— Что — то не похоже, — моя мать — кремень, ее хрен проймешь, если что в голову стукнуло. Даже у отца не получалось. — Два года, как свадьба прошла, а ты не то, что не родила ему, ты даже заберемекеть не можешь.

— Все, я сказал! — зло бью кулаком по столу так, что на нем подпрыгивает посуда.

— Иди сюда. Не плачь, — обнимаю жену. — Если дочь твоей подруги так хороша, — усмехаюсь, глядя поверх головы матери прямо в глаза брата. — Назначай встречу. Будет свадьба, — Аня даже дышать перестала. — Кариму давно пора обзавестись семьей и начать нести ответственность за кого-то кроме себя.

— А как же дети? Аслан, тебе нужен сын, — стоит на своем эта упрямая женщина.

— Будет. И сын, и дочь. Куда торопиться? Аня учится, я практически живу на работе. Это мое решение. Мы предохраняемся, — этой ложью закрываю всем доступ в свою постель. — Спасибо за ужин, — целую мать в шершавую щеку. — От тебя, — говорю ей. — Жду знакомства с невестой брата. — Тебя, — смотрю на Карима, — Без опозданий на работе. Мама, я в выходные пришлю рабочих, покажешь им, что нужно сделать.

— Сам не приедешь? — вздыхает она, понимая, что рассусоливать эту тему дальше никто не будет.

— Нет, — отвечаю категорично.

Недовольно сопя, Анюта добежала до машины. Я поймал ее у пассажирской двери и прижал спиной к себе. Поцеловал в темные волосы, жена дернулась, но я лишь крепче сомкнул кольцо рук.

— Успокойся. Все. Тихо. Ань, за два года можно было привыкнуть, — шепчу ей в макушку.

— За два года можно было бы понять, что мне здесь не рады и не таскать меня сюда! Я же не запрещаю тебе ездить! Не хочу все это выслушивать, понимаешь? — дает волю полноценным слезам моя любимая девочка. — Она давит! Что я сделаю, если не получается пока?

— Расслабишься, успокоишься и замечательно проведешь со мной остаток вечера,

— разворачиваю ее к себе, стираю с лица дорожки слез.

— Люблю тебя, — она сдается, утыкается лбом мне в грудь. — Не перенесу, если она все же подложит под тебя другую женщину.

— Я сам принимаю решения, — говорю строго. — Особенно в вопросе того, с кем мне спать. Домой поехали, детка. Я чертовски устал.

Аня.

Неприятный осадок от очередной перепалки с его мамой преследовал всю дорогу до дома.

Когда на тумбочке в прихожей звякнули ключи, я вздрогнула, но теплые руки любимого мужчины на талии стали приводить в порядок взбунтовавшееся с перепугу сердце.

Аслан небрежно скинул обувь в угол, взял меня за руку и привел на кухню. Усадил на табурет, сам устроился на коленях у меня между ног.

— Хотел тебя наказать, — смотрит строго. — Но, пожалуй, отложу это на потом. Если я звоню, Аня, ты берешь трубку! Иначе я точно приставлю к тебе двух амбалов, которые станут твоей тенью даже в туалете.

— Не надо, — улыбаюсь, представив себе бедных мужиков, караулящих у кабинки.

— Я звонила, между прочим, — перебираю пальцами черный ежик на его голове.

— Видел, — он садится на пол развернувшись ко мне спиной. Делаю мужу легкий массаж головы успокаивая еще и себя. Мысли плавно текут, возвращая меня примерно на 4 года назад.

Идти на выставку в этот день у меня не было ни малейшего желания, но мама купила себе новое платье и его просто необходимо было выгулять. Тыкая меня носом в то, что я совершенно не желаю развиваться, прочитав лекцию о необходимости посещения подобных мероприятий для поддержки связей в культурном обществе ей удалось меня уговорить.

Выбрать одежду для этого похода мне так же не позволили.

«Я лучше знаю!» — любимая ее фраза.

В итоге я появилась в картинной галерее в черном платье фасона «карандаш» длиной чуть выше колена с обычным овальным вырезом и коротким рукавом. По мне, так оно больше подошло бы маме, но не шестнадцатилетней девчонке невысокого роста.

Стоило ногам в черных туфлях перешагнуть порог главной галереи города, как я на время забыла обо всех неудобствах и растворилась в мире высокого искусства. Какого же было мое разочарование, когда мама повела меня дальше, на второй этаж, где, оказывается, и проходит основное мероприятие.

Снующие туда-сюда официанты с подносами, музыка, гомон голосов, обсуждающих представленные здесь творения. Глянула на пару картин и стало тоскливо. Когда моя мама начала живо обсуждать с каким-то мужиком, как же это «прекрасно», я просто тихонечко ушла в сторону.

Стянула у пробегающего мимо парня в фартуке стакан сока, облокотилась о высокую колонну спрятавшись за большим цветком и растворилась в своих мыслях.

— Скучаешь? — голос, вызвавший легкий озноб, вернул меня в реальность. Моей ошибкой стало то, что я сразу посмотрела в его глаза. Темно-карие, с янтарными переливами… Или это так падает свет? Не важно! Юное сердце, долгое время сопротивляющееся чувствам к ровесникам, дрогнуло при виде яркого молодого мужчины. — Аслан, — он представился и протянул мне руку в знак приветствия.

— Аня, — очнулась от временного оцепенения и вложила свои пальцы в его ладонь. Мужчина осторожно сжал их, перевернул кисть тыльной стороной ладони вверх и быстро коснулся ее губами. Кажется, в этот момент я почувствовала, как расширились мои зрачки. Щеки, так уж точно, на мгновение вспыхнули алым. Не позволяя себе чего-то сверх приличий, мой новый знакомый отпустил руку и даже сделал шаг назад, чтобы еще больше не смущать неопытную девчонку.

— Ты здесь одна? — Аслан очаровательно улыбнулся.

— С мамой, — киваю в сторону той самой картины, где все еще стоит толпа «знатоков» современного искусства.

— А я с отцом. Он решил сделать матери необычный подарок на годовщину свадьбы, и мы приехали сюда. Сколько тебе лет, Аня? — задал он прямой вопрос, считающийся неприличным, но мне же не девяносто, так что ответила честно.

— Шестнадцать. А вам? — сначала ляпнула, потом подумала. Щеки снова загорелись забавляя мужчину. В его присутствии мозг непростительно размягчается. Это и есть влюбленность с первого взгляда? Надеюсь, что нет.

— Мне? — он задумался. Даже глаза поднял к потолку. Вышло довольно смешно. — Скажем так. Я немного старше, — подмигнул мне. — Не скучай, детка. Мы еще обязательно увидимся.

Настойчиво вибрирующий телефон болезненно выдернул из теплых воспоминаний. Аслан недовольно зашевелился, достал мобильник из заднего кармана, глянул на экран загораживая его от меня своей головой.

— Перезвоню, — брякнул в трубку и поднялся с пола. — Сделай чайку, детка, — поцеловал меня в щеку и скрылся в соседней комнате, где буквально с первых минут начался разговор на повышенных тонах.

Аня.

Аслан так и не сказал, кто звонил. Отмахнулся привычным: «Работа», забрал чай и ушел медитировать перед телевизором. Такая возможность ему выпадает редко, так что пользуется, просто перезагружаясь. Мне кажется, в такие моменты ему вообще все равно, что там показывают, он включает первый попавшийся канал и смотрит все подряд.

Я же взялась за конспекты. Приготовила все задания на завтра, погладила одежду для себя и мужа, приняла ванну и без сил рухнула спать.

Утро началось с поцелуев. Нежных, почти невесомых. Я на животе, Аслан сверху. Волосы в сторону откинул и щекочет кожу своим дыханием. Просыпаться все равно совершенно не хочется. Нужно привыкнуть к новому ритму с учетом работы, а для этого одного вечера точно мало.

— Аслан, не надо, — прошу мужа, когда его пальцы добрались до моих трусиков. — Спать, — глянула на часы, стоящие на тумбочке. — Еще тридцать минут я могу спать. А если ты отвезешь, то пятьдесят.

— Ты же хочешь ребенка, — заявляет он. — Откуда ему взяться без секса?

— Ас, ну ты серьезно?! — резко разворачиваюсь, мужу приходится сесть. — Ты же сам сказал, пока забыть!

— Ань, да я… Черт! Прости, я… Идиот! — а в глазах ни грамма раскаяния. Манипулятор, блин!