И все равно я толкаю нас навстречу боли, потому что это мой мир, и ни один гадский Фей у меня его не отнимет. Мой рот открыт в беззвучном вое. Риодана жутко трясет, когда я подталкиваю нас к ледяному эпицентру.

Он опускает меч, разрубая привязь.

Мы ожидали, что МФП будет двигаться очень медленно.

Мы основывались на скорости передвижения, которую Кэт задокументировала, когда ши-видящие отслеживали приближение портала к нашему дому. От момента разрезания привязи до того, как огненный мир коснется дальней стены аббатства, мы насчитали около минуты. Что оставляло нам достаточно времени на новую привязь, а согласно цифрам Кэт у нас вообще было как минимум две минуты.

Как выяснилось, мы ошибались. Мы офигенно ошибались.

Как супермашина, набравшая на старте максимальные обороты, МФП вырывается на волю и врезается в Короля Белого Инея.

Я стоп-кадрирую изо всех сил, так что происходящее кажется мне медленным-медленным.

Фрагмент огненного мира проглатывает Короля Белого Инея.

Всасывает.

Звук возвращается.

Я слышу сорванное дыхание. Аханье. Где-то плачут.

Его нет.

Король Белого Инея пропал.

Вот так просто.

Все сработало так гладко, что я почти не могу поверить. Я стою там, ошеломленная, настороженная. И не только я себя так чувствую. Риодан подозрительно щурится. Лор странно сутулится, словно ждет, что на него сейчас упадет небо. Я бы захихикала — потому что, чуваки, грустно же, когда не можешь поверить в счастливый конец, — но у нас все еще большие проблемы. МФП проглатывает следом гору заледеневших динамиков и направляется прямо к аббатству.

Танцор, Кэт и остальные ши-видящие бегут к нам.

— Круус под аббатством! — кричит Кэт. — Вы должны его остановить!

Риодан и Лор начинают заклинание, но я вижу по выражению лица Риодана, что он не рассчитывает закончить вовремя. У нас есть от десяти до двадцати секунд, пока портал не дошел до стены, но никак не тридцать, которые нужны ему для окончания работы.

Кэт кричит на Риодана, потому что он не успевает, а Джо кричит на Кэт, потому что тот делает все, что может. Потом к ним присоединяются остальные ши-видящие, а поскольку Риодан с Лором смотрят на свой тотемный шнур, который пытаются заклясть, никто не смотрит на МФП, и я первая замечаю, что происходит.

Я знала, что он умер как-то слишком просто!

На дне фрагмента с огненным миром образуется лед.

Низ воронки становится синеватым, покрываясь изнутри белым инеем.

МФП проглотил Ледяного Монстра, но теперь Ледяной Монстр замораживает долбаный МФП!

Я смотрю, а изморозь быстро ползет вверх.

— Э, ребята, — говорю я.

— Да вы что, издеваетесь? — взрывается Танцор. — Он вылезает обратно?

Лор смотрит вверх.

— Вот дерьмо.

— Падла, — соглашается Риодан.

Да, чуваки, Король Белого Инея замораживает МФП изнутри.

Я не знаю, может, в ревущем инферно огненного мира оказался именно тот звук, которым любит питаться КБИ, или просто случилась большая битва льда и пламени, и лед победил.

Но МФП трескается, шипит и плюется паром. Суперпламя вдруг суперостудили.

Лед тянет воронку вниз, замедляет до полной остановки. И гигантский смерч обретает плотность, становится слишком тяжелым для полета, он с грохотом врезается в землю, как огромная сосулька, падая с крыши, врезается в снег.

А мы стоим и таращимся на все это, пытаясь осознать внезапную смену событий. Сначала Ледяной Монстр был мертв, но аббатство было в опасности. Теперь аббатство в безопасности, зато Ледяной монстр жив.

Нам не удалось его убить. Почти все, кто стоит здесь, не могут стоп-кадрировать и умрут мгновенно, как только он выберется наружу.

Стенки МФП начинают трястись, Король Белого Инея ищет самую слабую точку, чтобы вылупиться из своей ледяной скорлупы.

Я прищуриваюсь.

Скорлупа дело тонкое. Хрупкое. Но это не скорлупа. На самом деле все внутри ледяного мира в этот момент должно быть плотным льдом.

Следовательно, в данный момент Король Белого Инея полностью заключен в одну из своих же ледяных скульптур.

Он попал туда в миг идеальной уязвимости.

Возможно, первый и единственный момент его уязвимости.

Я знаю, что бывает, если к ледяной сцене добавить вибрацию.

— Танцор, — кричу я, — кнут! Делай сверхзвуковые хлопки!

Риодану и Лору я ору:

— Стоп-кадрируйте вокруг него!

А ши-видящим кричу:

— Чувихи, валите отсюда немедленно!

А потом сама стоп-кадрирую, так быстро, как только могу с полупустым бензобаком.

Танцор щелкает кнутом, а мы стоп-кадрируем, как маньяки.

Заледеневший МФП дрожит, и его поверхность вдруг покрывается миллионом тонких трещин.

Земля дрожит, а потом раздается грохот, словно у МФП внутри гремит гром.

И внезапно я слышу самый мерзкий в мире шум, словно все звуки, которые успел собрать Король Белого Инея, вырвались сразу в бешеном диссонансе; это хуже ногтей, скребущих по школьной доске. Потом — А-тлично быть супергероем! — как я и думала, слившиеся монстры взрываются.

Я сияю. Нет смысла отрицать. Свечусь каждой клеточкой тела. У меня в жизни еще не было такого потрясающего приключения, а со мной в жизни многое бывало.

Мы тусуемся в главном зале аббатства, греемся у каминов, которые зажжены с трех сторон. У нас есть огромный чайник с растворимым какао (только на воде, а не на молоке), он греется в главном камине. В комнате запах, как на шоколадной фабрике, а Кэт разорила тайник с — черствым, но какая разница? — зефиром и каменно-твердыми бисквитами в жестяной коробке, которую хранила для особого случая. А еще у нас восхитительный, странно тягучий мед. И вкусу всего просто божественный. Каждый раз, когда я ем, я понимаю, что у нас еще долгое время может не быть ничего вкусного.

Мы победили! Мы затеяли битву против самого крутого злодея и победили. В отличие от последней великой битвы в этих местах, эту победу я видела собственными глазами. Мне не придется подслушивать о ней завтра, узнавать из вторых рук, от тех ребят, которым повезло там присутствовать. И никакой могущественный Король Невидимых не появлялся и не спасал нас в последний момент. Мы сами все сделали!

Когда взорвался МФП, удерживавший Короля Белого Инея, осколки льда взлетели в небо, ушли глубоко в землю и искрошили все, что было между. Все мы пригибались, уклонялись, хватали медленных, стоп-кадрировали с ними в укрытие аббатства. И все равно многих посекло, все покрыты царапинами, порезами и синяками. От осколков было не скрыться.

Мы ждали внутри, пока все не утихло и мусор не осел, а потом вернулись и начали копаться в обломках, чтобы убедиться в том, что угрозы больше действительно нет. Танцор добрых пять минут изучал там все, а потом сверкнул мне улыбкой и объявил мусор инертным. Он собирается отнести образцы в лабораторию Тринити, но и сейчас на девяносто восемь процентов уверен: из остатков ничто не восстанет.

— Как ты узнала, что это сработает? — спрашивает Джо.

— Я не знала, — отвечаю я с полным ртом липкого от меда бисквита. И слизываю крошки с пальцев. — Но когда я увидела, что Король Белого Инея замораживает огненный мир изнутри, я поняла, что он застрянет в одной из собственных ледяных сцен, как жук в янтаре. А каждый раз, когда мы с Риоданом стоп-кадрировали возле замерзших мест, те взрывались шрапнелью ледяных щепок. — Я пожимаю плечами. — Кто знает? Может, он и так застрял бы там, а со временем взорвался сам по себе. Но выглядел он так, словно вот-вот вылезет обратно.

— Я тоже так подумал, — говорит Лор, и все с ним соглашаются.

— Гениальная идея с кнутом, Мега, — хвалит Танцор.