Сокотра дымилась, ракетоносец победно продвигался в сторону Адена. Индийский океан бурлил — противолодочные автолеты пронзали глубины ракетами. Но тут компьютер Сергеича уловил какие-то эмоциональные комментарии на канале «Заря Востока». Там заметили что-то эксклюзивное и теперь вопили, как во время опасного положения в хоккейном финале. Сергеич переключился на «восточников» и не пожалел. Ай, молодцы, глазастые ребята. Их видеокамеры не только летали в воздухе, но еще и прощупывали море эхолотом, реконструируя изображение с помощью компьютера. Оказывается, в пещерах под Сокотрой уцелели подводные лодки, которые сейчас вылезли в опасной близости от ракетоносца. На «Али» заметили неладное, но было поздно. Две мощные ракеты вылетели из воды и ударили ракетоносцу в брюхо. Сначала показалось, что ничего не произошло, и комментаторы начали было спорить, какой урон нанесли ракеты внутренности корабля. Но через минуту сомнения испарились вместе с ракетоносцем — сдетонировали ракеты. Над Аденским заливом расцвел огромный огненный цветок. Все было кончено. «Возвращение Али» опять не состоялось. Возвращение Халифата на землю Мекки и Медины стало неизбежным.

Сергеич, впечатленный зрелищем, выключил видео.

Маяк сообщил, что приближаются гости. Сергей Сергеич переключил обстановку в зале, сменив трехмерную картинку арктических льдов на строгое убранство средневекового замка. От того места на стене, где возник камин, потянуло приятным теплом и запахом костра. Этот эффект был смонтирован месяц назад и все еще забавлял хозяина. Когда-то он прочитал о подобном интерьере в фантастическом романе и потом потратил немало сил, чтобы доказать предпочтительность виртуальной технологии над ресурсоемкими интерьерами XX века. Теперь его критиковали за расточительность, излишние траты электричества. По мере углубления энергетического кризиса пуританизм входил в моду.

Послышалось шипение сразу нескольких автолетов. Вообще-то окна занимали почти всю стену, недаром местные жители называли «Стрекозой» этот дом. Блестящие зеркальные глаза таращились на кварталы коттеджей Конькова, расположенные вплоть до Битцевской парковой полосы. Тыльной частью дом Романова примыкал к гребню блочных обломков хрущоб прошлого века. Выше него было только здание Ясеневского совета, и советники любили посудачить о том, что творится там, за «стрекозиными глазами», где живет сам архитектор Советского Возрождения.

Но окна были задрапированы разными картинами, сейчас вот «стеной замка», и только через узкие прорези проникали полосы света, разрезавшие пространство комнаты на фрагменты интимного полумрака. Чтобы рассмотреть, кто прилетел, хозяин взял пульт и передвинул окно в сторону посадочной площадки. Из трех автолетов выбирались четыре человека. Артем почему-то прилетел с Ольгой. «Странно, я не замечал, чтобы он за ней ухаживал последние лет десять».

Вскоре вся компания, выбрав напитки и закуску по вкусу, рассаживалась в мягкие кресла, диссонирующие со средневековой обстановкой. Вася демонстративно облокотился могучими плечами о невидимую стену, демонстрируя неприятие технических новинок. Он гордился своим крепким срубом, который украшал только небольшими мультипликационными картинками.

— Итак, друзья, я собрал вас здесь, чтобы...

— О пренеприятнейшем известии мы уже знаем. Артем рассказал нам по видеофону в красках, — перебил Василий Сергей Сергеича. — Что делать-то будем?

— Когда-нибудь торопливость тебя погубит, Вася. Мне, например, интересно было бы послушать версию жертвы. — Отец Фома поправил крест, провисавший над несолидным для священника животом.

Собственно, ничего особенно нового о самом инциденте рассказ Сергей Сергеича не содержал. Но выяснилось интересное обстоятельство. Он почти никому не сообщал о месте своего отпуска. Ничего удивительного в этом не было. Ученый такого ранга — объект приставаний журналистов, начинающих экспертов, лоббистов, заинтересованных в тех или иных откликах на их проекты. Мало ли кого еще. Прибегать к страничке центра «Социум» перед принятием решений — хороший тон. Отсюда суета вокруг ее творцов.

О месте отпуска знали все члены Совета Школы и секретарь. Особой тайны из этой информации, понятно, никто не делал. Тем более что Полис гарантирует некоторую защиту от посторонних.

В то же время заказчикам покушения и террористам следовало знать слишком многое — например, где находится комната, в которой остановился объект терракта. При этом они не знали распорядка дня — ракета прилетела как раз в то время, когда Сергей Сергеич обычно нежился у бассейна.

— Все как в классическом детективе, — Ольга славилась своей любовью к Агате Кристи и Сильвио Крамеру. Ограниченный круг допущенных к информации, широкий круг врагов. Остается только совместить два множества.

После недолгого обсуждения выяснилось, что классический детектив не получается. Во-первых, почти каждый из присутствующих с кем-то говорил о планах на летний отдых, увязывая их с отпуском Великого учителя. Правда, никто не сообщал сразу всех данных, но при желании из частиц можно было бы собрать мозаику. Артем говорил по радиофону с секретарем и упомянул Прикаспий. Василий многим говорил о сроках. Фома часто приводил Сергей Сергеича в качестве примера человека, который отдыхает в общинах-полисах. А Ольга так и вовсе сообщила своему знакомому о том, что шеф уезжает в Полис и можно будет провести пару недель на волжском пляже.

Решили зайти с другой стороны. Кому выгодно. Месть противников Советского Возрождения? Глупо. Дело прошлое, да и в него было вовлечено слишком много людей, чтобы мстить именно Сергеичу.

Ольга достала из сумочки пенал компьютера и вывела на визуальное поле список проектов, по поводу которых Сергей Сергеич проводил исследования и был намерен «не поддержать». Между потолком и искусственными шкурами, которыми был выстлан пол, повис огромный список в несколько столбцов. С полчасика его сортировали то так, то эдак — толк небольшой. Количество абзацев ужалось раза в три, но все равно самые разные инстанции были заинтересованы в поддержке их проектов «Социумом». И все с безупречной репутацией (с «упречной» просто не допускались к общению). Мотивом для убийства Романова могло быть его намерение дать кому-то «от ворот поворот». Но Романов как раз не имел обыкновения заранее сообщать, что собирается дать отрицательное заключение. И нет никаких свидетельств, что кто-то заранее знал, что Романов готовит им неприятность. А зачем же иначе его убивать?

На всякий случай список поделили между присутствующими для дальнейших расследований, но безнадежность этого направления была очевидна.

По мере обсуждения с Романовым связались семь союзных комиссаров. Сухой и холодный председатель ресурсной комиссии (наверное, такими раньше были директора Центрального банка) выразил свое сожаление по поводу случившегося и поинтересовался позицией Сергеича по вопросу о бакинской нефти. Добродушный с виду глава военного комиссариата, недолюбливавший Сергеича за дружбу с генералами, на этот раз был предельно любезен и обещал всемерную поддержку, если будет необходимо силовое воздействие на Великую пустыню. Упрямец-эколог, вытягивавший нервные волокна у всех зачинателей новых промышленных проектов, и тот был полон сочувствия, и лишь аккуратно разведал, не будет ли Сергеич лоббировать проект Иркутского космопорта. Обходительный комиссар иностранных дел ради беседы с Романовым даже прервал переговоры с посланником Тибета, корректный комиссар юстиции, которому, кстати, подчинялся Союзный следственный комитет (ССК), сообщил о возбуждении уголовного дела по факту обстрела.

Когда министры исчезли со стены, обсуждение возобновилось.

— Вот что. Пока мы не знаем, что именно делать, начнем с самого простого. Будем разматывать клубок там, где мотается. — Чтобы его слова выглядели как можно внушительнее, Артем даже вышел на середину зала и поднял над головой бокал амаретто, изобразив подобие костлявой статуи Свободы. — Во-первых, нужно прокатиться в Прикаспий, походить по местности. Наверняка ракетоноситель прилетел не с другого континента. Это работа для нашего супермена Васи.