— Помнишь, Гекамеда, что я говорил тебе в шатре Нестора?

— Помню, Идей, — спокойно ответила она. — Но я больше не придаю значения твоим словам, так как узнала, что совсем недавно ты говорил то же самое Елене.

Зевс-громовержец! Только этого не хватало! Конечно, Елена поступила так из чистого озорства, но если она рассказала Гекамеде все…

— Не знаю, о чем ты, — ответил я дочери Арсиноя. — Елена — мой друг.

— Разумеется, потому что она не захотела стать тебе больше чем другом. Но это не предел твоих желаний.

— Клянусь тебе, Гекамеда…

— Не лги. Елена мне все рассказала. Надо так любить приключения, как ты, Идей, чтобы рискнуть отправиться за мной во вражеский лагерь, когда твое сердце отдано другой женщине. Что я могу сделать, кроме как поблагодарить тебя?

— Клянусь, Гекамеда, я люблю тебя!

— А как же Елена?

— Ты самая желанная женщина в мире!

— А как же Елена?

— Я отправился в греческий лагерь только ради тебя. Я не герой и даже не храбрец в обычном смысле этого слова, но надел личину обоих ради твоего спасения. При виде тебя у меня кружится голова и сердце готово выпрыгнуть из груди! Я, Идей, сын Дара, жреца Гефеста, хочу, чтобы ты стала моей женой!

— А как же Елена?

Трижды заданный вопрос вывел меня из себя.

— Ты играешь мною! — сердито воскликнул я. — Ты отлично знаешь, что мои слова правдивы!

— Не знаю ничего подобного, — последовал спокойный ответ.

Я рассердился еще сильнее.

— Повторяю: ты играешь мною! — почти крикнул я. — Это глупо, ибо ты в моей власти! Я силой увел тебя из шатра Нестора и привез в Трою на своей лошади. Ты моя! Твое сопротивление бесполезно!

— Я хорошо это знаю. — Ее голос оставался спокойным, но глаза сверкнули. — Мне известна твоя власть.

— Тогда почему ты сопротивляешься?

— Я не сопротивляюсь. Выслушай меня, Идей.

Я действительно твоя. Ты можешь вынудить меня стать твоей рабыней. Но твоей женой — никогда! Я должна владеть сердцем моего мужа, а твое сердце принадлежит Елене. Я готова быть твоей рабыней, но буду ненавидеть тебя.

— Это ложь! — яростно вскричал я. — Елена не владеет моим сердцем! Оно принадлежит тебе, Гекамеда!

Ты не нужна мне в качестве рабыни. Я люблю тебя!

— Тогда ответь на вопрос — только честно. Предлагал ли ты три дня назад в этой самой комнате свое сердце Елене?

Я молчал.

— Отвечай! — потребовала она.

— Это было до того, как я встретил тебя, — произнес я наконец.

— И тебе хватает безрассудства спустя всего три дня просить меня стать твоей женой! Бессовестный!

Я все еще подозревал, что она играет мною, но даже если так, что я мог ей сказать? Я чувствовал, что выгляжу нелепо — весьма неприятное ощущение, — и уже открыл рот, чтобы предложить ей принять решение, когда меня прервал голос появившейся в дверях Елены:

— Ну, славный Идей, теперь ты в состоянии окончить свою фразу? — Войдя в комнату и заметив, что мое лицо побагровело от гнева, она насмешливо добавила: — Что? Ссора — так быстро?

— Если это и ссора, то в ней повинна только ты! — сердито отозвался я. — Значит, вот какова дружба Елены? Ради этого мы скрепили наш договор лемносским вином? Ты предала меня!

— Предала? Как? Где? Когда? — Лицо Елены выражало удивление и оскорбленную невинность.

— Он имеет в виду, — пояснила Гекамеда, — что ты рассказала мне о его любви к тебе.

— Конечно рассказала, — подтвердила Елена, — но ведь ты не взял с меня клятву молчать. Не вижу в этом ничего дурного. Я гордилась твоей любовью и не могла скрыть свою гордость.

— Ты издеваешься надо мной!

— Вовсе нет. Но не могу же я отрицать, что ты ухаживал за мной.

— Всего три дня назад! — вставила Гекамеда.

— Верно, — согласилась Елена.

— А только что он страстно добивался моей любви! — вскричала Гекамеда.

— Что?! — воскликнула Елена, воздев руки в знак изумления и ужаса и устремив на меня взгляд, полный упрека. — О, вероломный!

На сей раз мне хватило ума понять шутку и отозваться соответственно.

— Увы, — вздохнул я. — Разве моя вина, что ни одна женщина не может смотреть на меня, не испытывая желания?

Они не нашлись что ответить.

— Это истинная правда, Гекамеда, — продолжал я. — Елена влюблена в меня. Но что я мог поделать? Мне пришлось притвориться отвечающим на ее греховную страсть. Правда и то, что я люблю тебя…

Теперь я наслаждался этим разговором, полагая, что побил противника его же оружием. Я снова чувствовал уверенность в Гекамеде, помня, как она рисковала, помогая мне бежать из лагеря греков. Поэтому продолжал, притворяясь опечаленным:

— Да, Гекамеда, я люблю тебя и мечтал на тебе жениться, но ты отказала мне. Да будет так! Дочь Арсиноя не станет рабыней Идея. Я отказываюсь от всех прав на тебя, но ты разбила мое сердце, жестокая…

Я остановился, думая, как лучше закончить фразу.

Но она так и осталась висеть в воздухе. Я стоял лицом к двум женщинам, как вдруг за моей спиной раздался вскрик, и на лицах Елены и Гекамеды отразилось искреннее удивление.

Я повернулся. В дверях, протянув ко мне руки и с радостным блеском в глазах, стояла служанка Гортина!

Первой заговорила Елена.

— Что это значит, Гортина? — резко осведомилась она. — Почему ты входишь не постучав?

Юная греянка, нисколько не обескураженная, направилась в центр комнаты.

— Я ищу его, — ответила она, указывая на меня пальцем.

— Что? — изумленно воскликнула Елена. — Зачем тебе понадобился Идей? У тебя для него сообщение?

— Да — от меня, — отозвалась Гортина тоном отчаянной решимости. — Я прошу его в вашем присутствии выполнить свое обещание.

Я понял по глазам Елены, что ее быстрый ум начинает постигать истину.

— Знай, о царица, — продолжала Гортина, — что Идей — бесчестный человек. Он дал мне слово забрать меня из твоего дома — его глаза были полны страсти.

Но назначенный день наступил, и он отверг меня.

У Гекамеды вырвался сдавленный крик.

— Когда это было, Гортина? — спокойно спросила Елена.

— Шесть или семь дней назад. Он обещал забрать меня на пятый день, и я поверила ему. Помнишь тот вечер, когда мои крики переполошили весь дом — даже тебя и Париса? Это было, когда он отказался от своего обещания. Я вцепилась ему в волосы, но он вырвался и убежал. А теперь я хотела бы знать…