— Никак. А вот ты научишься на моей глупости. Придумай что-нибудь приятное для Серены. То, чего она не ожидает, и что находится за пределами твоей зоны комфорта. Покажи, что без неё у тебя не было бы семьи. — У Фантома, должно быть, было скептическое выражение лица, потому что Всадник фыркнул. — Смеёшься, демон? Я тебя знаю. Она без тебя спокойно проживёт, а вот ты без неё? Сдох бы. Готов поспорить, что она словно клей держит все твои кусочки вместе.

Фантом никогда не думал о таком прежде, но эта задница прав. Без Серены Фантом был бы никем… и это предполагая, что был бы жив. Так или иначе, Тень и Руна воспитали бы его сына. Именно из-за Серены Стьюи был стабильным, счастливым ребёнком, и у Фантома вообще была семья.

— Ты прав, — признался Фантом, пожимая плечами. — Такое должно было случиться рано или поздно.

Арес снова фыркнул.

— Я всегда прав.

— У меня такое чувство, что Кара не согласилась бы.

— Нет, — согласился Арес. — Именно поэтому мы не скажем ей, что я такое говорил.

Фантом рассмеялся.

Он знал Всадников уже много лет, и его потрясло, что этих воинов из легенд и пророчеств, способных уничтожать целые армии, могла срубить одна женщина. Никакие доспехи не в состоянии защитить от любви и тяги к семейной жизни.

Напоминание стало желанным для Фантома Личностного Роста, а совет Ареса тем более. Пора воплотить этот совет в жизнь. Сделать то, что Серена никогда не предвидела, потому что, хотя за пределами зоны комфорта Фантома почти ничего не существовало, лишь одно он никогда не делал.

Фантом будет готовить.

Бабочки заплясали в животе Серены, когда она открыла входную дверь. Но в момент, когда вошла в дом, нервы превратились в голод, стоило до носа долететь аромату шоколада и морепродуктов.

— Что бы ты ни делал на кухне, — крикнула она, — пахнет потрясающе. Купил что-то на ужин в кафе чуть дальше по улице?

— Нет, — ответил Фантом, высовывая голову из-за угла кухни. — Я готовил и это правда.

Так, стоп. Фантом никогда не готовил. Едва ли мог заварить лапшу.

— Ты… Готовил? — Она говорила, идя по коридору. — Один? Да ладно!

Она завернула за угол и чуть не упала, поскользнувшись на муке, рассыпанной по полу. На самом деле мука была повсюду. И брызги…

Серена не знала, что это за красновато-коричневая дрянь на шкафах и островке, однако узнала лапшу лингвини на стене.

Она не будет спрашивать.

Фантом выглядевший неожиданно сексуально в джинсах, без рубашки и в фартуке, отвернулся от кастрюли с кипящей водой, и бросил вилку в кучу кастрюль и сковородок в раковине. Должно быть, он задействовал всю посуду, имеющуюся в доме.

— Кстати. Утром я научился завязывать шнурки.

Она рассмеялась, с облегчением обнаружив, что их ссора не испортила всё. Может, говорить об этом будет легче, чем она даже надеялась.

— Оба подвига впечатляют, — поддразнила она. — Теперь, если сможешь приготовить бутерброды с арахисовым маслом и подливу для тушёного мяса, я была бы впечатлена.

— Арахисовое масло прилипает к хлебу и рвёт его на части. Это глупо. Мне нужно познакомить Стьюи с бутербродами с колбасой. Однажды эти штуки сохранили мне жизнь. И я не шучу.

Он одарил её одной из своих фирменных улыбок «люби меня» и вытащил форму для выпечки из духовки. Серена подошла ближе, чтобы посмотреть, что в форме, и была потрясена, увидев устриц в масле. Она любила устриц, но Фантом не очень. Говорил, что она выглядели так, будто выплеснулись из носа гарпии. Но всё же ел их.

— Кстати, а где Стьюи?

Он вылил кипящую кастрюлю в дуршлаг, стоящий в раковине, и лингвини выскочили наружу. Что объясняет лапшу на стене.

— Он в постели.

— Ты накормил его ужином?

— Ты часто меня об этом спрашиваешь.

— Потому что ты забываешь его кормить.

— Ах, это. Ну, теперь он может говорить. И не даёт мне забыть. — Его улыбка от кокетливого веселья переросла к искреннему счастью. — Я рад, что ты дома.

— И я. — Она кивнула на плиту, где, казалось, вот-вот закипит накрытая крышкой кастрюля. — Тебе нужна помощь?

— Нет. Всё готово. Нальёшь вина? И мы поедим.

— Поняла. — Пока она наливала мерло, которое Фантом открыл и оставил подышать, он закончил и загрузил стол едой.

— Я приготовил устриц на гриле, — сказал он немного застенчиво, — но сделал их слишком рано, и пришлось поставить в духовку, чтобы не остыли. — Он пожал плечами. — Я бы сказал, что, испортил их, но это же устрицы. Откуда, чёрт возьми, тебе знать наверняка, что они испорчены?

Она легонько толкнула его в плечо, и он ухмыльнулся.

— Что? Они мерзкие. Но афродизиаки, и я подумал, что после всего дерьма мне нужна любая помощь, которую могу получить. Я даже использовал рецепты с одного из шоу Сюзанны на романтическую тематику. Видишь? — Он указал сервировочной ложкой на ноутбук на стойке, на котором транслировался эпизод «Ангел на кухне». — Там говорилось, как приготовить лингвини с морепродуктами.

От количества, потраченных им усилий у неё сжалось сердце. Фантом всё время показывал, как сильно её любит, но всегда делал это способами, которые были уникальны для него, и способами, в которых преуспел. Он определённо не преуспел в кулинарии, поэтому, видя, как он прилагает усилия, она испытывала одновременно радость и чувство вины.

— О, Фантом, прости, что я так испугалась. Думаю, что неправильно поняла твои слова, потому что боялась, что ты так думаешь. В последнее время я чувствую себя немного неуверенно.

— Почему?

Она села и подождала, пока Фантом тоже сядет.

— Я действительно волнуюсь о том, как отреагирует Стю, когда мы расскажем ему правду о его рождении. Нужно сделать это, как можно скорее. Он далеко не глуп. И сам понял, что Мэйс его брат — и лишь вопрос времени, когда он узнает, что вампиры не могут рожать.

— Не совсем так…

Она серьёзно посмотрела на него.

— Твои обстоятельства уникальные. — И странные. Иногда она удивлялась, почему у Фантома вместо мозгов не летучие мыши. — Он справится, — сказал Фантом, подавая ей устрицу в маленькой тарелочке из листьев. — Он знает всё о нашем виде. И знает, как мы размножаемся. Большинство детей-семов уничтожаются при рождении или у них дерьмовые матери. Мы никогда не встречаемся со своими отцами. Для Стьюи не будет иметь значения, что ты его не рожала. Ты его мать. Всё будет хорошо.

Ей хотелось в это верить. Она отчаянно хотела в это верить.

— Но что, если это не так? Большинство Семинусов воспитываются в Шеуле. Они растут среди демонов. Но это будет первое поколение семов, которое растёт в истинно человеческом обществе, с человеческими семейными традициями и обычаями. Я имею в виду, что мы даже зовём его Стьюи вместо настоящего имени. — Дрожащей рукой она взяла тарелку с устрицей. — Фантом, мы должны сказать ему правду, прошептала она. — Но я боюсь.

— Мама?

Вздрогнув, Серена уронила устрицу, и они с Фантомом резко развернулись. Стьюи стоял в двери кухни, завернувшись в любимое одеяло, а пижама с Человеком-пауком свободно болталась на его маленьком теле.

— Стьюи, — выдохнула она. — Дорогой, что случилось?

Он плотнее закутался в одеяло.

— Я захотел попить и услышал, как вы разговаривали.

О, нет.

— Эй, приятель. — Фантом встал. — Давай принесём тебе воды и уложим в постель.

— Но мама боится.

У Серены разрывалось сердце.

— Ох, малыш, я в полной безопасности. Мы все.

Он посмотрел на свои босые ноги.

— Ты боишься сказать мне правду. Я слышал.

Закрыв глаза, она с трудом сглотнула, пытаясь сдержать слёзы.

— Давай поговорим об этом позже, — проговорил Фантом.

— Но я хочу, чтобы маме стало лучше.

Серена широко развела руки.

— Обними меня, и всё исправим.

Стьюи подбежал и бросился ей на колени. От него пахло мылом со вкусом жевательной резинки и шампунем с чёрной малиной. Фантом даже не забыл заставить его принять ванну.