Важно, не пострадали ли при этом файлы Артема. На всякий случай он спросил о судьбе файлов у надменной библиотекарши. Та равнодушно полистала страницы в старомодном мониторе и кивнула — все файлы ушли, куда заказывали.
Свершилось. Закралась льстивая мысль: «Если все пройдет успешно, то в нашей стране Британский музей будет ассоциироваться с тремя людьми: Карлом Марксом, Владимиром Лениным и Артемом Грустиным».
Выйдя из библиотеки, Артем обнаружил себя в труднопроходимой толпе. Сначала он решил, что гвардейцы Сити опять перекрыли проход в город. Этот застарелый конфликт, начавшийся еще в период Малого мятежа, уже почти рассосался. Но Сити, который при крахе монетаризма потерял основной источник своих финансовых доходов, теперь занимался экспертированием ресурсопотоков и также пробавлялся своеобразным рэкетом — брал плату за проход через свою территорию. Постоянные споры в совете Сити между сторонниками и противниками увеличения этой платы стали притчей во языцех. Ведь большой Лондон немедленно ввел ответные меры, и Сити стал чем-то вроде Западного Берлина прошлого века. Интересы тех, кто часто навещал Лондон и вынужден был платить за это, сталкивались с интересами граждан Сити, предпочитавших пролетать над Лондоном, а не заходить в него. Размеры таможенного сбора колебались так резко, что это то и дело вызывало пограничные конфликты с потасовками и электроразрядами. Но на этот раз со стороны Сити все было тихо.
Чаринг кросс и Оксфорд были заполнены народом, что даже для этого часа было необычно. На перекрестке образовалась пробка — плотная группа человек в сто мешала остальным свободно проходить, толпа накапливалась. Артем в ней и застрял. Когда он выбрался к Чаринг кросс, начался APT. Артем обернулся. Этого было достаточно, чтобы его заметила Марина.
«Ракета» настигла цель. Марина чуть не сшибла Артема с ног. На него обрушился поток любви и гнева, вопросов и ответов. Артем и сам был очень рад и немного обескуражен. Но если Марина рассказала ему о своих приключениях, то Артем вовсе не был настроен делиться с подругой подробностями собственных похождений. Чтобы отвлечь ее от расспросов и убраться отсюда, минуя метро, Артем увлек Марину в сторону модного лондонского развлечения.
С виду это был обычный ресторанчик на колесах, красный двухэтажный автобус, запряженный двойкой лошадей. Ретро-транспорт не уступал по скорости электро-кэбам, тем более что наземная скорость в Европе была ограничена двадцатью километрами в час. Хочешь перемещаться быстрее — к твоим услугам автолет, метро, трубопоезд и даже шатл. А улицы теперь отданы пешеходам. И так еле помещаются.
Их встретил типичный английский джентльмен, как с картинки, в смокинге (несмотря на уличную парилку) и котелке. Он предложил посетителям нажать кнопки заказа в меню. Автобус тронулся.
Гид предложил выстроить маршрут. На этот раз предложения были обычными — прокатиться по центру. Нет, на Даунинг-стрит они не попадут. После установления антитеррористического режима Уайтхолл превращен в настоящую крепость, подходы к которой недоступны для простых смертных. К тому же, леди и джентльмены, даже ваша несложная электроника в состоянии с близкого расстояния прослушать, о чем беседуют премьер Англии с комиссаром Евросоюза.
— А, бросьте, кого это интересует. Они сейчас мало что решают. Как говорят правители, «единственное, что от меня зависит, это общий политический курс». Но как раз он-то от них и не зависит. Так, мелкие интриги, последствия которых до нас не докатываются. Объедем их! — крикнула с места Мариша, хотя могла бы зафиксировать свое мнение на табло столика.
Гид странно посмотрел на нее, будто запоминая.
Ресторанчик имел своих завсегдатаев, которые любили встречать здесь традиционный файв о клок. По причине все того же файв о клока толпа рассосалась. Мимо них проплывал настоящий Лондон. Огромные дома, выстроившиеся в линию, как фрегаты королевского флота, арки, через которые не торопясь проезжали кэбы. И, конечно, целая армия монументов.
Файв о клок типичного лондонца (во всяком случае, судя по красному автобусу) был продолжением работы. Рядом с ними сидел модельер (через плечо был хорошо виден его монитор), который прямо за чашечкой кофе с порошковым биггсом ваял надувной полубуйзер, видимо, по индивидуальному заказу. Через час клиент получит свою обновку. За это время модель поступит на компьютер автоматического цеха, смешаются ингредиенты ткани и краски расцветки, вещь высохнет, ляжет в почтовый бокс, и по трубе поезд перенесет ее в какой-нибудь Оксфорд.
А вот певица. Вроде Артем даже видел ее лицо в какой-то дешевой подпевке. Посасывая сладенький чаек, она кладет образцы своего голоса на стандартный мотивчик со сладенькими словечками. Чтобы в пабах звучала песенка, не мешающая посетителям думать о своем или не думать вовсе. Лучше бы совершенствовалась в пении — получила бы место в мюзикле, балетно-оперной труппе. Гораздо престижнее. Престиж сейчас более ценен, чем простой ресурс.
Или профсоюзный активист — он довольно громко рассказывал собеседнице об очередном раунде своей борьбы с кооперативной сетью быстрого питания «Властелины пирожных колец». Они там защищают право какого-то Бэггинса, который то не допекает, то вовсе сжигает кольца, неумеха. Коллектив хочет от него избавиться, но не может договориться с несчастным об отступных. Бэггинс — совладелец кооператива, как и большинство нынешних трудящихся. Профсоюзник все «разрулил», предложил выгодные условия переквалификации. Бэггинс — неплохой альпинист, работу булочника унаследовал от отца, а сам грезил восхождениями на вулканы. Хорошее дело — и для туризма, и для науки.
Гиду предстояла нелегкая задача расшевелить эту публику, которая привыкла ценить свое время и хорошо знала заповедь современного труженика: потребитель — единственный начальник. Сейчас они были потребителями и видели этого гида уже много раз. Но завсегдатаи знали — предстоит зрелище, интеллектуальная дуэль. Сейчас гид докопается до одного из новичков, и начнется спектакль.
Они выехали на роскошную Пиккадилли. В огромных витринах стояли настоящие вещи — не рекламные щиты, поверьте. Такова уж Пиккадилли. Яхта, сделанная из настоящего дерева, настоящий автомобиль-ретро с запасом бензина на 200 км пути, костюм начала XX века (более древние вещи не подлежат продаже, ибо предназначены для публичной демонстрации в музеях).
— Итак, леди и джентльмены, перед вами Пиккадилли и, соответственно, высшие достижения английских ремесленных корпораций. В какой стране мира еще встретишь такое изящество?!
Это был провокационный вопрос, рассчитанный на национальные чувства иностранцев. Гид не ошибся, хотя удар последовал не с той стороны.
— Все это бессмысленное мажорство, отрыжка эпохи олигархов. Олигархию вы свергли, распределяете ресурсы по всем правилам социальной справедливости, а мажорство в душах осталось. Вот и предел мечтаний — лодка, которой не умеешь управлять, и груда эксклюзивного железа, которая встанет на шоссе через двести км, когда кончится горючее.
Все это негромко сказала Марина, но гид только и ждал выпада, чтобы начать главное действо. Он взмахнул руками, и слова Марины прозвучали на весь автобус (они ведь были записаны с микрофона под столиком).
— Итак, леди и джентльмены, высказан тезис. Утверждаю обратное: доступность роскоши — неотъемлемая черта справедливого образа жизни, а мечта о ней — черта уважающего себя человека. Угодно ли принять вызов, или это сделает джентльмен дамы?
Артем встал и торжественно заявил:
— Джентльмен принимает ваш вызов.
Гид церемонно поклонился, что-то прицепил к поясу Артема. Тот покрылся виртуальными доспехами русского витязя. От котелка гида также развернулась картинка, и он превратился в ходячий портрет Ричарда Львиное Сердце в полном вооружении.
— Итак, вы лично, если наша фирма предложит вам Это, — Ричард указал копьем в сторону витринного корабля, и виртуальное копье достигло цели, пронзив витрину, — вы откажетесь?
