Быстро осмотрев слугу в алькове и убедившись, что он мне не помешает, я осторожно двинулся дальше.

Некоторое время я ничего не слышал и уже начал бояться, что застал гнездо пустым. Войдя в соседнюю комнату, я застыл, пораженный окружающим меня великолепием. Огромные золотые сосуды стояли на подставках из халцедона и слоновой кости; рисунки на шелковых тканях, которыми были увешаны стены, казались почти рельефными. Впрочем, отделанное черным мрамором помещение выглядело чересчур роскошным для мужчины.

Внезапно занавеси находящегося справа алькова раздвинулись, и я увидел Париса. Он стоял, зевая и потягиваясь. Я спокойно ожидал, пока он меня заметит, хотя при виде его задрожал от возбуждения и невольно потянулся к рукоятке меча.

Подойдя к сундуку, Парис достал оттуда флакон с благовониями и опрыскал себе голову и плечи, потом подошел к зеркалу и стал примерять остроконечную фригийскую шапку. Не удовлетворенный результатом, он бросил ее на скамью, снова зевнул, повернулся, увидел меня и застыл с видом глубочайшего изумления.

— Великая Афродита! — воскликнул Парис, воздев руки. — Неужели ты посылаешь мне это жуткое видение?

До конца дней я буду корить себя за упущенную возможность. Было очевидно, что Парис, удивленный моим неожиданным появлением в окровавленных доспехах, принял меня за видение, ниспосланное Афродитой. Если бы мне хватило ума обратиться к нему торжественным голосом оракула и провозгласить волю богов, я бы добился своей цели. Но я никогда не отличался присутствием духа.

Шагнув вперед, я заговорил голосом, который слегка дрожал — как я надеялся, не от страха:

— Я не видение, а человек из плоти и крови. Неужели ты не узнаешь меня?

Страх тотчас же исчез с лица Париса.

— Да ведь это сам великий вестник! — воскликнул он. — Как ты проник сюда?

— Это не важно, — ответил я. — Самое главное — я здесь.

— И с какой целью?

— Ты должен знать. Я пришел за тем, что мне принадлежит.

— Не понимаю.

— Ты лжешь, Парис. Увертки тебе не помогут. Ты украл мою рабыню — Гекамеду из Тенедоса. Я пришел за ней.

Парис насмешливо расхохотался:

— Говоришь, я лгу? Ну что ж, человеку можно разрешить позабавиться в последний день его жизни. Ты умрешь за это оскорбление, Идей.

— Если так, то вслед за тобой. Время дорого — где Гекамеда? — И я шагнул вперед, выхватив меч.

Мои действия привели к желаемому результату. Я знал, что, несмотря на свою изнеженность, Парис не трус и способен защитить себя. При виде блеска моего оружия он быстро подбежал к стене и сорвал с нее короткое спартанское копье.

Это был мой шанс. Как только Парис оказался спиной ко мне, я прыгнул, но не к нему, а к двери в дальнем конце комнаты, которая, по моим расчетам, вела в его спальню.

Мое предположение оказалось верным. Открыв дверь, я услышал женский крик, побежал на звук и увидел Гекамеду, стоящую у окна, прижав руки к груди. Ее глаза были расширены от страха.

Одним прыжком я оказался рядом с ней и схватил ее за руку.

— Идем! — властно приказал я и, предупрежденный ее взглядом, вовремя повернулся, чтобы увидеть взбешенного Париса, размахивающего спартанским копьем.

Я не намеревался совершать убийство, поэтому отпустил Гекамеду и поднял руки над головой.

— Защищайся, несчастный, — крикнул Парис, — пока я не прикончил тебя!

— Это будет не так легко, — отозвался я. — Я не боюсь сражаться с тобой, но бой должен быть честным. Твое игрушечное копье не может пронзить мои доспехи — ты беззащитен, и я не стану убивать тебя.

Позволь мне удалиться с моей рабыней, а если ты захочешь встретиться со мной в честном поединке, да будет так.

Но отделаться от него было непросто.

— Защищайся! — повторил Парис, дрожа от ярости. — Твои доспехи тебе не помогут, жалкий писец! — И он бросился на меня.

Последовала бурная сцена. Так как тонкое копье Париса не могло мне повредить, моей единственной задачей было защищать Гекамеду от беспорядочных выпадов Париса, при этом стараясь не ранить его.

Дюжину раз я мог бы пронзить мечом его горло или грудь, так как он бросался вперед вслепую, не думая о защите.

Велев Гекамеде держаться у меня за спиной, я постепенно вытеснил Париса в соседнюю комнату, где было больше места. Он тяжело дышал, но не прекращал свои отчаянные атаки.

Я уже приближался к последней комнате, где оставил связанного раба, когда внезапно послышались стук в дверь, ведущую в коридор, и громкие голоса.

Воспользовавшись моим замешательством, Парис сделал резкий выпад и сбил острием копья шлем с моей головы, едва не задев Гекамеду.

Решив, что это слишком, я прыгнул вперед и ударом меча плашмя по голове сбил его с ног, потом бросился к двери, таща за собой Гекамеду, и стал отодвигать засовы. Парис успел подняться и с яростными криками устремился за нами.

Наконец дверь открылась, и раздался насмешливый голос:

— Ха! Парис! Идей! Так я и думала.

Это была Елена, вернувшаяся с башен. Парис отступил, уронив копье, а я опустил меч, когда она шагнула между нами; за ней следовали ее служанки и трое рабов. Бросив взгляд на Гекамеду, Елена сразу оценила ситуацию и устремила на Париса взгляд своих сверкающих глаз.

— Стыдись! — крикнула она. — Ты обращаешь оружие против троянца, когда твои братья сражаются с греками! Презренный! Я уже не говорю об оскорблении, которое ты наносишь мне, твоей жене, приводя женщин в мой дом. — Повернувшись ко мне и Гёкамеде, Елена приказала: — Убирайтесь!

— Постой! — крикнул Парис, шагнув вперед. — Здесь мои покои, Елена, так что это не твое дело. Убирайся сама и позволь мне разобраться с этим парнем.

Однако гневный взгляд Елены заставил его отступить.

— Госпожа, — робко заговорила Гекамеда, коснувшись руки Елены. — Я все объясню. Меня привело сюда сообщение…

— Не сомневаюсь, — с презрением прервала Елена. — Объяснять тут нечего. Уходи со своим хозяином.

Видя, что слова бесполезны, я взял Гекамеду за руку и повел ее к двери. Служанки и рабы шагнули в сторону, пропуская нас в коридор.

Позади раздался сердитый возглас Париса, но я не обратил на это внимания. Через минуту мы вышли из дома и вскоре оказались на дворцовой территории.