Независимо от метафоры существует некий толчок началу и развитию процесса. Космическое яйцо дает трещину. Уроборос расщепляется на противоположности. В пустоте совершается зачатие и рождается плод. В таких драматических муках совершается таинство рождения, которое приводит в движение две великие силы: одна из них движет историей, другая – личностью. Мы можем назвать эти силы эросом и логосом. Эрос – энергия слияния, которая ищет связи, воссоединения и синтеза. Логос – энергия, которая разделяет, дифференцирует, отсеивает и развивает. Эрос вызывает потребность воссоединения с окружающими, с природой, с богами. Логос включает в себя потребность в дифференциации на клеточном уровне, а затем в обретении и развитии сознания.
Для того чтобы нечто существовало, оно должно как-то отличаться от всего остального. Я – это я, потому что я – не вы и не дерево, которое растет неподалеку. Для определения сущности нужны полярности. Свет и темнота, день и ночь, жизнь и смерть, мужское и женское и так далее. Младенец, плавающий в космическом океане материнской утробы, не имеет собственной идентичности, ибо у него нет противоположного ему Другого. Отделение от матери происходит очень болезненно. Выброшенный насильно в мир ослепительного света, оглушительных звуков, земного тяготения и отчуждения, младенец получает чрезвычайно серьезную травму. Рождение – это потеря связи, лишение благодати, погружение в мир смертности. Однако без такого разделения не было бы личности, ибо она существует только в своей обособленности.
Полярность противоположностей критична для рождения человека. Мы живем такой же инстинктивной жизнью, как животные, но ощущение этой критической полярности создает условия для пробуждения от инстинктивной спячки и появления способности к осознанию, переработке и запоминанию информации, а также осознанных намерений и желаний. Это парадоксальный разрыв пуповины, связывающей племя с миром инстинктов и мать с младенцем; он способствует появлению сознания и дает возможность стать человеком. Полярность создает сознание, сознание создает возможность выбора, из возможности выбора формируется нравственная чуткость, а нравственная чуткость способствует развитию зрелости.
У каждого сообщества был исторический момент, когда оно совершило огромный качественный скачок от инстинктивного удовлетворения к сублимации. (В некотором приближении такое великое качественное изменение можно увидеть, например, в последних книгах Библии, особенно в Книге Иова, а также в «Орестее» Еврипида.) Наши братья по разуму жили, подчиняясь инстинктивным ритмам. Они собирали пищу на зиму, спали, совокуплялись, избегали опасности, но при этом не называли себя по имени, не знали таких абстрактных понятий, как деньги и справедливость, не имели неврозов, не обожали и не убивали своего соседа под воздействием политических лозунгов. Все перечисленное выше требует рефлексивного осознания.
Развитие сознания происходит по спирали. С каждым витком этой спирали человек все больше удаляется от инстинктивной жизни. При движении по спирали сообщества или личности обретают все больше контроля над инстинктивным и природным миром, но при этом несут соответствующие потери. Зазор между инстинктивной жизнью и сознанием называется неврозом, который является неизбежной платой за эволюцию. Чем больше развивается сознание, тем тяжелее бремя ответственности. Рост и зрелость сообщества и отдельной личности означают движение по спирали к еще большему осознанию, очередному ощущению отделения и подъему на следующий виток развития.
Вместе с тем именно отделение, заставляющее сознание развиваться, приводит к тяжелым страданиям. Чем больше человек отдаляется от инстинктивной жизни, тем больше он удаляется от дома и тем тяжелее становятся его страдания. У всех народов есть свой миф о Золотом Веке, об Острове Счастья, о том безмятежном времени, когда не было сознания и страданий. Разумеется, тогда их самих еще не было, но были их великие предки, их Предтечи. Возможно, такую ностальгию вызывает именно наша генетическая память. Если наши предки действительно жили в золотом веке, сменившемся серебряным, а затем бронзовым веком, а мы живем в железном веке, то правда и то, что боги бродили по земле и вещали нашим предкам из воспламенявшихся кустов, морских пучин и прямо из-под земли. Нет, сейчас нас там нет, но мы бы хотели там быть.
Каким бы привлекательным ни казалось со стороны положение взрослого, сознание и ответственность все же обременяют человека. Каждому из нас крайне необходимо время от времени сбрасывать это бремя и возвращаться к более простой жизни. С течением времени в каждой культуре в каждую эпоху и в жизни большинства людей развивались по крайней мере три повторяющихся паттерна. Каждый из них, независимо от степени его осознания, воплощает отступление человека от странствия, полного лишений и всепоглощающего страха перед океаническими глубинами. Эти паттерны таковы: инфантилизм, химическая регрессия и идеологическая зависимость.
Считаться взрослым совершенно не значит достичь определенного возраста или размеров тела. Это означает определенный уровень развития сознания и личной ответственности. Жалобы на судьбу, на семью, в которой вы родились, на родителей или неподходящий исторический момент представляют собой типичные примеры проявления инфантилизма. Еще один пример – ожидание того, что о нас позаботится кто-то другой. Одно из двух великих заблуждений, с которыми человечество расстается тяжелее всего, – это фантазия о Добром Волшебнике – человеке, который войдет в нашу жизнь и наладит ее, сделает осмысленной и избавит от страданий. Другая фантазия – фантазия о «бессмертии», в которой смертная нить, связывающая всех нас с условиями человеческого бытия, имеет отношение только к другим людям. Проживание жизни в нарциссическом самодовольстве, поиски быстрого наслаждения и систематическое избегание боли и ответственности за себя и за других были и остаются общими характерными чертами инфантилизма. К великому сожалению, они присущи очень многим нашим современникам. В жизни столько соблазнительного комфорта, столько суррогата и вуайеризма, столько попыток избежать падения в пропасть, которую приходится ежедневно преодолевать.
С незапамятных времен люди принимали разные химические вещества в надежде обрести мистическое видение. Начиная с пьяных до сумасшествия участников дионисийских ритуалов и верующих, причащающихся вином-кровью Христа, до индейцев из Нью-Мексико, употребляющих мескалин, химические препараты использовались в рамках ритуального процесса, чтобы вступить в контакт с трансцендентным. Но гораздо чаще пища, наркотики, табак и алкоголь употреблялись для того, чтобы заглушить боль в процессе психологического взросления и притупить ощущение отделения. Чем больше культура теряет свою опору в мифологии, тем больше она подвергается насилию. Такие препараты позволяют на какое-то время заглушить душевную боль, оградить человека от превратностей судьбы, однако ценой, которую он за это платит, становится снижение уровня сознания, определяющего его последующее развитие.
Рефлекторное возвращение человека к химическим веществам влечет его обратно, в ложе Матери. Их употребление – только способ справиться с тревогой. Чем больше разрыв с мифологическими истоками, тем выше уровень экзистенциального страха. В процессе регрессивного влечения человек испытывает кратковременную связь с Другим и через него достигает нечто похожее на ощущение целостности. Это ощущение может продолжаться лишь короткое время, а следовательно, постоянно требует повторения. Так формируется зависимое поведение; при этом поиск необходимой связи с Матерью имеет внешнюю зависимость от пищи, химических препаратов или тепла, исходящего от тела другого человека. Боль отделения становится такой сильной, что человек ставит перед собой цель «не чувствовать боли», «ощутить внутреннюю пустоту», «превратиться в камень», «вычеркнуть из памяти». Так как каждый из нас проявляет зависимое поведение, то есть рефлекторную реакцию на повышенный уровень тревоги, то все мы испытываем воздействие паттерна, тормозящего эволюционное развитие по спирали сознания.
