А первый… Я был совсем еще ребенком. Едва начинал играть на лютне. Отец взял меня с собой в поездку в глубь Холиврита.

Это был Альтстон. Тогда он еще не был захвачен вампирами, в нем жили честные люди: шахтеры и ремесленники. Это был великолепный город из камня, выстроенный среди заснеженных гор. Заборы, ворота, крепостная стена… и сердце — замок, возвышающийся рядами белых пиковых башен. Площадь крыши была столь мала, что постройка напоминала охапку стрел. Она отличалась от архитектуры остального Холиврита, так рассказывал папа.

Говорят, град выстраивали варвары. Те, что жили средь снегов. Дикий народ, промерзший до мозга костей. Они были захватчиками, но в какой-то момент их племя стало слишком велико, а набеги — слишком успешны. Так вождь возвысился почти до короля. Варвары сделали то, чего никто не мог представить. Они перестали убивать. Вместо бессмысленного уничтожения плоти, они стали ее использовать. С каждого набега захватывая ремесленников, строителей, всех мужчин, которые могли быть полезны, варвары занялись строительством своего собственного города. Снежного. Покрытого льдом и кровью.

Рабов было не так уж много — но их часто набирали. Свой город варвары начали строить сразу с замка. Камень за камнем, они создавали самую великую за их историю крепость. А тела погибших от голода, холода и несчастных случаев… они замуровывали. Потому, говорят, стены замка Альтстона неровные и во многих местах оказываются толще, чем стоило бы.

Замок рос не только камнем, но и плотью. Костьми. Сами того не ведая, варвары создавали не просто постройку. Они выстроили настоящий храм из духов порабощенных ими людьми. И даже после смерти те продолжали служить.

Так появилось Ледяное Королевство. Количество живых было примерно одинаковым количеству немертвых. Король варваров стал властителем духов. И город, выстроенный во льдах и горах, стал пугающим соседом всем государствам.

Продолжалось это до падения Люцифера… затем твари, успевшие зайти в земли людей достаточно глубоко, добрались до Ледышки. И за тридцать дней смяли всех живых. А немертвым… после гибели Короля им стало плевать. Они превратились в безвольных призраков, не жаждущих ни мести, ни жизни, ни смерти.

Когда Темнолесье было создано, магия почти полностью исчезла и духи… перестали на время существовать. Холиврит тем временем разрастался. Религия креста, считающаяся главным участником в войне с силами зла, разрасталась. Другим государствам было выгодно вести торговлю с северной страной такой силы — Иисус оставил богатое наследие своим последователям. Никто не хотел воевать с Холивритом. Север закрепил за собой силу Распятия. Того, что так и не признал Вифлеем.

Когда я, ребенком, слушал эту историю, во мне было много разных чувств. Скука, удивление, разочарование. Будучи малым, я не признавал насилия и осуждал варваров, их методы. Когда глазам предстал замок, я отвернулся от него как от символа чистого зла.

Было холодно, лед покрывал снег, свисал с крыш домов, окутывал замок. И в голубоватых искажениях мне мерещилось бородатое лицо варвара.

Во сне я шел по улице, но рядом не было отца. Никого не было. Снег скрипел под сапожками, а я цеплялся рукой в варежке за любую подпорку на пути, чтобы облегчить путь в сугробах. Мне не было страшно, только любопытно.

На главной площади я огляделся и, не приметив никого, уставился на замок. Он был белым. Еще более от снега. Подойдя ближе, стало интересно — а закрыты ли ворота?

Снова долгий путь среди сугробов. Ноги замерзали, я это осознавал, но не чувствовал. В голове была лишь мысль: «Тут очень холодно».

Крепость была все ближе и ближе. Чем больше подходил, тем больше понимал, что я не в Альтстоне.

Я в Ледяном Королевстве.

И замок не был закончен. Камень не дорос до крыш, стены щерились неровной кладкой. Став осматривать постройку, я заметил, что в одном месте есть трещина, а из нее — торчит странный пучок. Детское любопытство само протянуло ручонку и смыкнуло находку.

Камень повалился, но не падал на меня — исчезал в легком снежном завихрении. Когда кладка окончательно распалась, я увидел лицо. Смотрело на меня с бледностью и холодом в зрачках.

— Па…

Замерзшие губы плохо двигались. А сердце в груди, хоть и пряталось под плотным мехом курточки, замерло, скованное льдом. Я не мог поверить глазам. Ни своим, ни тем, что смотрели на меня с морозным безразличием.

На мое плечо опустилась рука.

— Эй, малявка. Зачем ты трогаешь мой замок?

Обернуться не успел. Сон — кончился.

***

— Ян? Ты в норме?

Чуть не стошнило от звука собственного имени. Алиса очевидно переборщила…

— Да, конечно, — простонал я, кое-как поднимая руку и прикрывая лицо от солнца.

Мы вновь были в лесу, но на этот раз — не таком густом. Листва прореживалась лучами, жгущими и неприятными. Не смертельными, но предпочел перекатиться в сторону.

— Господи… — прошептал в землю, пытаясь подняться.

Тело болело. Полностью. Но горло было кое-как в порядке, во всяком случае, я мог говорить.

— Ян?..

— Что? — раздраженно бросил я.

— Оставь его в покое, Джордан. Он не может говорить, — вздохнула Некрос.

— Но я же… — попробовал возразить, но.

Мое горло не слушалось. Я осознал это. Не сразу, не полностью, но понимание начало медленно подступать, захватывать разум как лесной пожар, от которого недавно бежали мертвецы.

Я стал нем. Мне хотелось сказать хоть что-то. Спросить. Но шансов не оставалось. Голос пропал, вместо него были лишь стоны… или, скорее, выдохи. Схватившись за горло, сжал его. Никакой боли. Повязка, но полностью сухая. Сорвал ее. Прикоснулся пальцами. Натянутая как барабан кожа, а под ней… под ней…

Захотелось зареветь. И я закричал. Так громко, так четко, как только мог. Грудь разрывали слова, которые невозможно было выговорить.

— Ян, успокойся.

«Не зови меня так!» — вот, что я бы ответил. Выкрикнул, злобно и грубо. Кто такой Ян? Похож ли я на него? Одноглазый, онемевший урод, более не способный издавать каких-либо звуков, кроме наивного, детского мычания!

Некрос положила руку на мое плечо, будто пытаясь успокоить. Но когда я поднял на нее полный мольбы взгляд, она покачала головой.

— Я ничего не могу сделать. Новое горло получить невозможно. Ты и так едва справляешься с паразитом, которого тебе засунул Джо. Еще одного тело не выдержит. Они просто начнут бороться.

Я почувствовал, как под веками… набирается влага. «Лишен голоса? Вот так вот? Таким образом? За что?..» — вопросы терзали голову, а я уткнулся в руки, пытаясь унять дрожь в теле и заставить слезы туда, откуда они вышли.

Чем больше понимал невозможность говорить, тем больше хотелось сказать. Хотелось разрыдаться в голос без того, чтобы неестественно хрипеть. Без обрыва звука. Четко и ясно. Закричать чистым голосом.

Которого у меня уже никогда не будет.

Алиса, конечно же, была возле Айви, рядом со своей малышкой. Израненной, искусанной, даже более, чем я. Руки вампирши были примотаны к груди, все в импровизированных бинтах. А одна ступня отсутствовала. «Ее хоть не Джордан случайно отрезал?» — хотелось в шутку спросить мне, но…

Лицо вампирессы было отрешенным. Даже не имей я доступа к нитям будущего, мог бы догадаться, что на глазах тень смерти.

— Ян, что думаешь, она выживет? — спросил Джордан, и я с удивлением посмотрел на Алису.

— Я ему рассказала, — поделилась та. — Ведь ты уже не можешь самостоятельно объяснить, в чем твой Дар.

— Да я и сам догадывался, — оправдался демон. — Сложно не понять, когда кто-то предугадывает действия других. Я видел, как ты вел себя во время схватки с вампиром на корабле. У тебя не было глаз, но ты уклонялся от ударов чуть раньше, чем они начинались.

Я выдохнул. Прерывисто, так, как получилось с учетом травм.

— Ну так что? — спросил Джо. — Айви…