— Без глупостей и мы в расчете?

— Как пожелаешь, — отзывается сталью. — Только давай пошустрее! Мы и так опаздываем.

До машины, по просьбе Верховцева, нас сопровождала Марья. На кой черт ему это сталось оставалось загадкой ровно до того момента, пока с заднего сидения не была извлечена прозрачная, украшенная логотипом известной кондитерской компании, коробочка с вкуснопахнущими пирожными. Лежала она на сидении, рядом с огромным букетом. Состоящим как минимум из четырех- пяти десятков длинных, насыщенно алых роз. Наличие которых в автомобиле моя начальница попросту не могла упустить из вида.

— Ты обещал без глупостей, — ворчу, присаживаясь с его помощью в салон. На переднее сидение, отделанное мягкой, теплой кожей темных тонов. Взгляд неминуемо упирается в зеркало, цепляясь за алые лепестки полураспустившихся бутонов. Красивых. Вызывающих. При всем своем великолепии, кажущихся достаточно грубыми. И совсем неуместными в этом автомобиле.

— Это не тебе. Если ты про букет, — поясняет, вызывая ещё больше вопросов. Командует строго:- Пристегнись. Придется нарушить пару — тройку общепринятых правил, чтобы хоть к середине успеть.

— Куда мы едем? — уточняю напряжённо. Сотни раз успев пожалеть о данном согласии на участие в непонятной авантюре.

— Вершить правосудие, — зло усмехается в ответ, стирая из привычного облика веселого парня любой намек на дурашливость.

— На того, кто способен размахивать битой в глухой подворотне, прикрываясь при этом девушкой — ты как-то не тянешь, — хмыкаю, искоса поглядывая то на его напряжённый профиль, то на крепко сцепленные пальцы по окантовке руля, то на букет, манящий из отражения в зеркале заднего вида.

— А на кого я тяну, Кусь? — распаляется в улыбке, стирая, точно ластиком, тягостные мысли, возникшие в ходе последней фразы. Этот парень напротив порой может казаться плохим, но на проверку, уж точно таким не является. Он может быть идиотом, вести себя излишне самодовольно, порой и вовсе смахивать на кретина, но ощущения страха рядом с ним не возникает… Наверное поэтому я и села с ним в этот проклятый автомобиль, выводящий нас в данный момент то ли в пригород, то ли на окраину столицы! Вдоль указателей на поворот с названием нескольких, мне неизвестных коттеджных поселков.

— Так и будешь молчать? — вытягивает из мыслей лёгким касанием к моей руке, лежащей на подлокотнике кресла. Сжимает пальцы своими, не позволяя одернуть, слегка потрясывает в воздухе. Уточняя ехидно:- На любовь всей твоей жизни я уже тяну или стоит поднапрячься?

— Боюсь тебя огорчить, — начинаю с иронией, переходящей в более серьезный тон. Смотрю на руки, сцепленные вместе, ощущая сильнейшую неловкость. Добавляя сухо: — В отношении меня ты безнадёжен.

— Очередной удар ниже пояса, — фыркает смеясь, отпуская руку. — Я к ней со всей душой, а она… Ты б хоть обмолвилась, что тебе вообще надо.

— Буду признательна, если после сегодняшнего оставишь в покое, — отзываюсь тихо, смиренно глядя в окно.

— Не могу обещать невозможного, — ёрничает, обдавая сознание весёлыми нотками. — Ты запала мне в душу. Вывернула её наизнанку в желании оголить нутро, показав свои лучшие качества. Доказать все свои преимущества перед соперником. С которым по-любому надо что-то делать. Не могу же я и дальше бегать за девушкой, чье сердце принадлежит другому? В то время, как я свободен подобно степному орлу, — растягивает губы в широкой улыбке. Одной из тех, что наверняка лишили здравомыслия ни одну девушку, к своему несчастью, попавшуюся на его пути. А на моём лице возникает гримаса, которую стараюсь тут же уничтожить.

— Закончил? — уточняю бесстрастно.

— Вполне, — продолжает скалиться в ответ. Успевая при этом мастерски управлять летящем в потоке автомобилем. — Не впечатлил?

— А должен был? — осведомляюсь, приподняв бровь. Стараюсь не беситься без повода.- Поделись, ради общего развития, подобная муть вообще на кого-то действует?

— На девяносто девять из ста, — парирует, отворачиваясь к дороге. В мгновение стирая с губ остаток уверенной улыбки.

— А сотую смущает тот факт, что орлы сами по себе моногамные птицы и этот образ никак не вяжется с твоим? — ухмыляясь в ответ, в очередной раз упираясь в зеркало, насыщенное отражением крававо- красных роз.

— Обещаю, в следующий раз решившись признаться тебе в любви, выбрать другую метафору, — заявляет со злостью.

— Уж будь любезен не повторять ошибок, — парирую с аналогичной ему интонацией. — Не начинай этих тем и вовсе.

— Кусь… — смеётся, подначивая. — Признайся честно, ты взъелась из-за того, что он не для тебя? А в остальном я вполне не плохой парень, способный тебя зажечь, так? И с каждым днём тебе сложнее противостоять простейшему и единственно верному пути в твоей судьбе.

В окончании этой фразы вид у него становится таким, что легко обмануться, считает ли он произнесённое правдой или очередной выдумкой. Но глаза остаются пустыми. Ведь именно они не должны лгать. Или я не права? Чёрт. У Макса даже на фото самые чистые, прозрачные, точно горный ручей, глаза. Верховцев же… Без яркой вспышки и не понять, что хранит в себе его темнота.

— Дим…давай на чистоту, — предлагаю, порядком устав от загадок и подобного обмена любезностями. — Тебе от меня что-то надо. Так? Хорошо. Я тебе должна за свой первый проект. Давай ты просто перестанешь бахвалиться, озвучить наконец свои требования и тихо мирно разбежимся в разные стороны. Порой здороваясь при встрече и обмениваясь тёплыми, приятельскими улыбками.

— Будь ты дурой — было бы проще, — отчеканивает сталью, убирая остатки эмоций. Словно примеряя безликую маску, запирающую на замок любое проявление чувств. Начиная посредственно:- Ну, давай на чистоту. Раз ты этого хочешь, — отворачивается к окну, произнося монотонно:- У моего отца есть компаньон. Важная шишка в городе, а на деле, не человек, а дерьмо. Есть у него дочь. Под стать отцу. Ещё та чертовка. Строит из себя невинную овечку, а на самой в восемнадцать клейма ставить негде. Дёрнул меня чёрт неделю назад притащить её с собой на квартиру из клуба. Понятное дело, по утру отправил домой и забыл о том, что с ней было. А эта сучка через пару дней приперлась на фирму со своим отцом. О чем мне естественно не сказала. Зашла поздороваться. Уведомив папочку где его ждёт. А сама… Бл@дь, она даже без белья заявилась… Ну он её через полчаса и нашёл, зайдя ко мне без стука. В компании моего отца и двух замов… Найдя дочь в кабинете, где и договаривались. Правда голую. На столе. Подо мной.

— И… — выдыхаю в сторону, с трудом подбирая слова от подобного откровения. — От меня то ты чего хочешь? Написать тебе положительную характеристику? — выпаливаю нервно смеясь

— Меня поставили на счётчик, — ухмыляется, перекашивая злостью лицо. — Дали неделю на то, чтобы прилюдно объявить о помолвке, поплатившись тем самым за поруганную честь девушки.

— Вот те на, — не сдерживаю очередного произвольного смешка, — А ты мне тут про вольного орла сидишь загинаешь…

— Бл@дь! Кусь! — резко хлопает по рулю. Ловко заворачивает к одному из домов, возле ворот которого уже припаркованны с десяток машин. — Если бы она была девчонкой до этого или не раздвигала ноги перед первым встречным..

— Тебя бы не было в чем уличить, — усмехаюсь, перебивая.

— Говорю ж, лучше б дурой была… — качает головой, глядя перед собой. — Сегодня у мамы юбилей. Отец ставит меня перед фактом: помолвка, открывающая, по его мнению, разительные перспективы от последующего объединения бизнеса или же торжественное прощание с привычной для меня жизнью. Сомневаюсь, что моментом выкинет из квартиры или же отберет ключи от машины, но… При этом он сам включает в список гостей сегодняшнего торжества свою секретаршу. С которой, как подтверждают соцсети недалёкой девицы чуть старше меня, не так давно, без зазрения совести, летал отдыхать на Сейшелы.

— Похоже это у вас семейное, Дим, — проговариваю задумчиво. — Если твоя мама не в курсе, то и не стоит рассказывать. Но мне искренне её жаль. Да и если обо всём знает-тоже…