Подрастающая самка, в особенности если в семье появляется новый детеныш, быстро привыкает к изменившимся обстоятельствам и к тому, что теперь ей нужно самой не спускать глаз с матери. Иногда по воле случая она может ненадолго разлучиться с матерью, но всегда очень нервничает и переживает свое одиночество. Старая Фло и после рождения Флинта никогда не забывала про старшую дочь и не уходила без нее. Но вот однажды, когда Фифи было около пяти с половиной лет, Фло не дождалась, пока дочь закончит играть со сверстниками. Фифи же чересчур увлеклась и не заметила, как мать, несколько раз оглянувшись на нее, ушла вместе с Флинтом. Когда Фифи спохватилась, было уже поздно. Негромко хныча, она бросилась к высокому дереву, быстро вскарабкалась на него и принялась озираться по сторонам. Постепенно ее взволнованный плач становился все громче и громче и перешел в истошные вопли. Стремглав спустившись вниз и все еще крича, она торопливо заковыляла по тропе в направлении, прямо противоположном тому, куда ушли Фло с Флинтом. Я последовала за Фифи. Она то и дело останавливалась, озиралась и прислушивалась, а потом, распушив шерсть, продолжала свой путь. Крики и плач не прекращались ни на минуту.

Уже смеркалось, но Фифи словно не замечала этого. Случайно повстречавшись с Олли и Гилкой, Фифи прошла мимо них, хотя Гилка тотчас подбежала к ней и принялась перебирать шерсть, явно рассчитывая поиграть со своей подружкой. Я удивилась не меньше Гилки — самым разумным для Фифи было бы остаться сейчас возле Гилки и Олли и переночевать вместе с ними. Однако Фифи решила по-своему: она прошла еще немного вдоль тропы, выбрала высокое дерево и построила себе гнездо на самой его вершине. Там она долго ворочалась и стонала, пока наконец не улеглась. Я решила не возвращаться в лагерь и провела ночь здесь же, под деревом. Раза три я просыпалась, разбуженная криками и плачем Фифи.

Задолго до рассвета Фифи, похныкивая, выбралась из гнезда и побежала в лес. Я же решила вернуться в лагерь, так как в темноте все равно не смогла бы идти за ней. Когда я пришла, Гуго рассказал мне, что Фифи, все еще поскуливая, появилась в лагере часов в семь утра, торопливо осмотрелась и побежала в долину. Часа через два после моего прихода она снова появилась в лагере, но на этот раз вместе с Фабеном. Это было очень странно, так как обычно старший брат уделял сестрице не слишком много внимания и лишь изредка играл с ней. Зато Фифи в компании Фабена обрела наконец спокойствие и уверенность. Через некоторое время мы увидели Фло. Вместо радостной и волнительной встречи, которая рисовалась нашему воображению, Фифи просто подошла к матери, и обе начали энергично выискивать друг у друга в шерсти. С тех пор мы не раз наблюдали аналогичные сцены и всякий раз поражались полному отсутствию эмоций: радость встречи заблудших отпрысков с их мамашами выражалась лишь во взаимном обыскивании, что еще раз подтверждает значение этой процедуры в жизни сообщества шимпанзе.

Нас всегда удивляло, что мать, спешащая на выручку к плачущему, потерявшемуся детенышу, сама никогда не издает никаких звуков, которые подсказывали бы ее местонахождение. И пока мать добирается до того места, откуда слышался плач, детеныш уходит еще дальше в лес, так что поиски могут занять несколько часов, а то и дней, если мать не будет слышать рыданий своего отпрыска. Марина, как и следовало ожидать, никогда не заботилась о том, идет ли Мифф вслед за ней. Поэтому пятилетней дочери приходилось постоянно разыскивать мать, сопровождая эти поиски криками и плачем.

Подрастающие самцы, как правило, гораздо спокойнее переносят отсутствие матери. Конечно, и они бывают очень нервозны и взволнованны, но тем не менее уже примерно с шестилетнего возраста могут присоединяться к другим шимпанзе и ходить с ними в течение нескольких дней. Вообще самцы начинают самостоятельную жизнь раньше самок.

Но бывают и исключения: Фиган находился в обществе матери гораздо дольше других подростков, сопровождая ее и Фифи в их странствиях. Как-то раз он, Фло и Фифи кормились на большом плодовом дереве. Фигану было около шести лет. Целый каскад громких уханий и ударов по стволам возвестил о прибытии в долину группы шимпанзе. Судя по звукам, группа остановилась возле деревьев, расположенных выше по ручью. Фло и ее отпрыски тоже заухали в ответ, а потом Фиган вспрыгнул на дерево и принялся отчаянно колотить руками по веткам. Спустившись вниз, он продолжал колотить руками по земле и, не прекращая уханий, побежал по тропе к другим шимпанзе, по пути барабаня по стволам деревьев. Скоро он остановился и оглянулся на мать в надежде, что и она последует за ним, но старая самка совсем не собиралась спускаться с дерева.

Тогда Фиган снова зашагал по тропе, но через некоторое время остановился и обернулся, выжидающе глядя на мать. Дальше тропа исчезала в чаще леса, и после минутного колебания Фиган побрел назад к Фло. Однако через несколько шагов он еще раз остановился, с явной решимостью повернулся в сторону большой группы и, уже не оглядываясь, скрылся в густых зарослях. Его не было минут пять. Когда он появился, мне бросилась в глаза его странная нетвердая походка. Проходя мимо меня, он наполовину шутя, наполовину с угрозой оскалил зубы и зарычал — так человек иногда стремится грубоватой шуткой скрыть от других свое замешательство. Спустя несколько часов Фло все же присоединилась к большой группе. Но вечером она, как всегда, собралась уходить, чтобы выбрать место для ночевки. Фиган не пошел за ней и Фифи, а остался с другими шимпанзе. Прошло два дня. На третий все семейство встретилось в лагере. Фифи радостно бросилась к брату и обняла его, хотя он никак не прореагировал на ее появление. С тем же независимым видом он подошел к матери и едва коснулся губами ее лица. Правда, вскоре он уже с явным удовольствием играл и возился с Фифи.

Подрастающие самцы проявляют большую осторожность во взаимоотношениях со старшими по рангу. Только почтением к взрослым самцам можно объяснить тот факт, что они не пытаются, как прежде, ухаживать за взрослыми самками. И хотя мы никогда не замечали, чтобы сын испытывал перед матерью такой панический страх, как, например, Мифф перед Мариной, сыновья, как правило, относятся к матери с большим уважением, чем дочери.

Как-то раз неподалеку от лагеря мне встретился Фиган, державший в руке только что убитую гверецу. Схватив ее за хвост и перекинув добычу через плечо, он начал карабкаться на дерево. Фифи, которой в то время было около трех лет, полезла вслед за ним. Вот он выбрал удобную ветку, уселся и приступил к трапезе. Фифи принялась умоляюще скулить, и старший брат время от времени протягивал ей небольшие кусочки мяса.

Через несколько минут на дерево вскарабкалась Фло. Фиган тотчас закинул гверецу за спину и залез повыше. Фло осталась внизу — она рассеянно глазела по сторонам и, казалось, вовсе не замечала сына. Тот успокоился и снова начал есть, то и дело поглядывая на мать. Минут через десять старушка Фло, едва взглянув на сына, медленно вскарабкалась выше и с невинным видом уселась возле Фигана. Тот взобрался еще выше.

Так продолжалось до тех пор, пока оба не добрались до макушки дерева. Притворяться дальше не было смысла — оба прекрасно понимали намерения друг друга. Первой не выдержала Фло — она кинулась к сыну, но тот, схватив добычу, прыгнул в кусты и скрылся из виду. Фло и Фифи помчались за ним. Чем кончилось дело, я так и не узнала.

Как и у людей, отрочество — это, пожалуй, самое мучительное время в жизни подрастающего шимпанзе, причем наибольшие трудности выпадают на долю самцов-подростков.

Самцы достигают половой зрелости уже в семь-восемь лет, но лишь годам к четырнадцати они становятся полноправными членами группы. Молодые самцы стремятся доминировать над самками и даже терроризируют их, но во взаимоотношениях со взрослыми самцами ведут себя вдвойне осторожно, чтобы не вызвать их неудовольствия. К тому же они гораздо слабее физически: вес подростка достигает всего лишь восемнадцати килограммов, тогда как вес взрослого самца — сорока пяти и более. Разрыв во времени между половой и общественной зрелостью значительно усложняет жизнь подростка.