Действительно, инспектору Дандасу было не по себе в этом месте, к тому же его раздражало затянувшееся ожидание. Привел его сюда телефонный звонок от бывшего коллеги, а он не успел сориентироваться, чтобы предложить другое место встречи. Как раз во вкусе Майка Кларксона, подумал он. В свое время, когда Дандаса перевели из Манчестера в столичную полицию, они работали вместе в Спецслужбе[9]. Майк, помнится, всегда выпендривался и с высокомерием столичного сноба даже прозвал Дандаса Прямолинейным Шведом. Майк нарочито коверкал его манчестерский выговор, делая вид, что по-дружески подтрунивает над ним.

Когда Майк Кларксон вошел в бар, Дандас увидел, как он сначала приветливо махнул барменше, а уж потом огляделся. Он был в пиджаке с блестящими пуговицами и походил скорее на преуспевающего торговца, чем на бывшего полицейского. Откинув назад свои непослушные светлые волосы, Кларксон направился в глубину зала и, остановившись у столика Дандаса, положил руку ему на плечо.

– Прости, что задержался, старина. Неприятности на работе. Подожди, только возьму что-нибудь выпить. Как ты? Пьешь все то же? – Подавив раздражение, Дандас кивнул. – Боюсь, тут нет ньюкаслского коричневого, – пошутил Кларксон, направляясь к стойке.

И принялся болтать с барменшей, пока та наполняла стаканы. Дандас снова взглянул на часы. Хорошо еще, что он сообразил приехать на машине, хотя до дому все равно добираться не меньше двадцати минут. Он устал и был голоден, к тому же не успел заехать за продуктами. А в квартире, насколько он помнил, хоть шаром покати, если не считать пары рыбных палочек в холодильнике.

Он вздрогнул, когда на столик, за которым он сидел, с грохотом опустился стакан. Дандас поднял глаза и увидел расплывшуюся в улыбке физиономию Кларксона.

– Ну, как дела? Не думаю, чтоб они были столь же мрачны, как твоя физиономия.

– Все как обычно, – коротко ответил Дандас с легкой гримасой.

– Как всегда перерабатываешь и мало получаешь. Я же говорил тебе в последний раз, когда мы виделись, что, если ты надумаешь…

– Если такое произойдет, то я свяжусь с тобой.

– Все вы, идеалисты, одинаковы: хотите, чтобы такие, как я, чувствовали себя виноватыми.

Кларксон достал из кармана пачку сигарет и протянул ее собеседнику через стол. Дандас помедлил и взял сигарету. На руке Кларксона он заметил шикарные электронные часы и подумал, что они как раз по владельцу.

– Каждый сам за себя решает, – сухо заметил он и наклонился, чтобы прикурить.

– Совершенно верно, – отозвался Майк, выпуская дым в сторону. – Но часто ли нам предоставляют такую возможность? Я как раз и не мог смириться со всей этой бюрократией и писаниной.

Дандас внутренне поморщился. Можно и так сказать, подумал он. В свое время Кларксона не раз предупреждали, что он срезает слишком много углов.

– А как твои дела? – Он чувствовал себя обязанным задать этот вопрос.

– Блестяще, просто блестяще, – расплылся в улыбке Кларксон. – Растем. Ты ведь знаешь, сколько народу работает теперь в частной полиции. Вы как бедные родственники по сравнению с нами.

– Что ж, выходит, закон и порядок перешли в частные руки?

Кларксон неуверенно хохотнул и попытался переменить тему, но Дандас не поддержал разговора. Настоящий салунный шпик, с мрачным удовлетворением подумал он, хваля себя за точно подобранное определение.

– Послушай, ты говорил, что дело срочное, а время идет.

– М-да, конечно, – откликнулся Кларксон и на секунду задумался, подбирая слова. – Верно. Перехожу прямо к делу (эх ты, северянин, все тебе давай напрямик). – И улыбнулся. – Так вот, в эту субботу в Лондон прибывает один наш очень важный клиент. Без всяких штучек – просто для небольшой операции. Ты же знаешь, частная медицина переживает настоящий бум на иностранном валютном рынке.

– Мы что, обсуждаем твоего клиента или подпольный экспорт?

– Да подожди ты, Брайан, дослушай меня. Одним словом, наш клиент прибывает исключительно по соображениям здоровья…

– Прекрасно, а какое это имеет ко мне отношение? Давай экономить время: для начала – кто он?

– Хорошо, – сказал Кларксон, словно соглашаясь на уступку. И поставил стакан на столик. – Его зовут Иньеста, генерал Иньеста. Его имя должно тебе быть хорошо знакомо, и ты знаешь, что в Лондоне живет вполне достаточно политических эмигрантов из Латинской Америки, которые много бы дали, чтобы увидеть его мертвым.

– По-моему, наше правительство осудило его режим.

– Ну, не стоит принимать это всерьез. Правительство Ее Величества вынуждено было пойти на такую меру, чтобы успокоить общественное мнение, – даже Вашингтон и тот выразил неодобрение. Надо делать вид, будто мы крайне озабочены тем, что в мире происходят такого рода события, хотя этот Иньеста нам нужен и нужны ресурсы его страны. Но все это так, для сведения, а на самом деле Уайтхолл втихую одобрил его визит.

Дандас некоторое время смотрел на крышку столика, затем поднял на собеседника глаза.

– В таком случае, я полагаю, нас проинформируют и проинструктируют обычным путем.

– А-а, давай без этой официальщины, Брайан. Нечего принимать со мной такой тон. Ты же прекрасно знаешь, что обычные каналы в подобных случаях закрыты. Согласись, ты ведь еще ничего не слышал об этом. Верно? – И он выжидательно посмотрел на Дандаса. – Я лишь хочу, чтобы ты был в курсе, – добавил он примирительным тоном.

Дандас только пожал плечами, заметив, как Кларксон машинально кинул взгляд в сторону открывшейся двери.

– Эй, глянь-ка, – ткнул он Дандаса в плечо. – Ну и грудь – просто руки чешутся.

Дандас мельком взглянул в указанном направлении и, не ответив, принялся за пиво.

– Интересно, она из тех, кто ищет клиентов? – продолжал Кларксон, ничуть не смутившись отсутствием реакции со стороны собеседника. – Могла бы заработать целое состояние – с такими-то формами. Я не рассказывал, что у меня случилось с одним арабским клиентом? Временами я чувствую себя нянькой при них. Так вот, у него была подружка из агентства, снабжающего девочками, и этот идиот избил ее за то, что она не соглашалась на какие-то его штучки. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду? Эти арабы прямо чокнутые в таких делах. Кончилось тем, что мне пришлось этим заняться, уговорить ее забрать заявление из суда – за деньги, разумеется. Она получила за это целое состояние, хоть и была обыкновенная шлюха, но он мог себе такое позволить.

Брайан Дандас молчал. Он думал о том, чего только нет в Лондоне: и проституция, и азартные игры, и торговля бронированными лимузинами, и «отделка» квартир. Город, где все продается и покупается.

– Ладно, старина, – сказал Кларксон, положив руку ему на плечо. – Не грусти. Скоро и тебе придется попрыгать. Раз ты торопишься, я буду краток. Ваш отдел должны были бы уже проинформировать о мерах по предупреждению возможного покушения, так что это не мое дело. А вот что касается организации личной охраны нашего гостя, тут я действительно рассчитываю на твою помощь.

– Хорошо. – Дандас устало вздохнул. – Давай сюда их досье и не забудь про номера оружия.

– Спасибо, – осклабился Кларксон. – Я знал, что ты поможешь мне ради старой дружбы. – Вынув из кармана сложенный вчетверо листок, он протянул его через столик. – Вот, здесь все. Во всяком случае, все, чем мы располагаем.

Брайан Дандас не торопясь развернул листок и, просмотрев его, сказал:

– Нужна фамилия, настоящая фамилия этого типа, по кличке Жак, а также номер его паспорта.

– Конечно, Брайан. Первым делом сообщу утром, как только узнаю. Может, выпьем на дорогу?

– Кому еще налить чаю? – спросил Мэттью Белл.

– Только, если не ты его заваривал, – сказала со своего места Ева Лэмберт. – Ты единственный из моих знакомых, кто не знает, как надо заваривать чай в пакетиках.

Мэтти только ухмыльнулся в ответ. Он был коротышка, с вьющимися каштановыми волосами, производившими впечатление съехавшего набок парика. Круглые очки и крупный нос делали его похожим на еврея, и, пользуясь этим, он нередко разыгрывал окружающих. У него уже вошло в привычку высмеивать свою внешность.