«Если любимая высоко» – гласил следующий заголовок. – «Если любимая высоко, но под ее балконом произрастает невысокое дерево или куст, вы можете с его помощью взобраться на сколь угодно высокую башню. Для этого нужно лишь залезть на дерево или куст, начертать Руну Алхимика и произнести: Иззаноор мпаронор праа грасс. Дерево примется расти с невероятной быстротой и поднимет вас куда нужно». «Ха-ха! А ведь я предупреждал Атеримара: убедись, что поблизости нет крапивы» – гласило примечание Геремора.

«Против кавланов. Даже стотысячную кавланью армию можно привести в расстройство, если наслать на нее Мышиный Морок…».

– Уроды! Идиоты! Бестолочи! – звонкий девичий голос прорезал сонное гуденье аэровокзала. – Три часа считали нас по головам! ЧП у них! Автобус угнали! А мы-то причем?! Маньяки!

Миша бросил вниз изумленный взгляд. Там, в центре зала, устроила манифестацию давешняя златовласая богиня. В тот момент она походила на куклу Барби, репетирующую роль Бабы Яги. Ее чернявый приятель уныло стоял рядом, сгибаясь под тяжестью рюкзака.

Странную парочку обтекала толпа угрюмых, измотанных пассажиров злополучного рейса. Они шли, шли и шли, но Любы и K° среди них не было.

Неужели упустил? От этой мысли Мише стало не по себе. «Черт, где они?» – пробормотал милиционер, лихорадочно обшаривая взглядом закоулки аэровокзала.

На улице стремительно темнело. Непроглядная южная ночь вступала в свои права.

Вскоре поток пассажиров съежился до ручейка, а потом и вовсе иссяк. Барби Яга устала скандалить. Слегка осипшим голосом она велела чернявому найти машину и царственно поплыла следом.

Зал опустел. Не веря своим глазам, Миша стоял у края галереи, вцепившись побелевшими пальцами в перила. Зал опустел.

И вдруг внизу мелькнула Любина каштановая шевелюра в окружении бильярдных шаров, каковыми сверху казались бритые макушки учеников Чертопрыщенко.

«Родные!» – чуть не заорал милиционер, но вовремя спохватился.

Злодеи прошествовали в центр зала и, собравшись в кружок, принялись о чем-то шушукаться.

Через минуту, подхватив немногочисленный багаж, вся компания направилась к выходу. Милиционер поспешил следом.

Между конусами света, которые отбрасывали фонари, простирались участки абсолютной тьмы. Чертопрыщенцы казались стайкой призраков, исчезавших в душном мраке, и вновь материализовывавшихся на свету. Редкие прохожие что-то объясняли им, показывали дорогу и отправлялись дальше по своим делам.

От аэропорта злодеи прошли по небольшой аллейке, обсаженной по краям розами. Над головами таинственно шуршали крыльями летучие мыши. Тучи насекомых плясали под фонарями на своих беззвучных дискотеках.

За аллеей была троллейбусная остановка. Рогатая машина с тонированными стеклами, распахнув двери, одиноко ждала пассажиров.

Миновав остановку, злодеи пересекли дорогу с редкими автомобилями и углубились в огромный запущенный парк, тянувшийся черными джунглями до бог знает каких пределов.

Вспыхнула спичка, на миг осветив Любино лицо, и тут же погасла, обратившись в вишневый огонек тлеющей сигареты.

«Курит, когда выпьет» – припомнил милиционер старую шутку.

Девушка повернула голову, и огонек исчез из виду. Миша прибавил ходу. Впереди не было ни единого фонаря, так что приходилось рисковать, чтобы не упустить Любу и ее «братьев по вере». Те уже ступили на бетонную дорожку, уводившую в черное нутро парка.

Теперь милиционер мог различать голоса, и даже расслышал часть разговора. Болтали о чем-то легкомысленном. Разговор вертелся вокруг проделок некоего Пети Чушкина, который на Сеансах Обожания именовал Вместилище Чудес то сундуком, то чемоданом, а то и кошелкой. Слово, которое он произносил вместо «Аминь», из уважения к даме заменяли более-менее приличным синонимом.

Поведение Чушкина попахивало святотатством, но почему-то никого из последователей Чертопрыщенко это не возмущало.

«Странно» – подумал Миша – «На холме они казались бесноватыми фанатиками, а здесь хохочут над выходками какого-то скабрезника. Неужели Чертопрыщенко так на них влиял?»

Компания злодеев остановилась в самом темном закоулке парка. Миша подобрался еще на несколько шагов и спрятался за деревом.

Вокруг не было ни души. Ветерок, который с некоторой натяжкой можно было назвать прохладным, тихонько шуршал в кронах деревьев. В иссохшей траве копошилось мелкое зверье.

Впереди что-то металлически щелкнуло. Мягкий золотистый свет выхватил из тьмы лица заговорщиков. Милиционер затаил дыханье. До его слуха донеслась волшебная мелодия, точь-в-точь такая же, что лилась когда-то из Магического Боекомплекта, принадлежавшего Геремору.

Люба произнесла что-то в полголоса, и с тихим шипеньем в воздухе загорелась зеленая стрела, указывавшая на север и вверх.

Возникни из тьмы клетчатый динозавр в ластах и маске для ныряния, Миша удивился бы ему меньше, чем появлению в южной ночи знакомой указательной стрелки из Гереморова Боекомплекта. Нелепое, невероятнейшее стечение обстоятельств! Поверить в такое – все равно, что поверить в возможность десяти подряд выигрышей в лотерею.

Тем не менее, было очевидно, что Люба и ее громилы заполучили Боекомплект! Милиционер зажмурился, пытаясь вспомнить тот миг, когда золотая коробочка выскользнула из рук. Но как ни напрягал память, цельная картинка не желала складываться перед внутренним взором.

А впрочем, чего тут гадать-вспоминать. Вон он, Боекомплект, вызванивает в Любиных руках райские песенки! Другой вопрос – как это помощница Чертопрыщенко научилась им пользоваться? Боекомплект не из тех вещей, на которые взглянул – и понял, как с ними обращаться. Это не вилка и не гаечный ключ.

Но и на этот вопрос Миша ответил довольно быстро. Разгадка крылась в злополучном вечере перед штурмом, когда Люба-Велосипед вертелась вокруг болтавшей о том – о сем волшебной компании.

Она узнала достаточно, чтобы активировать заклинание, указывающее на портал. Утешало одно: вряд ли она знала больше. Ведь инструкция к Боекомплекту была у него, у Миши! Да и окажись она в руках у злодеев, что бы они стали с ней делать? Лингвистических наговоров над ними никто не читал.

И все же… Нет, нельзя себя успокаивать! Если Люба запомнила сложное заклинание, услышав краем уха, от нее можно ожидать чего угодно. Надо держать ухо востро.

Что ж – подумал милиционер – по крайней мере, теперь понятно, каким макаром чертопрыщенцы собираются найти Заззу. Пусть себе ищут. Отыскать будет не трудно. Куда трудней будет объясниться с волшебным братом по разуму, и заставить его помочь.

Эту миссию Миша собирался взять на себя.

– И это все? – донесся из тьмы разочарованный голос.

– Андрюша, а что ты ждал? Карту с километражом? – должно быть Люба пожала плечами. – Скажи спасибо, что это есть.

– Так что, мы как идиоты будем каждые полчаса запускать это заклинанье, чтобы узнать, в ту ли сторону едем? – не унимался невидимый Андрюша.

– Нет, Андрюха, мы – не будем, – прогудел начальственный бас. – Будешь ты. Каждые полчаса. Как идиот. Это приказ. Понял?

– Понял, – удрученно буркнуло в ответ.

– Хватит вам ссориться, – сказала Люба. – Нужно ночлег найти.

Зашелестела трава. Вся компания двинулась вправо, к видневшейся вдали освещенной аллее. Смутные тени одна за одной проплыли мимо милиционера. Миша потянулся следом, изо всех сил надеясь, что дрыхнущий в сумке Йорик не проснется и не наделает шуму в самый неподходящий момент.

Через несколько минут злодеи выбрались на аллею, ведшую из аэропорта в город. Дорогу преградила седенькая востроглазая старушенция. В руках она держала картонку с надписью «КВАРТИРА».

После короткого торга бабулька поманила за собой новоиспеченных постояльцев.

Стараясь держаться на отдалении, Миша двинулся следом.

Они прошли мимо автостоянки, мимо автобусной остановки. Перебежали улицу, по которой туда-сюда шмыгали машины с горящими фарами. Взобрались на железнодорожную насыпь, пересекли пути и углубились в скудно освещенный массив частных домов.