— Ну а как иначе? — пожал плечами Милан в ответ на вопрос, есть ли необходимость. — Сам посуди: через дорогу Вышатичи живут, Властимил Вышатич внука нашего боярина в поединке убил. Справа Роговичи, мы с ними всего лет пять назад замирились, до того постоянно друг другу подлянки устраивали. Слева Нежданые, они крепко за Святослава стоят. При каждой заварухе поверх заборол переглядываемся — нападут, нет?

Насчет «переглядываться» он немного загнул. Подворья бояр стояли на приличном расстоянии друг от друга, участки между ними приобрели горожане победней, но тоже непростые. Терема у них приличной высоты. А Святослав — это Святослав Воиполкович, дальний родич ныне правящего князя и основной его оппонент.

Топология у города простая. В центре Детинец, где живет князь, вплотную к нему примыкает Обитель Устроителя, рядом с ними центральная площадь, частично заставленная торговыми рядами. Там же выставляют скамьи и собирают помост, когда объявляют вече. Вокруг этого естественного ядра бессистемно понатыканы обширные боярские подворья, отгороженные от ремесленных концов узкой зеленой полосой. Там некогда находилась старая стена, после снесенная, да не застроенная — тогда как раз случился раздор в правящей семье, схватки шли прямо на улицах, и горожане решили провести своеобразную границу. Мол, вы там промеж собой деритесь, а нас не трогайте.

Где-то там живут мои родичи. Завтра схожу, познакомлюсь.

О том, что моя мать в девичестве — Вьюга Белых, я особо не распространялся, но и не скрывал. Рано или поздно информация всё равно выплывет, к тому же, никакой это не секрет. И с самого первого раза вызывала удивление реакция людей, услышавших о моих родственниках. Практически однотипная. Собеседники на пару мгновений замолкали, окидывали меня внимательным взором и затем выдавали нечто вроде «совсем непохож» или «никогда бы не подумал». Иногда ещё переспрашивали, что, мол, точно Белых, не Морозова? Для того, чтобы понять, насколько они естественны в своём удивлении, понадобился всего один вечер.

Подворье Белых расположено минутах в десяти ходьбы от подворья Хвостовых, то есть в месте довольно престижном и, вероятно, дорогостоящем. Ценник на землю здесь вроде бы пониже, чем в Березове. Надо пройтись по торгу, выяснить, какие товары сколько стоят, но это потом, а сейчас я просто шагал по улицам, поглядывая по сторонам и выискивая взглядом нужный символ. Геральдики как науки в словенских землях не существует, однако все мало-мальски значимые рода обзаводятся собственными стягами, элементы которых пихают, где только можно. Птицы, звери, оружие, инструменты — символом может служить всё, что угодно. Причем чем старше род, тем меньше элементов и проще стяг. У Острожских, например, три вертикальных черты, символически изображающих укрепление, забор, острог. Белы́х возрастом не столь древны, поэтому ворота их подворья украшал рисунок зайца в круге на белом фоне.

По дневному времени, ворота были открыты настежь. Рядом со входом во двор притулилась караулка, на ступенях которой расслабленно сидел, почесывая грудь через рубаху, часовой. Караулка, что нетипично, каменная, и дверь в неё незаметна, по-видимому, спрятана в дальней стене. Зато бойницы на ворота смотрят узкие, удобные, в одной из них ощущается человеческое присутствие. Третий охранник лениво развалился чуть подальше, якобы не обращая на меня внимания. Интересно у них тут устроено.

Подойдя к первому, я вежливо поклонился.

— Меня зовут Тихомир Ратиборов сын из Острожских. Принес Вышану Добронравовичу Белых весть от дочери. Где найти его?

— От дочери? — протянул задумчиво молодой мужчина. — Это от которой же?

Перед тем, как ответить, я специально сделал паузу.

— А зовут тебя как, воин? К чьему роду принадлежишь?

— Ох, и то верно! Что я вежество забыл⁈ — он вскочил на ноги и тоже поклонился. Слегка дурашливо, на самой грани. — Звать меня Вран Богданов сын из Кореневых.

— Не Белых?

— Не, куда мне до них!

— Ну ты так уверенно спросил про их дела, — пожал я плечами. — Немудрено спутать.

— Беда моя! — повинился Вран. — Любопытен больно, вот и лезу, куда не надобно. Ты уж не держи на меня зла, Тихомир Ратиборович!

Поименовав с «-вичем», он мне польстил. Или поиздевался. А скорее, и то, и другое вместе. Поэтому я возражать против оказанной чести не стал, наоборот — поспешил успокоить:

— Ничего страшного. У меня сестра любимая, когда домой приезжаю, точно так же вопросами закидывает, не подумав. Так что я привычный. — Со стороны сидящего вдалеке охранника донесся невнятный звук. Ещё бы, сравнить боевого гридня с девкой, пусть и косвенно, не впрямую… — Вернемся к Вышану Добронравовичу. Он здесь?

Еле заметно помедлив, охранник кивнул:

— Вроде у себя был. Яр! Проводи гостя.

Сценка коротенькая и рядовая. Для незнакомых воинов является нормой при знакомстве чуть покусать друг друга, попробовать продавить, оценить на твердость духа. Вран пытался вытянуть из меня лишнюю информацию, причем о хозяйских делах, я ему ответил, что это не его дело. Мог он продолжать, довести дело до конфликта? В принципе, да, только не для того он у ворот стоит. Первичную проверку провел, убедился, что не быдло какое к ним в дом ломится, а дальше пусть хозяева разбираются.

Яр, вынырнувший из караулки отрок, предложил следовать за ним. Идти пришлось недалеко — хотя здесь, как и у Хвостовых, хозяйский дом стоял в глубине, само подворье было поменьше. Но обустроено тоже очень неплохо и производило более «живое» впечатление. Прислуга не шагала медленно, а передвигалась быстрыми перебежками, люди познатнее активно жестикулировали и при разговоре не стояли на месте, а словно приплясывали, перетекая с ноги на ногу, будто ртуть. На меня смотрели открыто, с улыбками, тыкая друг дружку локтями под бок.

Должно быть, у местной охраны есть какой-то способ связи между собой, потому что о нашем появлении на посту знали. Да, на входе в господский дом стоял полноценный пост из двух гридней в броне, причем ещё не меньше двоих находилось поблизости. Я их не видел, просто почувствовал легкую волну, пробежавшую от затылка к пяткам. Кто-то поблизости дважды использовал сенсорное заклятье, позволяющее с приемлемой долей погрешности оценить состояние чужого божьего сплетения. То есть не только фактическое развитие, но и специализацию.

Такое сканирование, вообще-то говоря, на грани хамства, поэтому я остановился и зашарил глазами по округе. Тщетно. Проверяющие неплохо прятались.

Тем временем сопровождающий дошел до караульного. Сказать что-либо ему не дали:

— Боярин уже знает, скоро спустится. Ступай обратно. Эй, воин! — окликнул он меня. — Вышан Добронравович сказал, сейчас будет. Ежели хочешь, присядь пока.

Он кивнул на скамью, вкопанную под навесом. Почему бы и не посидеть?

Вот интересно — если бы я представился внуком Вышана, сразу сказал, что являюсь сыном Вьюги, приняли бы меня иначе? И если да, то лучше или хуже? Сейчас отношение со стороны подручников рода нейтральное, как к любому прилично одетому чужаку, пришедшему по делу. Хоть я и назвался, но скандал с маминым замужеством отгремел давно, его подзабыли. Ну, ничего, скоро вспомнят.

Долго ждать не пришлось. Дед выскочил из дверей с широченной улыбкой на лице, блеснул яркими голубыми глазами, мигом высмотрел меня и шустро просеменил к скамейке, приветственно раскинув руки:

— Надо же, наконец-то приехал! Вот, значит, каков ты, внучек! Дай-ка обниму тебя, — он на мгновение прилип к моей груди, не позволив поклониться, так же быстро отодвинулся и проплясал вокруг, оглядывая со всех сторон. Вернее, пытаясь оглядеть, потому что зайти мне за спину ему помешала скамейка. — Хорош, хорош! Мы уж волноваться начали, думали, раньше приедешь! Маменька твоя письмо прислала, так, мол, и так, ждите сына любимого в гости, скоро у вас будет! Давно ждём, почитай, десяток лет! Почему раньше не приезжали⁈ Хоть бы Ратибор заехал, о житье-бытье рассказал, весточку от доченьки передал! Нет! Как увез, так и носа не кажет!