С меня сняли наручники и сразу после этого влили зелье малого исцеления. Дальше прикидываться больным не имело смысла, так как энергия во мне забурлила, а с учётом открытого доступа к мане состояние сразу резко улучшилось.

— О, пришёл в себя.

— Где я? — спросил осипшим голосом, настолько пересохло во рту, а ведь воду я пил очень давно.

— Лежи, а то мы тебя быстро нашинкуем в капусту, — произнёс конвоир, приставив мне меч к горлу.

— Пить дайте, говорить не могу, — просипел я, решив, что лучше это сделать в больничке, чем просить у следователя.

Мне дали кружку воды и даже напоили меня, не дав в руки, после чего сразу надели наручники и кандалы на ноги опять с подавителями.

— Ну, что разлёгся, вставай давай и пошли, а то таскай тут тебя.

Пришлось вставать с койки, после чего, не дав осмотреться, сразу повели по коридорам.

Арочные своды, невысокие потолки. Ширина коридора такая, что могут пройти только два человека. По бокам множество дверей, с номерами, без надписей, и некоторые явно являются камерами. По дороге мы встретили два пропускных пункта, отгороженных двойной решёткой с охранником внутри.

Попетляв, меня привели в тот же кабинет, к тому же следователю.

— Ну, что поставили выродка на ноги? — спросил следователь у охранников.

— Да, теперь всё в норме, но на него пришлось использовать зелье малого исцеления.

— На табурет его, — приказал следователь, и меня толкнули к тому же табурету, на который я уселся, осматривая помещение.

— Ну, что говорить будем? — спросил следак, вперив в меня глаза.

— Смотря о чём, — ответил ему, продолжая рассматривать кабинет или камеру для допросов.

— Когда тебя завербовали эмиссары хаоса, где находится их база, кто выходил с тобой на связь, кто ещё завербован, как поддерживаешь с ними связь…

— Стоп-стоп. Куда столько вопросов, если уже на первый, будет отрицательный ответ. Если вам кто-то дал наводку на меня, то вы лучше допросите его и выясните, кто и сколько ему заплатил. Я — честный человек, и мне нечего скрывать, поэтому ваши обвинения голословны, — прервал я вопросы.

— Да, я слышу это каждый день, и знаешь что? Все они потом пишут признательные показания, кто-то раньше, кто-то позже. Давай ты не будешь растягивать этот процесс и сразу всё расскажешь? — спросил следователь, пытаясь прожечь во мне дырку взглядом.

Я глаза не отводил и смотрел, не мигая, в ответ.

Следователь едва заметно кивнул, и мне по левой почке прилетел сильный удар, отчего я опять свалился на пол, скорчившись от боли.

— Ну всё, ублюдки, вам точно не жить. Когда меня выпустят, я подниму все связи, чтобы вас отправили на передовую в Дикие земли. Посмотрю, долго вы там выживите?

— Ты ещё поугрожай нам. У нас есть неоспоримые доказательства и свидетельские показания, которые мы даже успели перепроверить. Некто Варвара подтвердила, что хаоситы тебя не трогали и хаос на тебя не влиял. Есть показания ещё одного жителя деревни Васильки, который утверждает, что ты свободно путешествуешь по Дикой зоне и звери не нападают на тебя. Он утверждает, что ты продался хаостиам и они в ответ дали тебе защиту от мутировавших зверей. Это подтверждают и другие люди, которые путешествовали с тобой. У нас десятки показаний, ты здесь не отвертишься. Ещё есть показания двадцати человек, работников одного кооператива, которые показали, что ты использовал магию Хаоса, прокляв их. Такие же показания есть и от жителей государственной гостиницы для беженцев. Но и это ещё не всё, несколько заявителей подтвердили, что ты приказал отступить, нарушив приказ офицера, в результате чего гоблины прорвались на улицу, застигнув врасплох другие отряды. Помимо этого, есть показания постояльцев гостиницы, которые утверждают, что на тебя не действует магия Хаоса и ты единственный не спал, когда весь город был под чарами сна. К этому можно добавить показания барона, которого ты выманил из крепости в Дикую зону, где хотел убить. Я могу ещё долго рассказывать о собранных нами доказательствах, но надеюсь, ты теперь понимаешь, что отпираться не имеет смысла. Поэтому рассказывай всё, как есть и, возможно, суд сочтёт это как смягчающее доказательство и заменит смертную казнь на пожизненную каторгу. Ещё меня интересует вопрос, какое отношение к твоей предательской деятельности имеют дети Суворова? Их, как и тебя, завербовали во время похода в Дикую зону? — мерзко улыбаясь, спросил следователь.

— Это всё бред какой-то. Надо же так всё переврать, да вам нужно не следователем работать, а книжки писать, в жанре сказок, — ответил я, улыбнувшись, на что следователь опять едва заметно кивнул, и мне прилетел удар ногой в другой бок, что заставило меня опять упасть на пол, после чего удары посыпались со всех сторон.

Глава 10

Имение графа Суворова. Личный кабинет.

— Суворов у аппарата, — произнёс граф, сняв трубку телефона, трезвонившего длинными гудками междугородней связи. Этот телефон знало слишком мало людей, поэтому по пустякам беспокоить не будут.

— Добрый день, Василий Иванович, вас беспокоит Стасов Дмитрий Васильевич, мы с вами пересекались в столице несколько раз на императорских приёмах.

— А-а, Дмитрий Васильевич, рад вас слышать, как ваши дела? Как провинция?

— В принципе неплохо, но я звоню вам по срочному вопросу. Дело в том, что недавно, было создано Общество, где участниками были не только я, но и двое графских детей, Сергей и Мария Орловым. Так вот они сейчас задержаны, и их увезли на допрос. Меня задержать им не удалось, моя секретарша помогла мне выбраться, задержав следователей. Уверен, что об этом вас никто не уведомил, и у меня есть все основания считать, что следствие копает под вас и с ваших детей, попробуют выбить определённые доказательства. К сожалению, воспрепятствовать их аресту я не смог, и в данный момент меня разыскивают, чтобы отправить в удалённый от границы форт Восточный, где у кого-то есть сильное влияние. В Байкальске их допрашивать не стали, да и следователи вместе с сопровождением были из того же форта. И ещё, если вы будете освобождать своих детей, то прошу вызволить и дворянина, некого Аврова, бывшего барона, а впоследствии варнака. С него точно могут выбить несправедливые показания. Так как он не полноценный дворянин, и за ним не стоит крепкий род, с методами допроса в отношении него никто не будет разбираться. Как я понимаю, кто-то хочет спровоцировать вас на использование вашего служебного положения, поэтому я рекомендую не пороть горячку, а постараться обратиться к вышестоящему руководству, возможно, даже напрямую к императору.

— Дмитрий Васильевич, вы оказали неоценимую услугу моему роду, и я этого никогда не забуду, я немедленно займусь этим вопросом, пусть и не мгновенно, но я смогу решить этот вопрос, — ответил Суворов, сжав трубку так, что она начала трескаться.

— Я просто выполнял свой гражданский долг, ведь тут явное нарушение закона. Я, конечно, и сам могу заняться этим вопросом, только на это потрачу гораздо больше времени, чем вы, а как вы понимаете, ваши дети ещё достаточно молоды, и неизвестно, какими методами их будут допрашивать. А сейчас прошу меня простить, мне нужно срочно бежать, боюсь, что мне стоит поторопиться, чтобы меня не поймали, пока не снимут все обвинения.

— Хорошо, только предоставьте мне возможность самому решить эти вопросы, я и так в неоплачиваемом долгу перед вами, — сказал граф и положил трубку.

Выждав минуту и собираясь с мыслями, граф снял трубку белого телефона, на котором не было наборного диска.

— Канцелярия, дежурный Соловьёв.

— Граф Суворов, мне нужно встретиться с императором.

— К сожалению, император не принимает уже довольно длительное время, и когда сможет это сделать, информации нет, — ответили на том конце провода.

Задумавшись на несколько секунд, граф сказал.

— Тогда мне нужно встретиться с императрицей, как можно быстрее.