— Нет, я не устал.

— И все же вздремните пару часиков. Сегодня вам предстоит одна работенка, — сказал Джерри, доверительно, почти по-приятельски положив руку на плечо Скарну и провожая его к дверям.

В соседнем офисе скучала Кэденс. Она нервно улыбнулась, когда Сома препоручил профессора ее заботам, и проводила его к мобильной ячейке.

Мобильная ячейка служила в городах-башнях стандартным средством передвижения. Перемещаясь по разветвленной сети тоннелей, она доставляла пассажиров в любой уголок города-башни. Впрочем, на сей раз путь оказался недолгим. Кэденс толкнула дверцу, и та скрылась в полости стены. Выйдя из мобильной ячейки, они оказались в небольшой уютной комнате.

— Надеюсь, вам здесь понравится, — сказала Кэденс. Пройдя по комнате, она зажгла приглушенный свет. — Здесь вы найдете все, что нужно для нормальной жизни.

— А вот голосвязи здесь нет, — заметил Скарн, озираясь.

Она указала на стоявший сбоку столик с каким-то прибором.

— Вот видеофон. Но, боюсь, он подключен только к сети Клуба. — И виновато пояснила: — Джерри не хочет, чтобы вы звонили куда-нибудь еще. Все внимание вы должны сосредоточить на работе.

Скарн швырнул чемоданчик на кровать и сел рядом.

— Я не могу делать все, что говорит Сома. Он упоминал какие-то игры не по правилам — что это такое?

— Выходит, вы не знаете всего? — удивилась Кэденс, широко распахивая глаза.

— Видимо, нет, — раздраженно подтвердил он. — Потому и спрашиваю.

— «Колесо» сейчас превратилось в разветвленную могущественную организацию наподобие какого-нибудь древнего тайного общества, — пояснила она. — Только в более крупных масштабах. Мы не просто зарабатываем деньги — эту ступень мы прошли века назад. «Колесо» дает своим членам множество возможностей преуспеть в жизни. Но добиться результата можно лишь выигрышем, комбинацией вероятности и умения. Кое-кто даже не догадывается, какие шансы упускает. Вот вы, к примеру.

— Ладно, ладно, — раздраженно бросил Скарн, не желая слушать очередную проповедь. — Так что такое игра не по правилам?

— Игра, в которой «Колесо» гарантирует более пятидесяти процентов вероятности выигрыша. Это способ продемонстрировать, что вы добиваетесь успеха. «Колесо» тоже любит риск.

— Значит, речь идет не только о деньгах?

— Не всегда. Кроме денег, есть и другие соображения. К примеру, бесценный жизненный опыт — «Колесо» способно обеспечить его. Многие желают изменить свою жизнь, стать другими — и это под силу «Колесу». Есть специальные технологии, позволяющие изменить индивидуальный характер, придать личности новые способности и открыть перед нею новые двери. Если человек способен сделать крупную ставку, умело сыграть и одержать победу, то он получает право выбрать себе новую жизнь. У вас не было знакомых, бесследно исчезнувших в один прекрасный день? Возможно, это произошло не без помощи «Колеса». — Кэденс пожала плечами. — Иногда речь заходит о власти. Порой выигрыш представляет собой возможность получить власть и добиться высокого положения в структуре «Колеса».

— Вы говорите, можно выиграть влияние в самом «Колесе»? В игре наудачу? — удивленно переспросил Скарн.

— Все как в тайном обществе, — повторила госпожа Меллорс. — На высших уровнях свои ранги и степени; получить их можно, одерживая все более трудные и красивые победы. Черт, а ведь вы можете сделать неплохую карьеру, если умеете играть в каббалу. Впрочем, не сразу. Полагаю, сейчас вас будут готовить для какой-то особой работы.

— А для участия в подобных играх необходимо числиться в структуре «Колеса»? Либо можно быть человеком со стороны? — допытывался профессор.

— Теоретически чужак может стать членом внутреннего совета, просто участвуя в игре, — улыбнулась Кэденс. — Хотя я не представляю, как такое может случиться на практике. Но люди все-таки пытаются выиграть право попасть на нижние ступени в нашей иерархии. Таким образом мы получаем контроль над некоторыми правительственными служащими. Просто в данном случае необходимо уметь делать ставки — сами понимаете. Для этого требуется обладать какой-то властью за пределами общества. Если человек проигрывает, «Колесо» получает право располагать его властью. Но если счастливчик выигрывает, то в любом случае переходит под наше крыло — так что, независимо от исхода событий, мы просто не можем проиграть.

— А «Великое колесо» разрастается и разрастается, — добавил Скарн. Затем задумчиво осведомился: — А если «Колесу» представится возможность сыграть на все свое имущество и влияние, как по-вашему — внутренний круг решится на такое?

— Не знаю. Почему вы спросили?

— Понятия не имею, — честно признался он.

В самом деле, такая идея пришла ему на ум совершенно случайно. Но вопрос нельзя было назвать совсем бессмысленным. Столетия назад промышляющая азартными играми организация не состояла бы из игроков — она скорее жила бы за их счет. Сегодня, интуитивно догадывался профессор, все кардинально изменилось — потому что приводящие в трепет риск и азарт превратились внутри организации в настоящую религию.

— Вы ведь давно состоите в «Колесе», не так ли? — внезапно спросил Скарн, глядя на собеседницу в упор.

— С семнадцати лет, — отозвалась та, вытаскивая из коробки на туалетном столике сигару. Усевшись на кровать рядом со Скарном, женщина выпустила к потолку струю ароматного дыма. — Я жила с человеком, который был оперативным агентом «Колеса». Он-то и привел меня в Клуб. Тут я пришлась ко двору…

— Как по-вашему, вы правильно поступили? — Он смотрел на нее с любопытством.

— Конечно. — Кэденс взглянула на него. — Жизнь жестока. Сомневаюсь, что где-то еще я могла бы настолько быть уверенной в завтрашнем дне. Я вряд ли поняла бы многие вещи, которые осознала здесь. «Колесо» учит, что все происходит исключительно волей случая. Все случайно — и хорошее, и плохое. Так что на самом деле винить себя не в чем, потому что поделать просто ничего нельзя. И когда это понимаешь, жить становится проще.

— Слушая вас, начинаешь думать, будто жизнь — страшно тяжелая штука, — осторожно сказал Скарн.

— Мне нравится притча о двух людях, встретившихся на мосту. Допустим, на свете живут двое, чьи судьбы в корне изменятся, если они встретятся. И вот однажды они сойдутся на мосту — каждый будет идти в свою сторону. Допустим, они будут проходить мост в одно время. Здесь-то и случится что-нибудь, что сведет их друг с другом. В таких случаях принято говорить, будто люди созданы друг для друга. Но на самом деле такие утверждения — полная чепуха. Они могут разминуться на часы, минуты и секунды — а могут просто пройти мимо, даже не обменявшись взглядами. Из миллионов потенциально волшебных встреч только одна-две оказываются действительно волшебными. Таков закон средних величин. — Женщина снова пожала плечами, на сей раз немного уныло. — Остальным остается только жалеть, что им случай так и не представился.

Они помолчали.

— Вы верите в удачу? — спросил Скарн.

— В удачу? Нет. Ее не существует. Есть только шанс. Люди, верящие в удачу, не понимают законов вероятности. Шанс вовсе не означает, будто он с равным успехом может выпасть на долю каждого и в случае выигрыша все получат одно и то же. Каждый получает нечто свое. Именно потому возможны рискованные игры — потому и жизнь и фа, не так и? — Меллорс одарила профессора холодным взглядом. — истая вероятность гарантирует наличие некоторого числа счастливчиков, на долю которых выпадают удачные случаи. А также наличие определенного количества людей невезучих, которым достаются неудачные совпадения. Из этого следует, что оставшиеся — то есть мы — находятся в посредственной середке.

Скарн рассмеялся:

— По-научному это называется кривой Белла—Шепарда.

— Вот и Джерри постоянно твердит мне об этом, — вздохнула Кэденс.

— Но все игроки верят в удачу. — Профессор пощупал цепочку у себя на шее. — Госпожа. Любой может подтвердить, что удача приходит временами. Просто нужно знать с уверенностью, когда тебе приваливает везение, а когда ты рискуешь остаться без гроша в кармане. Люди все еще ориентируются на того, кто, по их мнению, является любимцем судьбы, — дабы вырвать и себе листик из их лаврового венка.