– Вот вам кружечка, но на сегодня последняя, мистер Шиззи.

Совершенно правильно, миссис Гуиннивер. Не пристало агенту по недвижимости зигзагами топать наперерез автобусу, если он только что побывал на волосок от смерти. Но когда мистер Верной Шиззи устремил на меня свой оливковый взгляд, улыбка моя погасла. Я не имела ни малейшего намерения покупать у него недвижимость, просто чтобы отвязаться от него. Заметив в углу лестницу, я предложила Анне посмотреть, не сидят ли наши знакомые на втором этаже. Она кивнула, и мы обогнули группу молодых людей в костюмах из шотландки, которые сосредоточенно пытались осушить пинтовые кружки горького эля, удерживая на головах блюдца.

Обрывки песен гнались за нами по плохо освещенной крутой лестнице. Наверху оказалась дверь. Едва я приоткрыла ее, как Анна сзади подала голос:

– Элли, мне кажется, этот зал забронирован для банкетов…

Увы, только теперь я заметила медную табличку ЗАБРОНИРОВАНО. Меня окутал запах свежесрезанных цветов, в комнате за накрытым столом собралось сплошь дамское общество. Женщины увлеченно потягивали шерри. Заскрипели отодвигаемые стулья, Все встали. Послышался чей-то командный голос, но кто говорит, я не видела.

Анна потянула меня за руку, однако я очень кстати потеряла туфлю. Это начинает входить в привычку! Я пыталась нашарить чертову туфлю ногой, ругаясь себе под нос и украдкой прислушиваясь к тому, что говорится за дверью. Ужасно, правда? Но не забывайте, я ведь из тех бесцеремонных особ, что суют нос в списки покупок незнакомых людей и устраиваются в чужих машинах как у себя дома.

– Леди, дорогие подруги, открывая наше ежемесячное собрание, я хочу вынести на повестку дня весьма печальный вопрос. Увы, миссис Беатрис Мукбет оказалась жертвой жесточайшего нервного кризиса. Она слегла вчера, после собрания Симфонического кружка. Ее госпитализировали в «Эдем», где она полностью и безоговорочно вверила себя в руки доброго доктора Бордо. Учитывая нынешний статус миссис Мукбет в клубе, Комитет по переписке ограничится открыткой «Скорейшего выздоровления!». Посетители к миссис Мукбет не допускаются.

Собрание зашумело.

Анна отыскала мою туфлю, и я с сожалением последовала за ней вниз. Несчастная миссис Мукбет! Я чувствовала, что ее машина, приютившая нас с Беном во время свадебного ливня, установила между нами некую связь. Спускаясь с последней ступеньки, я сообразила, что пронзительный голос, выкрикивающий мое имя, принадлежит миссис Шельмус.

Сидни превратил волосы Наяды в гигантское золотистое облако, вряд ли способное без ущерба пройти в двери.

– Простите, что мы опоздали! Элли, вы ведь помните Тедди? – Наяда похлопала по плечу свою более чем скромно одетую спутницу. – Я вижу, вы привели Анну.

Может быть, ее странный тон – чистая случайность? Наяда смерила Анну взглядом, та чуть заметно пожала плечами.

– Давайте поскорее займем столик у окна, подальше от этого слизняка в плаще. Да-да, вот этого… у меня от него мороз по коже…

У двери мужского туалета стоял человек, лицо его закрывала пивная кружка. Сердце мое пропустило несколько ударов, потом бешено заколотилось. Неужели я уже видела этого типа в плаще? Элли, ты страдаешь манией преследования! Англия – страна плащей.

– По-моему, то, что надо, – Наяда поправила цветастую подушечку на стуле в нише окна, выходящего на площадь.

– Очень мило, – ответила Анна, я почувствовала холодок, но виной тому было отнюдь не открытое окно.

Человек в Плаще вытряхнул содержимое спичечного коробка на ладонь и принялся методично ломать спички.

Тедди стянула перчатки и поглубже загнала гребенку, наугад воткнутую в скрученные узлом волосы. Очень надежная и безопасная секретарша для женатого человека. Она заговорила, и голос у нее оказался такой же бесцветный, как и она сама. Хотя рядом с жизнерадостной Наядой все мы выглядели не лучшим образом. Анна казалась еще более бледной, чем всегда.

– Как приятно встретиться с вами, миссис Хаскелл. – Из-за выступающих зубов Тедди слегка шепелявила. – Я получила огромное удовольствие от вашей свадьбы. Пожалуйста, передайте вашему мужу, что тартинки с курицей мне очень понравились.

– Он будет в восторге. – Подобная болтовня возвращает человека к реальности, и я перестала глазеть на Человека в Плаще.

– Тедди – это уменьшительное от Теодозии?

– Верно.

– Так вы леди Теодозия Эдем?

Таинственная Теодозия, которая выросла в усадьбе, ставшей теперь приютом для психопатов и шизофреников?! Та самая Теодозия, которую мисс Шип мечтала одарить нотами, найденными в старом сундуке?

Леди Эдем сбросила с плеч поношенное твидовое пальто. На свет показался неровной вязки кардиган цвета вчерашней овсянки и две нитки розовых пластмассовых бус.

– Миссис Хаскелл…

– Пожалуйста, просто Элли.

– Хорошо, Элли. Друзья зовут меня Тедди. От титула, как и от многих других несущественных мелочей, я отказалась много лет назад.

– Коротко и ясно, – весело встряла Наяда. – Тедди сделала ручкой родовому гнездышку, когда ее папаша-граф оставил всю капусту ее противному братцу Уолтеру, который взамен предложил ей пару фунтов в неделю на карманные расходы.

– Наяда, вы преувеличиваете, – мягко укорила ее Тедди.

– Ну хорошо, пусть будет двенадцать фунтов в неделю. Уолтер такой же жадина-говядина, как мой первый благоверный. Но все к лучшему, – Наяда ухмыльнулась. – Тедди очень предана моему Лео. Надо признаться, что сначала я решила подружиться с Другой Женщиной в жизни своего лапули только для того, чтобы они не гасили свет, засиживаясь вечерами за работой. Может, я и дурочка, но, поверьте, прекрасно поняла, что к чему, из общения с первым муженьком.

Анну явно покоробил подобный стриптиз. Она поправила свои темные локоны и заметила:

– Профессиональная репутация мистера Шельмуса всегда была безупречна.

Человек в Плаще направился в туалет. Наяда скрестила точеные ножки.

– Милая подруженька, когда девчушка вроде меня долго и мучительно забрасывает сети в надежде подцепить богатенького и спортивного муженька, то ей надо держать его подальше от прочих охотниц с гарпуном. А наша Тедди – очень интригующая женщина.

– У меня особый талант составлять судебные предписания, – улыбнулась Тедди, и лицо ее озарилось неуловимым очарованием.

Потянувшись через весь стол, Наяда отбросила в сторону прядь моих волос.

– А вы ужасно романтично выглядите, Элли. Вроде леди Годивы[4], только одетая. Вы не верите, что у Тедди была бурная жизнь?

Анна взглянула на меня, а я – на Тедди, которая снова превратилась в бесцветную мышку. Но Наяда разошлась не на шутку.

– Как по-вашему, что сделал братец Уолтер, став графом? Продал родовое гнездо этому докторишке Бордо (который сперва сдавал его в аренду, а потом превратил в психушку), а сам укатил во Францию со своей уродиной женой Вандой. И эта нахалка еще поделилась с Тедди своей радостью: мол, какая красота, что не надо больше тревожиться, а не женился ли на тебе твой благоверный исключительно ради звонкой монеты.

Налитая свинцом пауза. Вероятно, мои собеседницы по чистой случайности дружно отвели взгляды – надеюсь, они не вообразили, будто Бен женился на мне из-за денег… Да-да, они попросту любуются интерьером!

– Дамы созрели? – пробасила миссис Гуиннивер над моим ухом.

Я заказала бутерброд с камамбером.

– Ф-фу! – передернулась Наяда.

Вот именно. У меня не возникнет ни малейшего соблазна его съесть. Пока остальные заказывали, я рассматривала медные украшения для лошадиной сбруи, развешанные по стенам.

– Вот как получилось, – снова продолжила Наяда, – что Тедди выставили из дому с одним-единственным чемоданчиком и дипломом машинистки. Мало того, – Наяда постучала пальчиками по столу, – она еще и жертва несчастной любви!

– Ничего сенсационного в этом нет, – голос Тедди звучал еще скучнее, чем всегда. – Давайте лучше послушаем про роман со счастливым концом. Элли, как вы познакомились со своим мужем?