Дайна вздрогнула и замотала головой.

— Что вы, госпожа! Я не видела его сегодня. Поешьте. Вам станет лучше.

Иэнель посмотрела на поднос и ее чуть не вырвало. Хотя белое мясо и овощи нареканий не вызывали.

Дайна вздохнула.

— Но хоть молока попейте?

Принцесса согласно кивнула.

Сделала вид, что отпила несколько глотков. Поставила кружку обратно.

— Я обязательно приду утром, — уверила девушка, — Меня Дина звать.

— Спасибо Дина. Иди отдыхай, со мной всё в порядке, — уверила принцесса.

Дайна кивнула и оставив поднос, выскользнула вон.

Иэнель свернулась клубком, заворачиваясь в одеяло. События этого вечера навсегда останутся в ее памяти. Все эти дайны… они видели ее раздетой. Боги, какой стыд! Тошнит. От себя, от осознания того, что ее использовали. Но ведь это неправильно. Не ей должно быть стыдно. Не ей… И да, если верить тому, о чем говорила Дина, то ей ужасно повезло. Но в том-то и дело что ужасно.

С другой стороны, разве это не Урмэд был сегодня с ней? Её Урмэд. Тот, кто дарил кольцо, рисовал портрет, спасал из воды и снимал с двери. Кто вёл себя достойно пока она говорила о нем гадости. Кто спас от имперца в лесу и согласился укрыть ее в своем поместье. Кто сегодня два раза подсовывал ей портал, чтобы она смогла убежать. Она отказалась и это был ее выбор. Иэнель задумчиво покрутила кольцо на пальце.

Прислушалась к себе. У нее действительно ничего не болело. Кроме бледных синяков на запястьях да чуть горящей кожи на ягодицах и бедрах ничего не говорило о сегодняшнем насилии. (Теперь она отчетливо вспомнила ощущение магии тогда. Наверняка Урмэд и обезболил, и навел иллюзию). С другой стороны, а что ему оставалось делать? Остались считанные дни, и она отправится домой из этого кошмара. Надо было всего лишь притвориться, загнать гордость, брезгливость и недоверие подальше, немного потерпеть… Жар стыда затопил щеки при одном только воспоминании.

Постаралась успокоится. Представила, как океанические волны лижут белый песок, беседку, скрытую в цветах глициний и светящийся в темноте эллимлот. Не заметила, как заснула.

Её разбудило присутствие.

Судя по лунам, ночь перевалила за середину. Холодный свет рисовал причудливые, таинственные тени деревьев на полу и стенах, делая комнату похожей на древний, страшный лес. У спинки изножья кровати застыла черная тень. Иэнель вздрогнула, но тут же узнала.

Он сидел на полу уложив руки и голову на согнутые колени. Длинные спутанные волосы закрывали лицо. В комнате стоял стойкий запах алкоголя и табака. Айна вскочила с кровати, приоткрыла окно впуская в комнату свежесть ночи и подошла к Урмэду, провела ладонью по спутанным волосам.

Он медленно поднял голову, посмотрел на нее.

— Нель…

Хриплый голос звучал совершенно трезво. Иэнель увидела, что лицо было в ссадинах, синяках и кровоподтёках, а костяшки пальцев сбиты в кровь и поцарапаны.

— О, ушедшие боги! — выдохнула она, падая перед ним на колени, — Где тебя так?

— Я не помню, — соврал он.

Иэнель посмотрела в светлые глаза и скептически хмыкнула. Взяла в ладони его лицо и активировала те крохи лечебной магии, что были доступны ей после нейтрализатора. Сняла боль и чуть подсушила.

Села рядом, обняла.

— Не говори ничего, — шепнула она, еще больше прижимаясь к нему, зарываясь носом в волосы, пропахшие табаком и ночью.

Он не посмел ее обнять, еще больше сжался, крепче обнимая колени. Они довольно долго просидели так. Слушая тихое тиканье хрономера, писк последних не впавших в спячку местных летучих мышей, тревожную тишину ночного замка. Слова были лишними. Она и так дала ему понять, что не осуждает и не сердится на него. Они всего лишь две невольные жертвы обстоятельств или судьбы?

— У тебя поесть ничего не найдется?

Молча наблюдала, как он сосредоточенно орудует ножом и вилкой. Он почувствовал взгляд и предложил порезанный кусочек мяса.

— Съешь хоть что-нибудь.

Отрицательно качнула головой, но потом «украла» четвертушку обжаренного до золотой корочки картофеля. Вяло прожевала.

— Я с утра поем.

— Обещаешь?

Она кивнула и улыбнулась.

— Сегодня к вечеру агент должен добраться до шестого дистрикта и предупредить наших. Когда я получу сигнал оттуда, будем начинать. Осталось немного, потерпи, — мягко сказал он. Во взгляде сквозило сожаление и тоска.

Иэнель положила голову ему на плечо.

— Я в порядке, правда.

Он ничего не ответил, тяжело вздохнул и залпом допил оставшееся молоко.

— Светает. Мне пора, — целуя ее в макушку и вдыхая любимый запах, шепнул он. Всерьез опасаясь, что она отвернется от него, что ее кольцо окажется у него на пальце. И будет права.

Иэнель поцеловала его в щеку и молча отстранилась.

— Удачи.

Ремерд был в ярости. Столько усилий пропали зря! Лучший порошок, что он достал, пошел на шлюх и прихлебателей Рахнарда. Он так надеялся, что император увидит и поймет, что Урмэда с принцессой что-то связывает, но этот идиот так закинулся, что потерял всякую связь с реальностью. Ладно, хоть полюбовался на исполосованную задницу принцессы. По крайней мере, хоть так, но он им отомстил. Ну что ж, раз намёков никто не понимает, пришла пора действовать напрямую.

На следующее утро Ремерд был в комнате у императора. Тот был потен, бледен, пил светлое пиво, матерился и держал лед на виске.

Рядом с кроватью в луже мочи и крови лежала вчерашняя служанка. Она была жива, но боялась даже двинуться и позвать на помощь в присутствии господина. Или скорее всего была еще под действием наркотика из-за чего острой боли пока не чувствовала. А почувствовать ей придется, ибо вся спина, ягодицы и бедра были исполосованы стеком. Он валялся рядом в ворохе изодранного тряпья бывшего когда-то её одеждой.

— Проспался? — усмехнулся приятель, и только ему Рахнард прощал такое обращение.

— Пошел к демонам, Рем! — вяло отмахнулся, морщась от резкого звука закрываемых дверей. В спальне было сумрачно от занавешенных штор, не смотря на и так непогожий день.

— Ты видел, что вчера творил новенький?

— Урмэд что ли?

— Именно.

— Да ладно, перебрал маленько, но это со всеми по началу бывает.

— Он весь вечер трахал твою пленницу. Ты спустишь ему это?

Рахнард отнял лёд ото лба и расхохотался

— Ты ревнуешь или сам хотел?

Ремерд презрительно фыркнул.

— Она все равно моя. Я дал щенку выгуляться. А с принцессой мы еще поговорим. Сегодня, — усмехнулся император. Удар у нового ком-генерала так себе. Скоро она отведает моего стека.

Все же слова заместителя его задели. И действительно, принцесса должна была быть его. Но вчера хотелось другого.

Рахнард скосил глаза на неподвижную девушку. Скривился.

— Уберите отсюда это мясо.

Двое охранников отделились от стены и взяв за концы ковра, на котором та лежала, поволокли в коридор. Девушка пришла в сознание и жалобно застонала.

Рахнард шевельнул пальцем, и вчерашний любовник принес ему «лекарства».

Император смачно чихнул, размазывая порошок по носу. По подбородку потекла струйка крови, но он быстро подтер ее тыльной стороной ладони.

— Забористая хрень, — довольно выругался он, заметно оживая.

— Рах, прекрати употреблять эту дрянь, — упрекнул Ремерд.

— Не учи меня жить! — рявкнул Рахнард. Глаза налились краснотой, он хотел ударить, но тут же сник. Взрыв гнева на этот раз прошел быстро.

— Как знаешь, я беспокоюсь о тебе. Ты нужен нам, ты нужен своей империи! — увещевал Ремерд.

Император вздохнул.

— Я услышал тебя, — буркнул он. Терпеть не мог нравоучения. Еще с детства, когда отец брал ремень и начинал «воспитывать» его, а потом и мать.

День обещал быть поганым.

***

Утро наступило поздно, но сегодня ритуала обсыпания порошком-нейтрализатором не было. Удивительно!

«Или забыли, или об этом кто-то позаботился».

В последнее время Иэнель даже приспособилась задерживать дыхание, чтобы в организм попадало как можно меньше. Но он все равно воздействовал сильно, словно покрывая всё тонкое тело, что взаимодействует с потоками внешней Силы. Шаман свою работу знал отлично, делал это беззлобно и качественно.