– Значит, ты с ним разговаривал?

Я кивнул.

– Ты прочитал?

– Да, – угрюмо буркнул Кристи.

– Он казался таким загнанным, что я не мог ему отказать. А все мое доброе сердце.

– Ты взял его деньги.

– Естественно. Он просто не знал, куда их деть. Всучил мне буквально насильно.

– Ты сказал ему, что работаешь на миссис Фрей. А вдруг ему придет в голову спросить у нее?

– Нет. Даже если спросит, никто не будет знать, кому верить. Я предупредил его па сей счет. Кстати, тебя я предупреждал?

– Почему ты пошел на контакт с ним?

– В отчете все сказано. Он знал, что за ним следят, что вполне уяснимо за восемь дней, да еще учитывая, что он уже ранее был настороже. Вот я и решил, что не помешало бы потолковать с ним о том и о сем, а заодно выведать, что у него на уме. Он мог выболтать что-то интересное, а может, и выболтал, не знаю, поскольку не представляю, что вы с приятелями называете интересным. В любом случае, я это подробно изложил в отчете. Что касается денег, то он так настаивал, что я не мог отказаться – он потерял бы всякое уважение ко мне.

Кристи сунул отчет в карман, поднялся на ноги, оперся кончиками пальцев о стол и наклонился ко мне.

– Гудвин, – сказал он, – ты знаешь, с кем ты имеешь дело?

– Да брось ты, – отмахнулся я. – Что я, похож на полоумного, который готов сигануть с небоскреба, чтобы только послушать, с каким треском переломится его хребет? Да, приятель, я прекрасно знаю, с кем имею дело, рассчитываю дожить по меньшей мере до девяноста лет.

Он выпрямился.

– Главная твоя беда, – изрек он, – в том, что ты считаешь себя остроумным. Поэтому твоя манера многих сбивает с толку – тебе надо от этого избавиться. Ты во всем видишь забаву. Решил, вот, например, что было бы интересно потрепаться с Рэкхемом, и на сей раз тебе это простится, но в один день нечто, что покажется тебе забавным, снесет твою башку с плеч долой.

Лишь после ухода Кристи я сообразил, что его предупреждение вовсе не являлось болтовней.

На субботний вечер мы условились повидаться с Лили Роуэн, но я решил отменить встречу. Видно, делал я это без свойственного мне такта, потому что она обиделась. Успокоило ее лишь мое клятвенное заверение быть непременно, как только минует настоящий кризис. Так что я поехал домой, поужинал тем, что разыскал в холодильнике, и устроился в кабинете над раскрытыми журналами, которые не читал. Когда пошел десятый час и минуты поползли нестерпимо медленно, наконец раздался телефонный звонок. Это оказалась Лили.

– Ну, ладно, – бросила она, – приезжай ко мне.

– Я же объяснил тебе...

– Знаю, но теперь объясняю я. Около одиннадцати я тут буду не одна и, насколько я поняла, ты должен приехать раньше. Собирайся.

– Фу. Мне очень лестно, что ради меня ты идешь на такие ухищрения, но не стоило...

– Какие, черт возьми, ухищрения! Мне только что позвонили, и я выполняю указания. Господи, до чего же ты тщеславный!

– Буду через двадцать минут.

Однако мне потребовалось двадцать две минуты, чтобы добраться до ее дверей. Лили мстительно сообщила, что должна посмотреть подряд три телевизионных передачи, которые ни за какие коврижки не пропустит – недостойная, конечно, выходка, учитывая мое состояние. Возможно, я бы привык к этому со временем, лет, скажем, за десять, но Вульф настолько приучил меня, что он всегда рядом, днем и ночью, когда случаются какие-то непредвиденные ситуации, что необходимость сидеть неопределенное время в ожидании звонка, потом мчаться куда-то сломя голову, и там опять ждать полтора часа, совершенно выбила меня из колеи.

Наконец он появился. Должен признать, что когда в дверь позвонили, Лили, пообещавшая, что будет себя вести как настоящая леди, сдержала слово. Она сама открыла ему дверь, а потом, впустив в гостиную, под каким-то предлогом извинилась и оставила нас.

Он уселся. Я стоял и разглядывал его. После нашей прошлой встречи минуло одиннадцать дней, и я успел отвыкнуть от его нелепого вида. Кроме глаз, ничего не выдавало в нем человека, которого я когда-либо встречал.

– В чем дело? – с притворным беспокойством осведомился я. – Вы выглядите так, словно неделю не смыкали глаз.

– Просто устал немного, – проворчал он. – Слишком много забот, к тому же я совсем изголодался. А как мисс Роуэн?

– С ней все в порядке. Если помните, почти каждую неделю я посылал ей пару орхидей – из тех, что не продаются. Я сказал ей, что как только мы выпутаемся из этой передряги, цветочный ритуал возобновится, и зависит это только от нее. Женщины обожают, когда от них что-нибудь зависит.

Вульф хмыкнул.

– А я вот терпеть не могу, когда что-то зависит от них. – Он вздохнул. – Ничего не поделаешь. У меня в запасе только час. Принеси мне какие-нибудь духи мисс Роуэн.

Я подошел к двери, постучал, не удостоившись ответа, открыл, пересек следующую комнату, опять постучал и, услышав приглашение, вошел. Лили возлежала на диване с книгой в руке. Я изложил свою просьбу.

– Возьми «Персидскую гурию», – порекомендовала она. – Пит от них без ума. Я душилась ими в тот памятный вечер.

Я взял духи с туалетного столика, возвратился в гостиную, прицелился с соответствующего расстояния и нажал на головку распылителя. Вульф зажмурил глаза и плотно сжал губы.

– Теперь с другой стороны, – предложил я елейным голосом. – А еще лучше...

Но он открыл глаза и так на меня посмотрел, что я осекся на полуслове. Потом поставил флакончик на стол и уселся.

Вульф взглянул на наручные часы.

– Я прочитал твой отчет о беседе с Рэкхемом. Как прошла встреча?

– Замечательно. Словно он репетировал ее вместе с нами.

– Расскажи подробнее.

Я повиновался. Приятно было снова ему докладывать. Я всегда старался излагать все таким образом, чтобы у него возникало как можно меньше вопросов или чтобы их вообще не было и, кажется, получилось недурно, хотя я так давно не практиковался.

Когда я закончил, он пробормотал:

– Вполне приемлемо. Черт бы побрал этот запах.

– Со временем он выветрится. Все-таки шестьдесят долларов за унцию.

– Кстати, о долларах. Ты еще не положил в банк деньги, полученные от Рэкхема?

– Нет. Они в сейфе.

– Оставь их пока там. Это деньги миссис Рэкхем, и, возможно, мы решим, что заработали их. Хотя никакие на свете деньги не компенсируют того, что я перенес за эти месяцы. Я даже думал...

Он внезапно умолк, склонил голову набок и посмотрел на меня, сузив глаза до щелочек.

– В чем дело? – резко спросил я. – Очередная гениальная затея?

– Мне вот что пришло в голову, Арчи. Август прошел. Риск будет минимальный. Позвони завтра мистеру Хаскинсу и закажи дюжину цыплят с черникой. Нет... две дюжины. Скажи, что это подарок для твоих друзей.

– Нет, сэр.

– Да. Завтра.

– Я же сказал – нет. Он мигом смекнет, для кого они предназначены. Господи, неужели желудок для вас важнее собственной головы? Не говоря уж о моей. Если вы появились на свет божий скупердяем, тут ничего не попишешь, но уж обуздать...

– Арчи, – голос прозвучал на две октавы выше и звенел от ярости, – уже почти пять месяцев... Посмотри, на кого я похож.

– Да, сэр. – Он, признаться, задел меня за живое. – Вы правы. Я прошу прощения. Но Хаскинсу звонить не стану. У вас была минутная слабость. Давайте поговорим на другую тему. Не меняются ли наши планы после того, как Рэкхем клюнул с первой же попытки?

– Скажи мистеру Хаскинсу, что я превратился в доходягу.

– Нет, – оборвал я его занудство.

Вульф сдался. Посидев еще немного с прикрытыми глазами, он испустил тяжкий вздох, скорее похожий на стон, содрогнулся и вернулся к мрачной действительности. Оставалось всего четверть часа, и мы потратили это время на анализ происходящего и разработку дальнейших планов. Стратегию решили не менять. Ровно в полночь он поднялся на ноги.

– Поблагодари за меня мисс Роуэн.