«15 декабря 1809

Мой дорогой лорд Шеффилд,

На этой, третьей, годовщине нашего брака я вынуждена указать Вам на то, что Вы по–прежнему так же дерзки, невыносимы и высокомерны, что и всегда, а возможно, даже больше, поскольку Вас слишком часто можно наблюдать расхаживающим по особняку с Вашей дочерью на плече. Несмотря на все мои предубеждения в обеих ипостасях и стойкость моей верной союзницы, Вашей милой матушки, Вы настояли на том, чтобы наречь ее при крещении Саманта – с тем, чтобы и она, и собака подбегали всякий раз, когда называют это имя. А через какое–то время уже невозможно сказать с уверенностью, кого из них Вы найдете жующей и слюнявящей Вашу обувь. Ее манеры за столом очень напоминают те, что были когда–то у ее собственного отца. Она презирает вилку с ложкой и с диким энтузиазмом разбрасывает овсянку, что заставляет вздрагивать от ужаса мистера и миссис Беквит.

Кроме этого, я пишу Вам, чтобы сообщить, что, благодаря Вашему преданному (и весьма частому!) вниманию, я снова жду ребенка. Возможно, на сей раз я подарю дам Вам сына с зелеными глазами и золотыми волосами. Он будет командовать прислугой со всей имперской властностью, которую только можно ожидать от наследника Ферчайлдов.

Всегда обожающая Вас,

Сесиль».

* * * 

«16 декабря 1809

Моя дорогая леди Шеффилд,

Я должен указать Вам, что наш маленький херувим унаследовал много черт и от своей матери. Ей очень нравится притворяться кем–то (или чем–то) другим – от волшебной принцессы до садовой жабы. У нее также есть тенденция исчезать как раз, когда она нужна сильнее всего. Только вчера, в ожидании моего нового камердинера, Филлипа, который должен был повязать мне шейный платок перед посещением церковной службы, я обнаружил ее крепко спящей в моей гардеробной под огромной грудой шляп.

Так теперь Вы намереваетесь подарить мне сына, а? Без сомнения, он будет таким же беспокойным и неотразимым, как и его мать с сестрой.

Вы спросили меня однажды, буду ли я Вас любить, когда Ваши губы сморщатся от старости, а глаза поблекнут. Я могу Вас заверить, что все равно буду любить Вас, даже если у меня останутся силы (и отдельные зубы) только на то, чтобы пробовать на вкус Ваши сморщенные губы. Я буду любить Вас даже тогда, когда Ваши кости станут такими острыми, что будут протыкать мою хрупкую плоть. Я буду любить Вас, даже когда свет в моих глазах исчезнет навсегда, и Ваше милое лицо будет последним, что я увижу. Потому что я люблю и всегда буду любить Вас…

Ваш преданный муж,

Габриэль».