— Тебе пора, — с грустью сообщаю, в очередной раз натыкаясь на время.

Поднимается соглашаясь. Уточняя отчасти неловко:

— Проводишь? Киваю с улыбкой, принимая его руку.

Стараясь унять напряжение, болтая ни о чем мы доходим до контрольного пункта. До границы, где неминуемо придётся расстаться.

— Я буду скучать, — целую его в щеку, стараясь не показывать то, как дрожат мои руки.

— Я тоже, Беда, — хмыкает сухо. — Знаешь, начинает с ухмылкой. — Есть суждение о том, что территория аэропорта не подвластна законам и всеобще принятым правилам.

— Не понимаю к чему ты ведёшь… — запинаюсь, задумчиво.

Обрамляет моё лицо руками, одним прикосновением напрочь сбивая дыхание. Шепча тихо и нежно:

— Прости меня за это. И за всё, что не решился когда-то ранее сделать.

Накрывает мои губы своими. Трепетно. Сладко. Смешивая медленный, чувственный поцелуй с моими горькими слезами. Высыхающими так же мгновенно, как и успели начаться.

Отвечаю, со всей страстью. Не в силах от него оторваться. Ласкаю. Наплевав на всех. Вкладывая в каждое движение, в каждый мимолётный жест всю свою нежность. Моля мгновение лишь об одном, пожалуйста, не прекращаться…

Отстраняется кривясь. Всем видом коря себя за ошибку.

— Макс,я..- всхлипываю от очередного приступа слёз, в невольной попытке от произошедшего отдышаться.

— Не злись, Беда, — плавно отступает в сторону рамок контроля, увеличивая пропасть меж нами. Интерпретируя моё состояние абсолютно по-своему. — Надо отдать должное, — безапелляционно разводит руками, — Я держался как, мог… Иди, пожалуйста, пока я не добавил ко всему прочему с десяток непоправимых глупостей.

Я молча отступаю назад. Вытираю слёзы, в последний раз взглянув в до боли любимые глаза.

Разворачиваюсь и устремляюсь прочь, гоня мысли, молящие вслед обернуться.

Возвращаюсь в кафе. За тот же пустующий столик. Молча смотря в одну точку на экране табло. Высиживая лимит времени до вылета самолёта и невозможности моего спутника сюда вновь вернуться. Уточняю коротким звонком отсутствие в сети абонента. И лишь после этого, напрочь растеряв все исходные силы, направляюсь в сторону автостоянки.

Проговаривая дрожащим голосом звуковой файл для отправки в молчащий мессенджер:

— Я не вышла за него. Не смогла. Потому что люблю тебя. Всегда любила. Прости, сообщаю тебе это слишком поздно.

Макс

— Зря ты это сделал… Ох, и зря, — корю себя на протяжении последнего десятка минут, блуждая среди десятка вывесок брендовых магазинов в зоне свободной торговли.

Обилие ароматов бьёт в нос, а взгляд так и цепляется за картонные упаковки сильных алкогольных напитков. Было бы проще, если они приносили с собой успокоение, так нет же, в точности наоборот, спирт разлившийся в крови выворачивает на изнанку всю душу. А для чего оголять нутро, поддавшись соблазну, когда это лишь навредит той единственной, перед кем столь рьяно разгорелось желание полностью и без остатка открыться? Вопрос риторический. Зато наличие оного раз и навсегда опускает возможность вдрызг напиться.

Недремлющая совесть молит о пощаде и я в сотый раз прокручиваю в голове те секунды, пытаясь уловить в её ответе на поцелуй хотя бы мельчайшие признаки отказа. Не нахожу. Столь желая поверить в это и не обмануться. Заткнуть голос разума, напоминающий о неизменном: того, что сделано уже не вернуть, но глупо надеяться, что рядом с тобой будет счастлив тот, кто окончательно и бесповоротно избрал другой путь. Пожалуй, это с родни общепринятому " насильно мил не будешь". И мне претит осознание заставлять её делать то, что из нас двоих хочу только я один.

Десятки раз за этот месяц у неё была возможность передумать. Остаться. После встречи, что бредила разум, разгоняла по жилам кровь. Выходит мне одному. Хотелось бы обмануться и высказаться иначе. Представить, что за блеском в глазах, взглядах, жестах таилось нечто иное. То, что на словах, действиях так и не было выставлено на показ. Но это всё домыслы. Ложные мечты и намерения. Искаженное восприятие действительности, основанное на собственных эмоциях, с трудом взятых под жёсткий контроль. Потока пересекаемых чувств… Вывод один-смириться. Признать проигрыш. Жить дальше. Будто ничего подобного не было. Остудить мысли. Осадить разошедшееся сердце. И принять её выбор. Как бы просто это не было сказано и тяжко оказалось на деле.

Любовь — дар. Она созидает в нас лучшее. И моя, судя по всему, так и продолжит жить одиноко, идя рука об руку рядом ещё долгие годы. Растрачивая себя на создание чего-то более материального, совершенного, к чему ранее, казалось, попросту не был готов. Очередной самолёт. Билет в никуда. С указанным адресом по прибытии. Всё чувства на минимум. Сжигая мосты. Туда в зачатке незрелую мысль: " Беда, а ведь я бы мог быть с тобой".

" Наша жизнь-череда неурядиц, сдобренная горсткой приятных событий".

Я бы мог согласится с подобным, накладывая вышесказанное на карту судьбы, если бы противовесом не следовало одно утверждение, издавна принятое за данность: " Дорогу осилит идущий". Просто у каждого собственный путь. И если не нравится свой-плыви против течения. Не хватает сил, что ж, расслабься и уповай на судьбу, которая, без труда, достаточно редко к кому благосклонна.

Только сейчас любые умные фразы и слова, зачитанные как мантры, не приносят должного успокоения. Не отзываются в сердце. Не создают иллюзию правильности и покоя.

Голову свербит её голос, короткое сообщение поставленное на рипит сотни раз. Эмоционально произнесённое " я люблю тебя" и горькое окончание " поздно".

Какого черта? Поздно-это прийти на кладбище и просить о прощении на холодной могильной плите. Для всего остального… Мать твою..!

Неповинный служащий паспортного контроля, в момент открытия мной сообщения, выслушал десяток менее лестных эпитетов. И даже подобный выброс адреналина не смог привести в порядок разметавшиеся по черепной коробке мысли.

Я был готов разорвать контракт, едва добравшись до офиса; написать расписку о добровольном принятии на себя всех штрафных санкций; забронировать билет на ближайший рейс и уехать "в светлое завтра", маячащее над горизонтом. Но она этого не просила.

Мало того, на вопросы:

— Зачем ты это сделала? Почему позволила думать, что меня отпустила?

Ответом служило абсолютно недосягаемое:

— Макс, мне нужно время. Прошу тебя, дай мне его. И, если, после ты всё ещё будешь готов вернуться ко мне, — я последую за тобой куда угодно. Всегда. Без оглядки. В любую, самую отдаленную точку планеты…

Беда… Она истерзала меня в клочья. А я всё так же сильно люблю её. Ту, кого с удовольствием одаривал всем, чем только могу. Для кого выстроил бы свой дом в тихом, спокойном месте. В любой точке земного шара, где бы она не решила. И не боясь передозировки эмоций, в жизнь никогда никуда не уехал. Зная о том, что там отныне и навсегда живёт моё сердце. Моя любовь. Моя женщина.

А в замен этого я имею привычный расклад: год без вылета в лучшем случае; работа на износ, чтобы не было сил и желания думать о будущем; единственная цель, маячащая на горизонте, успеть влиться в график, выполнив всё безупречно. И, ведь, не факт, что именно этотконтракт успею закончить в оговоренный ранее срок. Я шел на него, в попытки выбраться из состояния безысходности. Когда самое сложное кажется наивысшим благом. Ещё недавно, бесстрашно обещал руководству свернуть золотые горы. Уверенный, что смогу выложиться по полной. Что ж, слово надо держать. Да только хорошо обещать ничего не имея. Не рваться с места туда, где сердце щемит от одной только мысли потерять то, что по факту тебе не принадлежит. Не думать о боли, напоминающей об упущенных шансах. Принять чужое решение, отвергаемое всем сердцем. Завершить эти проклятые первые сутки в чужой стране. И остаться. На год. Что стоит целой жизни.