Я настолько поражен этим. Для меня еще никто ничего не делал своими руками.

— Спасибо Олесь.

Она просияла. Беру их в руки, они очень приятные и теплые. Хранят тепло её рук, меня так пробирает от чувств, что аж слезы наворачиваются.

— Ты померяй, вдруг маленькие — говорит она.

Я лишь кивнул, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями.

— Эй — она садиться рядом, и берет мою ладонь в свою — ты чего? Не нравятся? — спрашивает растеряно. Глупышка.

— Мне просто никогда не дарили ничего подобного — кое-как нахожу слова — они мне нравятся очень, Олесь, спасибо.

— Носи и не мерзни — улыбнулась она и поцеловала меня в кончик носа.

Притянул её к себе, здоровой рукой и поцеловал в любимые губы, вложив все свои чувства к замечательной девушке, делающей счастливой мою жизнь.

Олеся

Сначала не хотела дарить Кириллу варежки в поезде, но подумала, что на улице холодно и они ему не помешают.

Когда преподнесла варежки, не ожидала такой его реакции. У него слезы заблестели в глазах, он был очень тронут подарком. Мне приятно. Он сказал, что ему ничего подобного не дарили. То есть не дарили подарков, сделанных своими руками. Жаль, что так. Но я постараюсь ему много чего навязать, раз ему понравилось.

Мы быстро собрались и за пять минут до остановки уже стояли у дверей поезда.

Мы приехали было темно. Кирилл заказал такси и мы пошли к остановке, куда подъедет машина.

— Не замерзла? — спросил Кирилл.

— Нет, а ты?

— Немного — он поежился.

Блин его тонка куртка, совсем не подходит для холодов, даже с толстовкой. Жаль мой заказ приедет позже.

— Кирилл, может, купим тебе куртку?

Иначе он точно простынет. Пусть та второй будет.

— Можно посмотреть на рынке. Там дешевле. Тётя мне там вещи брала.

— Давай сегодня же съездим туда, ведь это не дело, что ты мерзнешь.

— Меня греют они — он поднял ладони с варежками.

— Я рада, что хоть они тебя греют.

Он усмехнулся.

Машина приехала быстро. До дома тёти Кирилла мы добрались быстро.

Я не ожидала такого радушного приёма, как будто к бабушке приехала. Женщина так была рада нашему приезду, что обняла Кирилла с порога и называла его «Кирюшей», у меня аж сердце сжалось. Меня она тоже обняла и приняла как родную. Со словами «теперь понятно, почему Кирилл так сорвался в Омск, конечно за такой красавицей поехал» меня смутили её слова. Я себя красавицей никогда не считала. Она нас пригласила за стол и накормила, что называется «от пуза». Чего только не было на столе, и это с учетом, что пять утра! И когда она все успевает? После сытного завтрака силы меня покинули, сказалась бессонная ночь в поезде. Нам с Кириллом постелили в зале. Как только моя голова соприкоснулась с подушкой, я заснула. Мне было так хорошо и комфортно здесь.

Проснулась я днём, и Кирилла рядом не было. Я встала, заправила постель и пошла, искать хозяев. Тётя Женя толкалась на кухне, а Кирилла не было, странно.

— Выспалась? — улыбнулась мне тётя.

— Да, спасибо у вас очень уютно и комфортно.

— Да? — удивляется она — я как-то не задумывалась — она раскатывает тесто на пирог.

— Вам помочь, может? — спрашиваю.

— Нет, и давай на ты. Если хочешь чай, наливай, вот там посуда — она указала на шкаф, у нас все по-простому.

— Хорошо, спасибо — я пошла за чашкой.

— А где Кирилл? — спрашиваю.

— Он в универ пошел за документами, обещал скоро вернуться, не переживай — она уложила тесто на лист так умело.

Она во всем напоминала мне бабушку, она была такая же добрая и заботливая. Ну почему мама не может так принять в семью Кирилла, как сделала эта женщина.

— Ты чего грустная? По Кирюше скучаешь.

Я улыбнулась.

— Нет, вы, то есть ты мне бабушку напомнила.

— Да, я такая старая? — усмехается Евгения.

— Нет, я как будто в детство вернулась и приехала к бабушке.

— А, скучаешь по ней?

— Очень, её уже четвертый год как нет.

— Да все мы по кому-то скучаем — грустно сказала она. — Как Кирилл пережил все это, я просто не представляю. В таком возрасте остаться одному и без всего. Он очень любил родителей и был привязан к ним. Я помогла, чем смогла. Но дальше ему самому. Врач помню его, даже на похороны не пустил, сказал, что у мальчишки психическое расстройство на фоне всего, они его на препаратах держали в больнице.

— Да, Кирилл рассказывал.

— С тобой он ожил и снова начал улыбаться.

— Я всегда стараюсь ему помочь, но есть проблема.

— Какая?

— Моя мама его не принимает.

— Ох. И из-за чего?

— Его внешность её не устраивает. Я уже перестала с ней общаться. Кирилл при этом чувствует себя виноватым. Но я не знаю уже как её убедить. Она вообще считает, что только её выбор правильный как в отношении меня, так и брата. Вчера и брат с не поругался из-за этого.

— Время. Ей нужно время, чтобы понять и оценить Кирилла. Подожди немного. Возможно, она остынет или ей надоест одиночество, раз вы не будете с ней общаться. А твой отец?

Как ножом по сердцу.

— Отец умер, когда мне было четырнадцать.

— Ой, извини солнышко.

— Всё нормально.

Она уже состряпала, пирог и поставила в духовку.

— Я хотела купить вещи Кириллу, он, конечно, будет сопротивляться, но где это лучше сделать?

Евгения улыбнулась.

— Пойдем завтра по магазинам? Я все покажу тебе, и прикупим ему вещей?

— Ему куртку надо, а то простынет совсем.

— Да, я заметила, что он в осенней приехал.

— Тогда завтра по шопингу?

— Договорились — ответила она.

Раздался стук в дверь.

— Наверное, Кирилл, я открою — она пошла в коридор.

Слышу, открывает дверь, и родной голос обволакивает. Я, уже успела по нему соскучиться.

Он проходит на кухню, обнимает меня и целует в щеку. Холодные щеки с мороза.

— Привет- говорит на ухо.

— Привет.

— Олесь, тут такое дело, но ты не переживай.

— Что случилось? — меня накрывает паника.

— Мне повестка пришла, завтра в военкомат поеду.

Только не это.

Кирилл.

Да, успокоить двух переживающих женщин это просто невозможно. Олеся расплакалась, тётя запричитала. Блин, что же делать?

Усаживаю Олесю на колени, несмотря на руку, удерживаю её. Пытаюсь успокоить. Бесполезно. Говорю, что возможно не возьмут, не верит. Прижалась сильно к груди, у меня аж сердце разрывается. Она плачет и душа моя вместе с ней. Не представляю даже, как я буду без неё, если меня призовут. Обнимаю, глажу по волосам и пытаюсь успокоить.

Тётя тоже разволновалась. Прошу у неё успокоительное, какое-нибудь и она скрывается за дверью.

— Солнышко мое, успокойся, пожалуйста — голос подводит.

Провожу по её голове рукой, немного затихает и обнимает меня крепче.

— Все будет хорошо, я завтра все узнаю, малыш — убираю пряди волос от её лица и пытаюсь заглянуть в глаза- все успокойся — вытираю мокрые щёчки и целую их.

На кухню заходит тётя и кладет на стол таблетки.

— Вот, все, что нашла — она ставит стакан с водой передо мною.

Открываю таблетки и даю одну Олеси в ладошку.

— Выпей, по легче будет — говорю.

Пока пою Олесю, тётя тоже выпивает одну и достает пирог из печки.

Олеся успокаивается, слава Богу. Тётя наливает чай и режет пирог.

— Кирилл, тебе не удобно давай я пересяду — говорит Олеся, вызывая у меня улыбку.

— Сиди, солнышко — хочу оставить её на коленях и чувствовать её рядом.

— Твоя рука и есть неудобно будет — говорит она.

Соглашаюсь и отпускаю её.

— Тёть моя выписка из больницы у тебя сохранилась? — спрашиваю.

— Да, конечно.

— Мне она нужна будет завтра.

— Хорошо я поищу её.

— Ты думаешь получиться — подает голос Олеся.

— Посмотрим завтра — не могу ничего обещать.

— Кирилл мы с тётей завтра хотели на шопинг сходить ты не против? — спрашивает Олеся.