Сайкс высказал свою точку зрения. Если в качестве последнего средства давления придется издать запрет на публикацию материала, – что ж, надо его издать, а для прикрытия выдать версию о попытке похищения Алекса Гамильтона.

– Это сойдет, – согласился Бен Нэлли. – И звучит вполне реально.

– Остается рассмотреть еще и политический аспект.

– Что вы имеете в виду, Деннис? – спросил заместитель комиссара. – Называть ли их «гангстерами» или «террористами»?

– Вот именно, сэр, – ответил Сайкс. – В случае нужды я бы предложил охарактеризовать их, как некую группу красных экстремистов. Обычная вещь – отсутствие четкой идеологической платформы, ставка на бессмысленную жестокость. Это вполне оправдало бы наш отказ от публичных заявлений, пока ведутся розыски остальных членов группы.

Заместитель комиссара в задумчивости кивнул и повернулся к Нэлли:

– А что думаете по этому вопросу вы, Бен?

– Согласен целиком и полностью, сэр.

– Хорошо. В таком случае идем дальше, Деннис!

– Дело в том, – начал тот, – что открылось новое обстоятельство, и весьма тревожное. У Гамильтона есть младший брат, Брук, бывший армейский капитан. Так вот, у меня есть все основания полагать, что он не только снюхался с этой бандой, которая убила Бэйрда, но и находится в настоящее время во Франции с целью убить генерала Иньесту.

– Господи! – воскликнул заместитель комиссара. – Он что, спятил?

– За каким чертом такому человеку, как он, связываться с этими длинноволосыми? – в свою очередь изумился Нэлли.

– Должен сказать вам, что не имею ни малейшего представления о мотивах, которыми руководствуется Брук, – спокойно ответил Сайкс, – но зато у нас есть все доказательства того, что присоединиться к ним его побудил Дельгадо. – И Сайкс повернулся к заместителю комиссара. – Похоже, сэр, что именно ему удалось выяснить, когда улетал во Францию самолет с Иньестой на борту, – таким образом он помог этим типам организовать засаду.

Сайкс заметил, как шеф озадаченно покачал головой.

– И как это вы его зацепили? – удивился Нэлли.

– Нам крупно повезло. Секретарше из Пятого отдела – она знала Брука еще по армии – случайно попалась на глаза фотография Дельгадо из тех, что мы рассылали. И тут она вспомнила, что видела их вместе на прошлой неделе.

– А где он сейчас?

– Возможно, уже на пути к вилле брата, где после операции отдыхает генерал Иньеста. Так что на сей раз нам, похоже, придется иметь дело с настоящим профессионалом.

– А лягушатников вы уже уведомили? – поинтересовался Нэлли.

Сайкс оставил его вопрос без внимания и снова повернулся к заместителю комиссара.

– Продолжайте, Деннис, – сказал тот. – Мне бы хотелось услышать ваш анализ ситуации и что вы рекомендуете. – В голосе его прозвучала сухая нотка: он явно не одобрял манеры Сайкса не отвечать на вопросы.

– Я надеюсь получить в течение получаса данные, которые подтвердят, что надо придерживаться именно такого сценария. Комиссару Беку я позвоню тотчас же, а затем вылечу в Марсель со всеми данными и фотографиями. У генерала Иньесты трое телохранителей, и Бек предупредит их, чтобы они были начеку. Однако данная ситуация затруднительна не только для нашего, но и для французского правительства, поэтому я предложил бы, сэр, чтобы наш министр внутренних дел поставил в известность Форин офис.

– Я об этом позабочусь.

Сайкс кивнул, затем продолжал:

– Понятно, что от самих французов зависит, какую игру они поведут и какими средствами, но я бы предложил, так как это чрезвычайно важно, чтобы наши официальные версии были скоординированы.

– Но неужели вы сможете держать это дело под колпаком?

– Думаю, что да. Версия с похищением все еще работает… Завистливый младший брат?..

В комнате наступило молчание; заместитель комиссара полиции чесал затылок, а Нэлли внимательно разглядывал пятнышко на своем галстуке. Оба, казалось, не имели ни малейшего желания высказываться.

– А что, французское правительство не может просто попросить этого Иньесту уехать?

– Видите ли, сэр, – начал Сайкс, заерзав на стуле, – они, конечно, могут так поступить, хотя он и прибыл туда на отдых после операции, пусть не серьезной. Но все равно он не сумеет уехать оттуда раньше, чем завтра; к тому же, он ведь может и отказаться, потребовав, чтобы они обеспечили ему надежную охрану. Французам ведь ресурсы его страны необходимы не меньше, чем нам.

– Хотя это и не ваша сфера, Бен, но что вы об этом думаете?

– Не вижу никакой альтернативы тому, что тут было предложено, сэр. Я думаю, французское правительство, учитывая их политические проблемы, будет не слишком красиво выглядеть, если хоть что-то из всего этого выплывет.

– Ну, – с облегчением вздохнул заместитель комиссара, – решение, слава богу, будем принимать не мы. Но наши рекомендации я составлю в том духе, как вы предлагаете, Деннис. Комиссар, как известно, выступает сегодня в Эдинбурге, так что министру внутренних дел буду звонить я.

Франсуа Беку было уже за пятьдесят. Невысокий, с мощной шеей и решительной походкой, он выглядел крепышом и походил на бойкого автоматчика; его заместитель, Кристиан Морган, называл про себя Бека антропоидом. Седые волосы Бека были подстрижены en brosse[36], как у римлянина, а лицом он напоминал типичного немца; загрубевшая же кожа указывала на то, что он провел немало лет в странах с жарким климатом. Бек никогда всерьез не заботился о своем костюме, хотя и выработал в себе привычку к аккуратности. И потому тщательная забота его подчиненного о своем внешнем виде была выше его разумения и казалась нелепой тратой времени и денег.

Еще в войну Бек стал безоговорочным голлистом[37], но уход французов из Алжира сильно поколебал его преданность генералу. Англичанам он не доверял, немцев одновременно и любил, и ненавидел, американцев считал наивными и самонадеянными. В жизни ему мало что доставляло удовольствие – ну разве что собственный пессимизм. Дочь его жила с gauchiste[38] – Бек был уверен: назло ему, – а жена пускала по ветру его жалованье. Он проклял тот день, когда она втравила его в покупку квартиры в одном из новых «de grand standing»[39] районов.

А все из-за того, что ей хочется подняться по социальной лестнице, все из-за ее претензий – проклятия всех женщин, по мнению Бека. В своем неукротимом невежестве жена готова всех уверять, что ее супруг единолично обеспечивает безопасность целой страны. И чтобы не попасть в неловкое положение, он попросту решил не знакомить ее со своими сотрудниками. Правда, уменьшить ее притязания, которые она черпала из «Жур де Франс» и других журналов, ему так и не удалось. И все же с одним из его коллег, Кристианом Морганом, она познакомилась. Тот как-то подвез Бека домой, и Бек вынужден был пригласить его в гости.

Жена тут же прилипла к Моргану. Она решила, что он наверняка de tres bonne famille[40], и фамилию его произносила с теми же английскими модуляциями, с какими произносил ее сам Морган, называясь приятелям по телефону. С этой нарочитой манерностью, свойственной обитателям Нейи и шестнадцатого arrondissement[41]. Стоило Беку вспомнить эту сцену, как его передергивало. До чего же старательно она изображала из себя образованную даму, у которой так много общего с этим утонченным молодым человеком. Бек – внешне само безразличие – в глубине души бесился и ненавидел жену за то, что она выставляла себя на посмешище. Он был уверен: Морган позабавился этим представлением, и потом всякий раз, когда тот справлялся у Бека о его жене, Беку за безупречной вежливостью чудилась скрытая насмешка.