После очередного сообщения Гульнары Федерика укрепилась во мнении, что Романов попал в переплет внутрисоюзной разборки. А это было важно, учитывая необходимость срочного вовлечения Союза в войну. Но Артем продолжал гнуть в другую сторону: на место либеральной элиты, правившей миром в начале века, идет новая. Федерика действительно все сильнее чувствовала присутствие в Америке какой-то неучтенной силы. И это мешало ей играть в любимую игру, где фигурами были люди.
Наступили недобрые времена, старая дружба ничего не стоит. Как здорово они рулили миром в эпоху глобального соперничества социал-либералов и неоконсерваторов! Какие партии разыгрывали в Ираке и Киргизии, чтобы потеснить противника, нередко сидевшего в офисе через улицу! Все в прошлом. Теперь старые коалиции распались, каждый умирает в одиночку. Принтам и Адлеркрейц со своей местечковой заботой о Европе уже ничего не хотят слышать о других частях Света. Особенное раздражение вызывал у Федерики Саланас, который не желал согласовывать свои шаги даже с ее нынешним шефом Хуаресом — лидером испаноговорящих граждан США. Материалы Артема объясняли странное замешательство Саланаса на его последней передаче. Что же, попробуем взглянуть на ситуацию и под этим углом, проверим «третью силу» на зуб. Правда, предложения Артема излишне радикальны, но здравый смысл в этом есть. Одна голова хорошо, а бесплатные выносные мозги — лучше.
— Согласна, Артем. Считайте, что ваша миссия удалась. Я сделаю, как вы просите. Или почти так.
Чтобы Артем не подцепил «хвост» при соприкосновении с Родиной, Лайза самолично направилась в наше посольство. Решили встретиться у Линкольна. Артем понял, что это была ошибка, лишь когда стал приближаться к знаменитому монументу. Подходы к нему были запружены народом.
Скопление граждан на Моле, в самом центре столицы, казалось невероятным, учитывая возможности видения. (Видимо, с этим и была связана необычная пустота улиц — все, кто не пришел сюда, сидели дома и смотрели действо.) Море зонтиков и светоотражающей пленки слепило глаза. Мощные кондиционеры на солнечных батареях гнали холодный воздух так, что в толпе многие простуженно кашляли. Но народ все прибывал. Люди пришли, чтобы участвовать лично. Как и в 60-е годы прошлого и позапрошлого веков, американцы разделились на тех, кто наблюдал, и тех, кто хотел действовать, сражаться, «качать права».
Центр событий бурлил довольно далеко, в районе монумента Вашингтона. На холме вокруг знаменитого «напильника» было не протолкнуться. Там, видимо, находилась и трибуна (судя по шелесту флагов, фонившему в микрофоне). Но местонахождение ораторов было не столь важно — их циклопические фигуры возвышались над Молом вровень с «напильником». С трудом протолкнувшись на ступеньки линкольновского Акрополя, Артем был заворожен зрелищем героической эпохи. Крупные лбы, отточенные движения рук и даже кончиков бороды, профессионально обаятельные выражения лиц ораторов. Именно такими, наверное, были лидеры великих революций (во всяком случае, подобным образом они выглядели в кино). Говорили примерно одно и то же, постепенно распаляя толпу: США не должны проливать кровь своих детей в Европе во имя непонятных целей и сомнительных интересов. В этом — залог единства нации в столь тяжелый для нее час. Нужно заниматься поиском энергоресурсов, умиротворением расовых и религиозных противоречий, возрождать сельское хозяйство в новых климатических условиях на основе гидропоники и т.д. Эти и прочие правильные и политкорректные вещи звучали как набат.
Ужас положения для Артема заключался в том, что он не мог пользоваться связью — все его ящики и номера контролировались, и по любому контакту можно было установить местонахождение беглеца. Найти друг друга в этой покрытой зонтиками слепящей толпе было нереально. Придется ждать, когда все кончится. Список ораторов был еще довольно велик. Артем приготовился к гражданскому подвигу стояния в толпе (сидеть было невозможно, внизу была духота, и ступени мемориала были раскалены).
Ба! Знакомые все лица. Выступала Челка: «Товарищи! Я приехала из далекой России, где мы, так же как и вы, боремся против войны!» Эта фраза не вызвала единодушного гула одобрения. Часть митингующих как раз предпочла бы, чтобы Россия воевала с Халифатом. Ведь это их дело, они же там — в Азии. Челка продолжала свою речь: «Только революция, которая сметет обезумевшие режимы милитаристов, может остановить войну! За нашу и вашу свободу!» Этот финал вызвал всеобщий восторг, и было видно, как Челку понесли на руках. Бедная Челка. Она верила в то, что на развалинах старого мира расцветет нечто более гуманное. Впрочем, Артем не очень любил современный мир и не видел возможности остановить революционный вал, катившийся по планете. Челка была наивна, но она пребывала на гребне волны Истории. С Челкой или без Челки — эта волна неслась на побережье. Жаль только, что революции часто приходят с войнами и стремление к свободе смешивается с жаждой убийства.
В районе трибуны стали происходить престранные вещи. У одного из ораторов (Артем тоже знал его лично, это был координатор Глобальной сети полисексуальных инициатив Джон-Джоанна Смитсон) внезапно выросли уши. Они менялись в размерах, превращаясь то в ослиные, то в слоновьи, явно намекая на связь Смитсона с обеими правящими партиями. Толпа зашумела, кто-то возмущался, а кто-то хохотал. Следующий оратор тоже пострадал. Когда он стал сходить с трибуны, от реального «напильника» отделилась его виртуальная копия и стала бить гигантскую фигуру оратора по голове. Получилось, что стела согнала витию с трибуны. Легко было заметить, что эти виртуальные «диверсии» производятся из-за Белого дома, точнее сего территории. Неудивительно, что взошедшая на трибуну Джесика Райз, всем известная валькирия Союза нудистов (ее еле уговорили явиться на мероприятие не в костюме Евы, а хотя бы одетой как «Свобода, ведущая народ»), обрушилась на Белый дом с каскадом проклятий и обвинений. Часть митингующих, застоявшаяся на жаре, словно ждала команды и, отделившись от основной массы, ринулась на резиденцию ненавистного президента. Сверкающая солнечными бликами линия атакующих перешла четко обозначенную красной линией запретную зону. Металлический голос стал предупреждать нарушителей о противозаконности их действий, но, разумеется, не преуспел. В следующий миг из земли вырвались фонтаны слезоточивого и усыпляющего газа, но и это не остановило людскую волну — оказывается, многие запаслись противогазами, прижившимися в каждой американской семье после террористических атак начала века. Напирая и наступая на падавших, атакующие прорвались к стене ограждения и полезли на нее. И тогда по ушам ударили звуки выстрелов. Демонстранты посыпались со стены. Видимо, погибших было немного, так как наиболее рьяные демонстранты надели армейские бронежилеты. Но пули и реактивные стрелы все равно были способны нанести тяжкие увечья. Некоторых демократов отбрасывало метров на сто, они ломали руки, ноги и шеи. Шальные пули выхватили несколько жертв в толпе у монумента.
Демократы отхлынули назад. Заметно поредела и толпа даже вокруг Артема. Не все были готовы рисковать ради идеи. Хотя, пожалуй, если дело примет серьезный оборот, колеблющихся мобилизуют зажигательные речи.
Артем посмотрел местные новости. Рейтинги президента пикировали, Хуарес тоже выглядел неважно. Рос рейтинг юного Кеннеди, который, к тому же, произносил сейчас речь в конгрессе с предложением объявить импичмент президенту. Вокруг конгресса возводили баррикады из пенобетона. Над Белым домом кружили армейские автолеты, шла перегруппировка сил. Накачанные рыцари в бронежилетах и шлемах со стрекозиными бронеглазами спрыгивали на лужайку перед резиденцией правителя полумира, чтобы занять последний рубеж обороны.
Бойцы демократии не собирались сдаваться. С холма по Белому дому выпустили несколько ракет. Ответная ракета разорвалась недалеко от трибуны, после чего виртуальную установку заклинило, и взывавшая к народу все это время фигура Джессики застыла как пародия на картину Делакруа. Народ разбегался. Кто-то забился в Акрополь, справедливо полагая, что по Линкольну стрелять не будут. Артем все же решил подняться повыше, на ветерок, но остаться на ступенях — иначе Лайза не нашла бы его.
