вперед, шок, разгладивший морщины на старом лице, заставил Линдена вдавить педаль тормоза в пол. Машина затряслась и замерла. Линден опустил голову на рулевое колесо, дожидаясь, пока старик и несколько зевак перестанут на него орать.

Добравшись до дома, он кинулся к холодильнику, чтобы выпить холодного молока, открыл дверцу и отпрянул — на полке стояли две бутылки крови.

Он умылся и побрился, надеясь, что это поможет снять напряжение. Его отражение в зеркале выглядело ужасно — глаза налились кровью.

Линден включил телевизор, но глаза дикторов тоже были кровавыми, а красные зубы выглядели так, словно они только что наелись сырого фарша вместе с Эгертоном.

Он проголодался, но не сумел заставить себя прикоснуться к яйцам, а ничего другого не было. Он пошел в ресторан, заказал салат и наорал на официантку — как она посмела добавить в салат томатный кетчуп? Привлекая к себе сердитые взгляды чужих красных глаз, он выскочил из ресторана, перешел дорогу и зашел в лавку, торгующую жареной картошкой и рыбой, но когда с волос продавщицы на картошку посыпалась кровавая перхоть, с омерзением убрался оттуда.

Утром в холодильнике снова стояло молоко, и он с удовольствием съел нормальный завтрак перед тем, как отправиться на работу.

— Вы здоровы, Брайан? — пожелал узнать Уайтхед.

— Да. А в чем дело? — рявкнул он.

— Просто у вас немного утомленный вид, вот и все. — Обороняется. — Но ведь вы закончите редактирование?

На дорогах было больше красных машин, чем обычно. Дни становились короче; когда он ехал вверх по Холлоуэй-роуд, ранний закат окрашивал облака киноварью.

Он закончил работать за компьютером в пятницу утром и провел остаток дня, вычитывая распечатанные материалы, несмотря на усталость глаз. Все равно больше никто в офисе этого не сделает. И хотя он считал, что ему недоплачивают за работу, все же хотел убедиться, что все сделано как следует — на тот маловероятный случай, если кто-нибудь где-нибудь оценит его нелегкий труд над этим справочником.

Он отъехал от «Ангела», направившись в сторону круговой развязки. Огромное чувство облегчения боролось с ним за место в «мини». Еще одна неделя в офисе позади. Никакого Эгертона и свобода от ненавистного зеленого монитора на целых два дня. Он расстался с компьютером еще до ланча, поэтому эффект красноты уже понемногу исчезал.

Нужно только заехать домой, чтобы собрать сумку и проверить, нет ли сообщений, и можно отправляться вверх по автостраде AI — к Ml и свободе. Мелани работала на выезде, в Кенсингтоне, и должна была приехать на своей машине. Может, она сумеет освободиться чуть раньше и доберется до коттеджа первой. И к тому времени, как приедет он, уже создаст для него уют.

Ведущие на север полосы на Холлоуэй-роуд были забиты машинами. Впрочем, Линден не сомневался, что автострада тоже стоит. Он с восхищением любовался закатом через лобовое стекло: небо над Хайгейтом окрасилось странным лиловым цветом. Вроде бы вчера он смотрел на закат в зеркало заднего вида, а не через лобовое стекло? Маленькая деталь…

Он доехал до поворота на Суссекс-вэй, в направлении своего дома. Движение было все таким же ужасным, и Линден порадовался тому, что кинул сумку в машину еще утром — теперь ему не придется делать крюк, чтобы ее забрать.

Он смотрел, как «жук» прокладывает себе путь между двумя «эскортами», выбираясь с боковой улицы. Если это называется «транспортным потоком», то это просто поток грязи. Он снова поискал взглядом «жука» — был ли это старый автомобильчик с крохотным задним стеклом и разноцветными указателями поворота или более современная модель с большими задними габаритами и надежными амортизаторами? Но он его больше не видел и не смог вспомнить, где тот появился — в зеркале заднего вида или перед ним?

На противоположной стороне дороги от бильярдного центра высунулся красный «эскорт». Два «фольксвагена» позволили ему проехать между ними. Водитель «эскорта» благодарно им помахал. За машиной Линдена послышались нетерпеливые гудки, и он невольно подскочил — пробка немного продвинулась вперед.

Траффик не улучшался; когда Ml пересекла М25 и слилась с М10, он стал даже хуже.

Линден попросил Мелани поставить кассету. Она выбрала органную симфонию — при скорости десять миль в час он был в состоянии ее слушать.

— Почему бы тебе не вздремнуть? — спросил он.

— У тебя в машине слишком шумно, — ответила она. — Я не засну.

Каждые несколько сотен ярдов пробка понемногу рассасывалась, и Линден мог прибавить скорость до тридцати и даже сорока миль. Но всякий раз это было временное облегчение, потому что трафик тут же снова необъяснимо сгущался. В конце концов благодаря притяжению семейных очагов в таких городишках, как Лутон, Лейтон-Баззард, Милтон-Кинс, Ньюпорт-Пэгнелл и Бедфорд, машин стало меньше, и все могли ехать на шестидесяти пяти. Впрочем, новизна скорости быстро рассеялась и сменилась скукой от езды по автостраде, усугубившейся темнотой.

Пленка щелкнула и замолчала, но поскольку в последние полчаса он ее не слушал, то не стал утруждаться и ставить новую. Жаль, что с ним нет Мелани — она не дала бы ему уснуть. Интересно, она уже добралась до коттеджа? Линден попытался угадать, кто сидит за рулем «фиесты» впереди. Что за человек? Он прибавил газу, чтобы подъехать поближе.

«Женщина, — решил он, — но не такая, как Мелани. Скорее, помешанная на карьере, которая считает крайне важным быть частью компании. Девушка компании. Эгертон женского рода. — Он снова нажал на педаль газа. — Ее волосы наверняка уложены в стиле „стремление вперед“. Подобие окаменелого птичьего гнезда, которое давно покинули яйца-мозги, оставив корпоративный блеск черепной пустоты в глазах».

Внезапно он догнал «фиесту».

Когда автомобиль резко рвануло в сторону и он завилял, Линден понятия не имел, что произошло.

Он покосился на пассажирское сиденье, вцепившись в руль, как в поводья понесшей лошади. Всегда говорят: правь в занос. Но что это значит? Ехать в него или против него? Линден крутанул руль налево, пытаясь направить машину на обочину, и нажал на тормоза как можно мягче, чтобы его снова не занесло.

Он даже не догадывался, насколько был близок к тому, чтобы его сбили проносившиеся мимо автомобили. Содрогаясь, он остановился на обочине. Не требовалось смотреть на руки, чтобы понять, как сильно они трясутся: он все еще крепко держался за руль и весь дрожал. Вовсе не из-за работы двигателя, который уже заглушил. Линден перебрался на пустое пассажирское сиденье, выбрался из машины и нетвердым шагом обошел ее, чтобы выяснить, что случилось. Прокол — задняя шина со стороны водителя напоминала лохмотья. Он буквально прочитал на ней слова: НОВАЯ ПОКРЫШКА.

Вернувшись в машину, он рассказал Мелани о произошедшем. Она уже немного успокоилась; шок оказался для нее особенно сильным, потому что, когда все случилось, она спала.