— Здравствуй и ты, Шарап Удачин! Будь гостем присаживайся! Расскажи, как там друг мой Вышень поживает? Всё ли у него ладно?

— Благодарствую, — снова поклонился я, на сей раз неглубоко. — Не на что жаловаться, неплохо дела идут.

На столе стояли кувшины с пивом и угощение, в основном из холодных закусок и копченой рыбы. Последнее служило зримым подтверждением успешности «купца», потому что еда, выращенная в реках и озерах, стоит дорого, дороже мяса.

— Да уж наслышан я о его делах, — хмыкнул белозерец. — О них даже на рынке спорят. Вот уже не думал, дома сидючи, что он так расторгуется. Стало быть, исполнил, зачем приехал?

— В общем, исполнил. Только о том тебе лучше с ним самим говорить.

— Это-то понятно. Только где?

— Да вот хочет он на днях к Устроителю зайти, заодно бы и повидались.

— Нет, — жестко отказался мужчина. — У Устроителя мне делать нечего.

Отказ был ожидаем — на территории Обители старцы практически всемогущи, посол не пойдёт туда, где с ним могут сотворить всё, что угодно.

Разговор, состоящий сплошняком из намёков, продолжался ещё примерно полчаса. Моя задача состояла в том, чтобы согласовать время и место встречи старейшины и белозерца, что сделать оказалось не так-то просто. О том, кем на самом деле является Чичер Очунов, в Восходнем не знали, вернее, знали немногие, и лучше бы осведомленных не стало больше. Иначе, вполне возможно, убьют. Весела Желановна, боярыня Зернова и одна из ключевых служительниц Синеокого, никак не могла без чрезвычайно веской причины, очевидной для окружающих, встретиться с обычным купцом. Пригласить к себе под благовидным предлогом? Всё равно заинтересуются, каким бы предлог ни был.

Поэтому встреча должна быть случайной. В гостях, например, или на рынке. Лучше в гостях, под прицелом любопытных глаз нормально не пообщаешься.

Вдобавок, как любой нормальный разведчик-дипломат, Чичер пытался вытянуть из нового человека побольше информации. Ну а почему бы и нет? С его точки зрения, ситуация подходящая — подручник старейшины, молодой, наверняка похвастаться любит, сам пришел… Грех такого не окучить. В общем, под пивко и под рыбку сидеть мы могли бы долго, если бы в какой-то момент в приоткрывшуюся дверь не проскользнул банщик, принявшийся что-то нашептывать белозерцу в ухо. Что интересно, слов я разобрать не смог, хотя очень старался.

Чичер недовольно поджал губы, посмотрел на меня:

— За тобой никто не шел?

— Нет.

Стопроцентной гарантии я, конечно, не дам, но обычную слежку заметил бы точно. Зван и раньше хорошо учил, и прошлым вечером подробно обсудил, как и что надо делать.

— Ну, мало ли… Ладно. С Нелидом я знаком, навестить в следующий вторник Саткиных сумею. Там мы с Вышенем и встретимся, так ему и передай.

— Сделаю, господине.

— Тогда ступай себе, Шарап Удачин, дай тебе боги пути легкого! Ещё бы с тобой посидел, да не получается — дела.

Из бани меня вывели через задний проход, во всех смыслах данного выражения. Крошечная калитка открывалась в узенький переулок, где паршиво воняло, и куда, кажется, стаскивали мусор окрестные хозяйства. Немного поплутав между подозрительного цвета лужами, я подошел к выходу на большую улицу, и там с облегчением сбросил маскировку. Напряженные мышцы, пребывавшие в неестественном состоянии, наконец-то расслабились, ненадолго вызвав чувство, близкое к эйфории.

Выйдя на улицу, я без спешки прошел несколько шагов. Задумчиво хмыкнул при виде двери с прибитой к ней змеиной головой. Организованной проституции в словенских землях нет, а вот девки гулящие, предоставляющие соответствующие услуги, есть. Обычно их найти можно в бедных кварталах, хотя в некоторых городах существуют специальные дома с обстановкой разной степени шикарности. Относятся к ним по-всякому, но, в целом, не одобряют. В борделях (хотя этого слова здесь не знают) постоянно случаются скандалы, драки, поножовщина, просто громкие гулянки с криками и заклятьями. Людям не нравится жить рядом с источником возможных проблем. Тем не менее, спрос на девок и на их услуги неизменно высок, особенно в среде купцов, поэтому можно предположить, что индустрия будет развиваться, и окончательный запрет ей не грозит.

Немного подумав, я уверенно направился к местному лупанарию. Давно хотел выяснить, как у них всё устроено, а сейчас повод подходящий — устрою себе алиби на тот случай, если вдруг будут спрашивать, где был и почему задержался. И просто сбросить пар охота. Я ведь не железный, устроенное нашими девушками соревнование меня напрягает… Вопрос стоит остро и давит на мозги, физические нагрузки перестают спасать. Короче говоря, самое время совместить приятное с полезным!

Новгород-Восходнему далеко до Речи Посполитой с её «либерум вето», однако определенное сходство есть. Заключается оно в большом количестве центров силы, и вытекающей отсюда неразберихе. Договариваться о чем-то крайне сложно. Причем проблема даже не в том, что интересы группировок противоречат друг другу — это понятно, привычно, решаемо. Беда в том, что мнения часто меняются, причем зачастую из-за непредсказуемых личностных факторов.

Живёт, например, боярин Потап Потапыч. Важный, богатый, знатный. С ним встретились, уважили его, хотелки учли, тонкие моменты согласовали — и вдруг он резко говорит «нет». Почему? Да потому, что его лютый враг, какой-нибудь Жирослав Жирославич, по тому же самому поводу высказался точно так же. А ему, Потапу Потапычу, невместно на одной стороне с ворогом стоять. И наплевать, что сделанное ему предложение крайне выгодно, и что своим отказом он настроит против себя едва ли не всю элиту княжества. Они — такие же, они поймут.

Политика непредсказуема. Она потому и кровава, что зачастую хитросплетения интересов и противоречий невозможно распутать, их можно только разрубить. Из чего вытекает восприятие убийства оппонента в качестве нормы, ведь все так делают, не мы такие, жизнь такая. Многие разумные люди приветствуют усиление власти князей именно потому, что те придавливают боярскую и помещичью вольницы, при сильных князьях насилия становится меньше. Я в целом имею в виду, так-то князья не пацифисты и редко сдерживаются.

Каким образом Весела Желановна уламывала руководство Обителей и согласовывала их позиции, её младшие свитские не знали. Мы видели часть картины, положенную по статусу, нужную для исполнения обязанностей. Причем даже этого (относительно немногого) хватало, чтобы мозги кипели и происходила качественная переоценка ценностей. Вообще, чем дальше, тем сильнее эта поездка воспринималась в качестве своеобразной школы, или стажировки для перспективной молодежи. Я уже говорил, что случайных людей старейшина не взяла? Так оно и есть. Похоже, всех нас рассматривали в качестве кадрового резерва Обители Синеокого в целом и группировки нашей старейшины в частности.

Возвращаясь к Восходнему. Мало того, что элитная среда здесь чуток хаотична, потому что аборигены не всегда сами понимают, чего хотят. Так ведь ещё и человеческий фактор в лице криворуких исполнителей вмешивается! Кто-то что-то не то расслышал, неправильно понял, неверно передал приказ — и в результате заинтересованные лица вынуждены заново оценивать ситуацию, смутно представляя, как дошли до жизни такой и с кем теперь придется дружить.

Скорее всего, последнее покушение на Веселу Желановну как раз и было эксцессом исполнителя. Мы, и не только мы, впоследствии пытались вычислить, кто его организовал, но ответа не получили. Конечно, имелись постоянные недоброжелатели вроде черниградцев, однако они находились под наблюдением, и княжьи прознатчики твердо отвергли их участие. Найти заказчика по горячим следам тоже не вышло, потому что Азгут перестарался и взять живым исполнителя не удалось. Никому оно не было нужно, то покушение. И, тем не менее, произошло.

Наша маленькая процессия двигалась по улице, без спешки, кланяясь знакомым и временами останавливаясь для короткого разговора. Общались, разумеется, Азгут и старейшина, остальные выступали фоном. Мы со Стояном и Вонегом шли впереди, разгоняя зевак хмурыми лицами, Зван и Широк пристроились позади, высматривая возможную опасность. «Сопровождающие» от Хвостовых тоже находились поблизости. Народа вокруг не особо много, прохожие отделены от охраняемых лиц, по сути, двойным кольцом охраны. Как в таких условиях убийце удалось подобраться на расстоянии удара ножом? Хорош был, стервец.