До телефона дохожу лишь к середине ночи. Удостоверившись, что Димка спит. Краснею, осознавая, что натворила. Желаю стереть " компромат".

Включаю. Едва не оседая у края ванны. Считывая подоспевшее сообщение с выученного наизусть номера:

— "Девушка, а можно с Вами теперь познакомиться?"

Перечитываю. С трудом сглатывая.

Две кнопки автоматически вспыхивают при детальной проверки контакта " сохранить новый", "заблокировать". Кляну себя на чем свет стоит за подобную глупость! Нет бы обратить внимание на детали! То, что меня за время всей " игры"' даже поприветствовали… Нет бы подумать. Растекшимися как шоколад мозгами. Просчитать. Что Макс давно мог сменить номер… Чёрт! И я… С кем-то…

Две кнопки. Зелёная. Красная. Одно движение. Палец, нажимающий на цвет захватившего меня стыда.

" Заблокировать".

Навсегда.

 Макс

Два года. Растянувшиеся на целую жизнь. Тысячи жизней. Однообразных. Бессмысленных. Дней. В которые воскресаешь от мимолётного взгляда, заинтересовано брошенного на тебя из под невзрачного на вид платка. И мучительно медленно умираешь, обманувшись мнимой схожестью глаз, в бездне которых за это время тонул не единожды. Опускаясь на дно познания, где в точности до мелочей высечен её образ.

С исходом дней ко всему привыкаешь. Приучаешь себя к мысли, что ей без тебя в разы лучше. Проще. Стабильнее. Сердце сопротивляется, отказываясь в это верить, но разум торжествует с победой, убеждая день ото дня, что так правильнее. Логичнее. Ввиду возраста, где не все действия следствие выброса гормонов, всё же мудрее.

Два года. Принесшие ощущение смирения с ситуацией. Физическое отсутствие боли. Не вырванной с корнем. Осознанной. Принятой…

"Да воздастся каждому по деяниям его", — любит повторять " сроднившийся со мной " подчинённый Муса,(выполняющий роль прораба на грандиозной стройке). Цитируя под настроение на вполне сносном русском слова пророка Мухаммеда, затесавшиеся странным образом и в православную Библию.

— "Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её, а кто потеряет её ради любви, обретёт её навсегда. Бог — есть любовь. Свет. Сила. Бессмертие. "

Не раз возникало желание перепить подобные философские размышления чем покрепче. Для более лёгкого усвоения материала. Так нет же. Допинг — здесь явление предосудительное. Запретное. Грех. Говоря проще. Если не сказать большего. В стране моего длительного обитания наливают только туристам. "Аджм"- ам. И то, в специально отведенных для этого местах. Остальные же решают проблемы на свежий рассудок. Максимум из возможного — заволоченный пеленой терпкого кальянного дыма.

— Шейх Макс, — обращается подчинённый, пристроившись поблизости. Не испытывая страха, расположившись на перекладине стрелы крана, висящей над пропастью. В точке, неслучайно выбранной мной для завершения трудного дня. (Одного из последних, предначертанных в самолично выбранной ссылке.) Сидя на высоте птичьего полета. Не имея и подобия какой-либо страховки. В месте, открывающем трехмерный обзор на проделанную за эти годы работу. Шедевр, которым не грех и залюбоваться, произнеся нечто банальное, вроде привычного изречения о Париже " увидеть и умереть.."

- Что дальше, Шейх Макс? — уточняет с прищуром сорокалетний мужчина, визуально накинувший себе лишний десяток наличием густой, с проседью, бороды. — Останешься? Или продолжишь свои скитания по свету?

— Завтра вечером уезжаю, — выдыхаю ровно, смотря на линию горизонта. На своё детище, взрощенное на фоне темного, смиренного моря.

— Вещи собрал? Мог бы тебя до аэропорта подбросить, — предлагает ненавязчиво, фиксируя губы в добродушной улыбке.

— Я налегке. Рюкзак, да переноска с котом, — отмахиваюсь, благодаря за заботу.

— То есть за два года здесь ничего и не нажил, — подытоживает в своей философской манере. — С чем приехал, с тем и покидаешь эти щедрые земли.

— Пополнил счёт, чтобы начать новую жизнь. Завершил проект своего дома, который выстрою где-нибудь на берегу теплого моря…

— Не лги себе, Шейх Макс, — недоверчиво покачивает из стороны в сторону головой, заявляя резонно:- Ты скиталец и не готов к подобному шагу. Ещё не готов. Я надеюсь. Не чувствуешь надобности. Не для кого тебе остепениться и осесть в одной точке планеты, когда перед тобой распахнут весь мир и свободны все направления. Думал бы иначе, ты бы хоть что-то за эти года накопил, помимо опыта, нерастраченных денежных знаков и сил. В нашей стране столько богатств. Один из миллиона, а может и нет таких вовсе, кто покидает её так же как ты. " Налегке".

— Не утрируй, — хмыкаю звучно. — Просто мне не требуется многого для комфортного существования. Каждый второй миллиардер в мире одевается в то, что удобно, а не гоняется за брендами в повседневной жизни. Это как размышления на тему: к чему иметь неудобный многофункциональный Феррари, когда потрёпанный годами Форд уютнее и совсем не уступает в необходимом тебе функционале? Так вот мой " форд" собрал в себя всё самое необходимое для жизни

И это вполне умещается в одном спортивном рюкзаке.

— Антиперфекционист, — заявляет, выговаривая слово полностью с третьего захода.

— Слишком заумно, — усмехаюсь, подмигивая. — Но практика в русском за эти годы пошла тебе на пользу. Я бы охарактеризовал подобие поведения более просто, как " пофигизм".

— Странность в том, — рассуждает задумчиво, — что в работе о тебе так не скажешь. Эта линия поведения касается только личной жизни. Послушай совета: на встречу со своей девушкой иди так, будто у тебя миллиардный контракт по работе. И конкурс более тысячи на единственное место.

— У меня сейчас нет ответа на вопрос " нужна ли ей теперь эта встреча?"

— Шейх, Макс… — затихает смиренно после подобия иронично повышенного тона. — У меня три жены. Но общаясь с тобой мне кажется я не знаю женщин и вовсе… Ты великопочтенный гость здесь. И в своей жизни. Тебе позволено многое. Но ты не можешь мнить себя в роли хозяина. Ни здесь. Ни в мире, куда пришел гостем единожды. Только великий способен менять исход судеб. Остальным же остаётся молчаливое подчинение. Благодарность. В знак принятие Его воли… Так дай ей выбор. Возможность понять ход своих мыслей. Узнать тебя. Присмотреться. Видит Аллах, будь ты мусульманином, за тебя бы не глядя сосватали ни один десяток порядочных девушек. Чистых. Невинных. Чествующих твое слово, как слово Всевышнего. Вашим же женщинам вместо послушания с детства привита дурная черта — сущая вседозволенность. Отсутствие молебна, очищающего черноту души. Привычка заглушать зов сердце соблазном аморальности. Они не слышат кричащей правды. Ослеплены яркостью лжи. Не способны распознать в бренном мире настоящей любви.

— И это мне говорит человек, женившийся " по любви " уже трижды, — фыркаю, по — дружески похлопывая жилистого мужчину по плечу. — Извини, Муса. Я не в обиду.

— Шейх, Макс, — протягивает без злости. — На всё воля Аллаха. Ни одну из своих жен я не брал силой. И каждый день вымаливаю для них и детей светлое, безбедное будущее. Благодарю и восхваляю за каждую встречу, изменившую мою жизнь. Подарившую столь незаслуженное, многогранное счастье.

Лика

Выхожу из кабинета шефа с подписанным заявлением о переводе в главный офис компании. Белый листок, плотно сжатый меж пальцев, символизирует моё повышение. Даёт право на незначительный отпуск, в количестве десяти дней. Время, чтобы собраться с мыслями перед тем, как вступить в новую должность. Открыть для себя горизонты о которых ранее могла только мечтать. Поставить перед собой цели, требующие полной самоотдачи; кропотливой работы на результат.

Да ни черта себя обманывать! После недавней неудачной одинокой "попойки", необходимо попросту выбраться за границы привычного! Свыкнуться с происходящим. Высечь в памяти альянс ощущений, настигших в назидание за совершенную ошибку! ((Как порой красиво можно подать далеко нелицеприятные вещи! Правда? Поделиться о том, что ты чувствуешь без громкого мата, перекрывшего от негодования горло. В современной действительности и правда, главное "как подать" и достаточно второстепенный вопрос " что именно".)