— Я не признаю этого подкидыша своим внуком! — заявила родительница.

— А мне по хер, — муж пожал плечами вгоняя мать в красно — белые пятна. — И разговаривать так с моей женщиной не надо.

— Аня еще и моя дочь, если ты не забыл, — она отвечает ка пару тоном тише. — И ее репутация…

— Ваша дочь носит одну из известных фамилий этого города. Даже если она голой пройдет по набережной, все будут стонать и восхищаться, потому что за ее спиной есть я. А вот нормальные отношения в семье не купить никакой репутацией. Так что у вас есть выбор. Вы можете вспомнить, что рожали ребенка не только, чтобы показывать ее обществу, как идеальную куклу, — интуитивно чувствую, что сейчас он говорит еще и про себя. — Но еще и потому что просто хотели дочь и вообще-то любите ее. Или же просто не лезьте. Только Ане будет вас не хватать. Ей всегда не хватало мамы. Правда, малыш? — осторожно скользит губами по моей щеке. Жмурюсь, киваю.

 — Мам, — говорю уже совершенно спокойно. — Я не стану менять свое решение просто потому, что тебе что-то не нравится. Но буду рада, если у моего ребенка будет бабушка. А теперь извини, мне работать надо. «Подкидыши» ждут, — отцепив руки мужа, обошла мать и с дикой головной болью вошла в Дом малютки.

А тут хаос. Какие-то мешки, коробки, суета. Девчонки из второй смены тоже тут. Все носятся, складывают вещи.

— Что происходит? — нашла Полину в боксе для младенцев.

— Ты не слышала? — в ее глазах удивление. — Твой муж выбил для приюта новое здание. Сегодня заведующей сообщили, чтобы собирали все необходимое. На той неделе переезд. Это так здорово, Ань. Я видела фотографии. Большой современный центр для маленьких деток. Там и детская площадка для трехлеток, и нормальные спальни, и… Здравствуйте, Аслан, — осеклась подруга.

Оглянулась. За моей спиной муж и моя мама.

— Покажи мне этого мальчика, — поджав губы попросила она. Я провела ее в бокс. Взяла на руки Германа.

— Как здесь шумно, — вздохнула мама. — А ты дура, Аня. Это же кабала на всю жизнь!

— Это ребенок. Мой ребенок, — прижимаю малыша крепче к себе.

— Наш, — за ее спиной тепло улыбается Аслан. Муж подошел ближе, забрал у меня комок в пеленках. — Хотите подержать внука? — Поля удивленно захлопнула рот и ретировалась помогать персоналу.

— Нет, — мать даже руки завела за спину в знак брезгливости. — Нет, я не могу это принять, — она развернулась на каблуках и оставила нас одних.

Аслан.

Мы только к десяти закончили, и я отвез свою девочку домой. Сидим в машине в полной тишине. Разговор с ее матерью выдался непростой. Я уверен, что моя тоже не примет некровного внука. Точно не сразу. Но я так прикипел к мальчонке. Сам не знаю, почему. За эти пару месяцев перестал бояться брать его на руки. Научился менять подгузники и даже пеленать почти получается. Он не виноват, что остался один. Настоящий боец. Гер выжил чудом в той страшной аварии, что унесла жизнь его родных родителей.

Я по своим каналам поднял все документы о них, о возможных родственниках, медицинские справки и заключения. Много думал, наблюдал за женой и понял, что это наш сын. Я сделаю так, что у него будет все: воспитание, игрушки, лучшее образование и не одна сволочь не посмеет сказать, что он чужой.

— Ты правда готов? — жена вырвала меня из задумчивости. Это единственная тема, которая между нами еще не поднималась.

— Да, — беру ее ладошку в свою, подношу к губам, дышу на пальчики, целую.

— Это навсегда, Ас, — зачем-то говорит Аня. — Если не понравится, не выйдет сдать обратно. На всю жизнь, понимаешь?

— Конечно, — тяну ее на себя. Поддается. Садится верхом, тыкается, как котенок, носом в шею. Я стараюсь удержать этот интимный момент. Мы так давно не были настолько вместе.

Глажу ее по спине, дышу ею, пытаюсь уловить ритм ее сердца. Не хочу больше отпускать. Не хочу смотреть, как она заходит в этот подъезд. Как зажигается свет в ее окнах. Аня тоже не спешит уходить. Мы каждый раз все больше времени проводим вместе. Все тянем минуты до расставания, чтобы надышаться, чтобы услышать друг друга. Я не могу без нее.

— Ань, — зову любимую девочку. Она всегда будет для меня девочкой. Мне кажется, что даже через тридцать лет я буду ее так называть. — Поехали ко мне. К нам. Черт! — запутался в словах, а она тихо смеется мне в шею. — Там правда пусто пока. Я завтра хотел показать. Документы еще не оформили. Я без тебя решать не буду. Но может все же сегодня? Сейчас?

— Поехали, — жена соскользнула с моих колен на свое сидение. Привычно спрятала в волосах горящие щеки. — Ну же, Ас! — топнула ножкой. — Пока я не передумала.

Меня не надо долго уговаривать. Педаль газа в пол и почти в самый центр. Отсюда и ей до университета добираться удобно, и мне до работы. А еще рядом отличный частный садик и лицей с шикарной языковой программой.

— Смотри, — показал любимой в окно автомобиля на современное здание детского сада. — Там для нас обязательно найдут место, когда Гер подрастет. Тебе нравится? Мы потом сходим, вместе пообщаемся с директором. Я просто квартиру пока искал, старался учесть все и изучал сразу в деталях.

— Спасибо, — моя девочка растрогалась до слез. — Ас, я… Я даже не ожидала. Я думала ты…

— Я тоже не ожидал. Даже в голове никогда не было мыслей об усыновлении. Но знаешь что, детка? — улыбаюсь ей.

— Что? — смотрит на меня неверящими, но безумно счастливыми горящими глазами.

— Я не чувствую в нем чужого. Мне правда кажется, что он наш. Дикость? — перехватываю руль одной рукой, второй сжимаю ее вспотевшие от волнения ладошки.

— Не знаю, — отвечает тихо. — Мне кажется, что это все сон. Я не хочу просыпаться, Ас, — Аня дрожит всем телом от волнения.

— Это не сон. Последний год был кошмарным сном. А сейчас мы проснулись. Аньк, у меня поганый характер, ты же знаешь, но я столько всего понял. Не могу объяснить словами.

— Ты на работе можешь быть кем угодно, — говорит любимая девочка. — Дома я хочу видеть мужа и отца. И… — замолчала. — Больше шанса не будет.

— Мне больше не надо. Я постараюсь ухватиться за этот и не потерять его. Не потерять тебя. Вас, — теперь уже я улыбаюсь.

Мы поднялись на самый верхний этаж элитного охраняемого дома. Открыл дверь, подтолкнул ее в спину. Анюта переступила через порог, я зашел следом, ударил пальцами по выключателю в прихожей.

— Здесь пока почти нет мебели. Кухня только полностью готова и две ванные, — обнял ее за талию, провел глубже. — Большая гостиная, кабинет, три спальни и детская, — показал жене каждую комнату. — Тебе нравились молочные оттенки нашего загородного дома. Я сюда когда вошел, сразу понял — то, что нужно. Угадал?

— Да, — чувствую, как Аня улыбается, глядя на надувной матрас посреди гостиной.

— Ас, — моя девочка развернулась ко мне лицом. — Поцелуй меня.

Аслан.

Я не тороплюсь. Боюсь спугнуть этот момент. Анюта дрожит, будто сейчас у нас будет первый раз.

— Я очень тебя люблю, — веду костяшками пальцев по щеке. — Анечка, — касаюсь подушечками ее губ. — Моя девочка, — голос срывается и дрожит вместе с ней. — Верь мне, пожалуйста. Хотя бы попытайся, — наше дыхание все ближе.

Жена не ответила. Она сама вжалась своими губами в мои обнимая за шею. Я подхватил ее за талию, закружил по пустой комнате не разрывая поцелуй, упиваясь ею, наслаждаясь, отпуская в каждом жадном прикосновении страх быть отвергнутым.

— Верь мне, — повторяю снова в надежде услышать ответ, но его нет.

Есть мы в пустой комнате, где каждое прикосновение электричеством проносится по венам. Есть боль, которая живет в моей любимой женщине и мне еще долго предстоит выкорчевывать ее из израненного сердца. Есть страх, что у меня не получится или она передумает.

От всего этого ни спрятаться, ни уйти, не сбежать. Я виноват перед ней, от этого никуда не деться.