— Что? Вы опять вызвали меня к этому заключённому? Я же его недавно лечил, что вы с ним опять сделали? — услышал я через время голос того же лекаря, что и до этого.

— Начальство сказало привести в чувства, вот и занимайся лечением, — проворчал один их моих охранников.

— Да как я его лечить буду? Вы даже прийти в себя ему не дали, ему неделю нужно отлежаться или профессионального целителя пригласить, он, возможно, и сможет поставить его в чувства.

— Раз не хочешь лечить, дай ему зелье восстановления, их можно применять несколько раз, я точно знаю, — ответил охранник.

— Да как вы не понимаете, его источник повреждён, он даже не маг, а так, некое подобие, ещё и отравление магией Хаоса, что сильно сказалось на общем состоянии. Ему нужно минимум три дня лежать, не вставая, а вы отмутузили его, он ведь так и помрёт даже без серьёзных телесных повреждений, просто тело не выдержит нагрузки, и что вы тогда будете делать. Ну дам я сейчас зелье, придёт он в себя, только вот сколько он пробудет в таком состоянии, никто не скажет, может, день, может, час, а может, и через десять минут опять отключится, потеряв сознание, — проворчал лекарь.

— Я передам начальству, а сейчас лечи давай.

Волна жара прошлась по телу, активируя чувства и ощущения, сразу заболел бок, которым ударился о крышу при попытке перелезть, в горле запершило, голова раскалывается, а тело болит практически всё. Мне точно влили ещё одно зелье восстановления, поэтому пытаться имитировать бессознательное состояние не имеет смысла.

— О, очнулся, а ты говорил, что не поможет, всё, проваливай давай, дальше мы сами, — сказал конвоир, выпроваживая лекаря, который явно был недоволен этим, но спорить не стал, подхватив свой чемодан, он вышел из медпункта, оставив меня наедине с двумя охранниками.

— Ты, паря, давай, не выёживайся, лучше расскажи, как всё было, и господин начальник закончит с тобой, а то мы так и будем туда-сюда тебя таскать. Думаешь, нам приятно выбивать из тебя правду, поэтому сейчас придём, и ты быстренько всё расскажешь ему, — сказал один из конвоиров.

— Да что с ним церемониться, сейчас отведём в дальний подвал и повесим на крюке, всем скажем, что сам повесился, на этом дело и закроет начальство. Ну пожурит нас немного, что не уследили, но наказывать не будут, тут многие не выдерживают и заканчивают в петле, — высказался второй надзиратель.

Это они так играют роли доброго и злого полицейского, проходили, знаем. Только вот если бы им было действительно на меня наплевать, то лечить бы точно не стали, да ещё и тратить дорогие зелья исцеления.

— Ну, что молчишь, куда нам тебя вести, к начальнику или в дальнюю камеру, — поторопил меня надсмотрщик.

— Это вы сами решайте, только признаваться в том, чего не делал, я не буду, — ответил я, изображая слабость. По-нормальному их бы отмутузить, но ещё рано идти на такие радикальные меры, да и потом придётся бежать отсюда, что сделать будет довольно сложно.

— Значит, по-хорошему не хочешь, а зря, я ведь тебя предупреждал.

— А давай его в тринадцатую, там как раз блатные сидят, пусть они его поучат уму-разуму? — предложил один из конвоиров.

— А, давай, хуже точно не будет. Ну, чего расселся, вставай, пойдёшь в камеру, — ткнув меня кулаком в бок, сказал охранник, и я скривился от боли, но ждать повторного удара не стал и медленно поднялся.

Камера, куда меня привели, была довольно большая, рассчитана на три десятка человек, но находилось в ней примерно половина. Меня просто втолкнули внутрь, и я вошёл, осмотревшись, пятнадцать двухъярусных кроватей, по две в ряд. Выбрав пустую у стены, я направился к ней и уселся на неё, в то время как все присутствующие внимательно смотрели на меня.

— Смотрите, братцы, дворянчика к нам покинули, да ещё и мага с подавителями. Ну, что, допрыгался, гадёныш, хана тебе сейчас настанет, — громко проговорил мерзкий тип, а я понял, что это, вероятно, так называемая пресс-хата, где сидят заключённые, сотрудничающие с администрацией и выбивающие необходимые сведения из обычных арестантов.

— Ну, тогда повеселимся сейчас, — сказал худощавый зэк, спрыгивая со второй койки, рядом со мной.

Я спокойно уселся, прижавшись спиной к стене, и стал ожидать продолжения.

— Чё молчим? Честной народ не уважаешь, а, дворянчик? Знаешь, что мы сейчас с тобой сделаем? — спросил он, а в его руке неожиданно появилась заточка.

— Затухни и не отсвечивай, — ответил я.

— Ты на кого рот открыл, сявка, да ты знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? — громко спросил он и, оглянувшись, посмотрел на одного из старых зэков, который едва заметно кивнул головой.

Сразу после этого тот сделал рывок ко мне, целясь мне в ногу. Только вот я уже ускорил метаболизм и с лёгкостью перехватил кисть с оружием, резко вывернув, выкручивая её из сустава.

— А-а, су*а.

— Ну всё, кабздец тебе пришёл. Мочи его! — раздался крик справа, и в мою сторону бросились все заключённые, вскакивая с коек. По моей команде Бабайка проявляется у меня за спиной, в месте, куда переместилась татуировка. После чего вначале наручники-подавители, а затем и кандалы падают на пол. Когда меня выдернули из постели в номере, мой питомец спрятался на мне в виде татуировки на месте повреждённого источника, став кляксой, а сейчас переместился за спину, где и материализовался. До этого приходилось просить его не вмешиваться в моё избиение, чтобы не провоцировать следователя. Вообще, мне давно пора провести нормальную тренировку с питомцем и выяснить все его возможности, но, как всегда, времени катастрофически не хватает.

Чтобы меня не задавили числом, пришлось вскакивать и отступать к двери. Первых двух я встретил прямыми ударами ладонью в горло, ломая им гортань. Следующему пробил под колено, сбоку прямой ногой, ломая её. Собственно, это сразу застопорило нападавших, так как они перекрыли два прохода. Часть стала перескакивать в следующий проход, но и там я сломал первую руку с ещё одной заточкой, а второму нос, смяв его ударом прямой ладонью. Жалеть никого из присутствующих я не собирался, поэтому и действовал так жёстко. На ногах осталось восемь человек. Которые стали переглядываться, не решаясь нападать, но один из них рявкнул.

— Чё встали, мочи его, иначе я сам вас порешу.

Я сместился влево и встретил самого шустрого, который попытался спрыгнуть на меня со второй койкой, отступив в сторону и дёрнув его вниз, придав дополнительное ускорение. Тот врезался в пол лицом, не успев подставить руки, и остался корчиться там.

Ускорение метаболизма пришлось уменьшить, я пока ещё не мог замедлять время надолго, но способность существенно развилась, да и бойцы из зэков оказались не лучшими. Против меня осторожно вышел перекаченный мужик с волосатыми руками и кривым носом, тот не спешил приближаться близко, внимательно наблюдая за мной. В это время ещё двое перелезли через корчащихся товарищей и стали обходить меня, пытаясь зажать. Я делаю шаг вперёд и пробиваю здоровяку между ног, сделав обманное движение рукой, на которое он не повёлся, но и вовремя среагировать не успел. В этот же момент бросились двое, нападая справа и со спины. Первого бью в шею, прямо в гортань, ломая её, а второму — ногой в голень опорной ноги, когда тот бросился ко мне. Ударяю сбоку, не жалея сил, отчего раздаются хруст и очередной крик. Судя по тому, что охрана не спешит нас разнимать, она в курсе происходящего в этой камере, а значит, никого жалеть не стоит. Оставшиеся пятеро пятятся назад и собираются вместе, прикрывая мужика, давшего сигнал к нападению на меня. Расталкивая раненых зэков, медленно продвигаюсь к ним, внимательно отслеживая их реакцию.

Мелкий парень с подбитым глазом неожиданно бросается вперёд, зажмурив глаза. Его вырубаю просто ударом прямой ногой в грудь, не сильно, чтобы не убить, но пару рёбер там точно треснуло. Парень сложился на пол, захрипев, а я, оттолкнув его, подошёл ближе к троице, прикрывавшей мужика.

— Давай договоримся? — сказал он, внимательно смотря на меня.