Выхожу тишина. Похоже тётя еще не вернулась. Завтра мы уезжаем надо бы вещи собрать. Но сил вообще не осталось после сегодняшних прогулок. Прохожу в комнату, Кирилл уснул. Он вымотался сегодня морально. Не представляю даже, что ему пришлось почувствовать сегодня. Любимый мой тихонько посапывает.

Из коридора донеслись звуки открывающейся двери и голос Евгении разнесся по квартире.

— Ребята, привет. Так вкусно пахнет, аж желудок свело — говорит Евгения и заходит в зал.

Кирилл проснулся.

— Как прошёл день? Кирилл все нашли?

— Да, спасибо тёть Жень за ориентиры.

Зачем она ему напомнила он опять стал грустным.

— Идемте ужинать — я встала и направилась на кухню.

Мы вместе с Евгенией накрыли на стол и сели ужинать.

— Очень вкусно — похвалила Евгения.

— Ага, Олеся чудесно готовит — добавил Кирилл, чем смутил меня очень.

— Ну, прям чудесно — ответила я.

— Не скромничай — улыбнулся Кирилл.

— Да Олесь действительно вкусно. Наконец откормишь Кирюшку, а то худой такой.

Кирилл хмыкнул.

После ужина мы стали собирать вещи. С учётом новых покупок нам понадобилась еще одна сумка, которую нам любезно одолжила тётя. Мы заказали билеты обратно на два часа дня.

После насыщенного дня я с удовольствием легла спать пораньше. Кириллу не спалось. Я обняла его и прижалась к горячей груди. Как мне хорошо и уютно в его объятьях. Эти дни стали каким-то мини отпуском, несмотря на все неприятности мы отдохнули. Он открылся для меня еще больше, на сколько смог, но мне и этого достаточно. Он прижал меня и поцеловал в макушку. Так приятно ощущать его рядом. Надеюсь я смогла его поддержать сегодня и ему было немного легче пережить все это. Я засыпала и чувствовала легкое касание его пальцев на щеке и губ у виска.

— Спасибо, малыш — слышу его хриплый шёпот, хочу спросить за что, но безвозвратно проваливаюсь в сон.

Кирилл.

Да, денек выдался адский.

Надеялся, что приехав домой найду, хоть что-нибудь уцелевшее. Нет. Ничего. Все разрушено до основания. Ни мебели, ни напоминания о том, что это когда-то было моим домом. Везде хлам. Такое ощущение, что половину просто вытаскали, так, как ворота вынесли пожарные. Все стало доступным. Заходи и бери, что хочешь. От комнат остались угольки, и обшарпанные стены. Больно видеть мой дом таким. Мою комнату, в которой жил пять лет. Подхожу к окну, привычный вид не радует, так как зимний сад засох. Всё умерло здесь, вместе с домом. Больше ничего нет от моей прошлой жизни. Олеся рядом и это успокаивает немного и отвлекает от образов пожара. Как только подошёл к дому, перед глазами встала картина из прошлого, как все полыхало и, как я зашёл в дом. Жутко вспоминать те моменты, но мне кажется, они на всю жизнь врезались мне в память.

Показал Олесе все, что было дорого мне в этом доме и ничего не осталось. Она спросила о восстановлении дома. Я думал об этом. Но, как только перешагнул порог, понял, что не смогу. Я не смогу жить здесь, слишком живы воспоминания о пожаре и родных. Я не смогу здесь чувствовать себя как дома. Больше не смогу. Придется продавать. Мне показалось, Олеся выдохнула, с облегчением, когда узнала, что я решил остаться в Омске. Куда я без неё.

Наконец-то мы с Олесей съездили на кладбище к родным. Я хотел поехать с Олесей, не с тётей. Не хочу показывать свои эмоции кому-то ещё. Это личное. С Олесей было спокойно. Думал, не выдержу и дам волю эмоциям, захлестнувшим меня. Но Олеся обняла, отвлекла и успокоила. Поддержала меня, ка никто другой.

Моя девочка уснула, а я не могу оторваться от неё. Легонько касаюсь, щёчки и целую в висок. Спасибо малыш, что ты со мною.

***

Наутро мы просыпаемся, и собираем вещи, которые вчера не упаковали. Когда всё готово тётя кормит нас завтраком. Она не хочет нас отпускать и говорит, что будет скучать, очень. В ответ мы приглашаем её в гости в Омск. Она не обещает приехать. Жаль.

В общем мы добираемся на вокзал за полчаса до отправления. Вещей много. Накупили Олеся с тётей аж две сумки. Хотя я очень благодарен ей, ведь у меня почти ничего не было.

Устраиваемся в купе. Пока кроме нас никто не сел. Может, повезет и мы, как в прошлый раз проедим вдвоем.

На половине пути к нам подсаживается женщина с ребенком лет шести мальчишка. Чуть ли не лупу меня рассматривали. Мальчишка чего-то боялся. Видимо пугаю детей. Мною действительно только пугать, наверное. Пытаюсь уснуть, как обычно в поезде, но не тут-то было. Пацану, то слезть, то залезть на полку. Достал уже. Каждые пять минут прыгает, и мать не одергивает его. Потом они кушать собрались, пришлось уступить место у стола. Правда пацан, есть не мог глядя на меня, противно, наверное. Пришлось вообще выйти из купе.

В общем, ехали мы весело, поспать мне так и не удалось. Когда мы почти приехали у Олеси зазвонил телефон.

— Мама — сказала она с испугом и сняла трубку.

Странно, что-то случилось? Или её мама опять затеяла какую-то игру?

Судя по глазам Олеси, полных ужаса, что-то случилось…

Олеся

Я ничего не слышу, вокруг только голос мамы «Мишка разбился». Этот дурачок пошел в картинг после случая с Кириллом и решил прокатиться, вот только ему не повезло. Он в реанимации и в себя не приходил. Я положила телефон не в силах сказать что-либо.

— Олесь, что случилось? У тебя такой вид.

— Мишка разбился на картинге и теперь в реанимации. Кирилл он не приходил в себя еще. Мама дозвонилась, как только связь появилась.

— Офигеть. Зачем он пошел туда? Мы же говорили ему, что там машин странные. У меня тормоз отказал тогда.

— Кирилл, а если он…

— Не думай об этом, солнышко — он обнял меня.

— Нам надо в больницу попасть и все узнать.

— Хорошо, только вещи занесу домой и поедим. Ты только держись солнышко — он целует меня в висок.

Время кажется тянется бесконечно долго. Пока мы доезжаем до дома, потом Кирилл заносит сумки, и мы наконец-то едим в больницу. Мама и Наталья уже были там, но к Мишке по — видимому не пускали. Они обе плакали.

— Как он?

— Плохо — отвечает мать — он так и не пришел в себя.

— Мам — подхожу и обнимаю её.

Что бы не происходило между нами мы все равно родные друг другу. И иногда такие моменты сближают.

Кирилл стоит в стороне.

К нам выходит врач. Он говорит медицинским языком, в котором мы ничего не понимаем.

— Вы можете объяснить понятнее? — спрашиваю я.

— Нам удалось стабилизировать его состояние, но требуется кровь у него редкая группа крови, с запасом которой у нас проблемы.

— Да у него четвертая отрицательная — говорю я.

У него группа крови отца, а у меня мамина. Она действительно редкая. Что же делать?

— У меня такая же — говорит Кирилл — я могу дать ему кровь.

Господи…

— Потребуется переливание — говорит врач.

— И ладно, лишь бы помогло — ответил Кирилл и приобнял меня.

— Хорошо, тогда пойдемте со мною — говорит врач.

— Все будет хорошо — Кирилл шепчет мне на ухо и целует в висок.

Я так благодарна ему.

Он отпускает меня и скрывается за дверями реанимации. Мы остаемся ждать.

Я заметила, что мама и Наталья не общаются. Я подошла к ней и обняла за плечи.

— Ты как? — спросила.

Она кивнула, видно, что она еле сдерживает слезы.

— Все будет хорошо- повторила я слова Кирилла, от которых стало немного теплее.

— Спасибо — прошептала она.

Ладно мама ничего не говорит, а только недовольно смотрит на неё.

— Как это случилось? — спрашиваю.

— Он решил сходить и проверить, на самом ли деле все так плачевно с его любимым картингом. Ведь раньше там были нормальные машины. И поговорить он хотел с хозяином по поводу случившегося с Кириллом. Он ведь всех там знал. Вот и пошёл.

Блин, это он из-за Кирилла пошел туда, блин.

— Всё будет хорошо, Кирилл поможет. Он выживет, слышишь. Он сильный.