Артём в Баку застрял надолго. Прислал мне письмо с напоминанием, что я глава комиссии по проверке промышленных предприятий и уровня жизни рабочих. До выступлений рабочих в Иваново осталось меньше двух лет. Если мы хотим как-то повлиять на ситуацию, то нужно заняться этим вопросом.

Письменные уведомления промышленникам посылались регулярно. На фабриках имеются инспектора, которые обязаны отчитываться о проводимых мероприятиях. Только никто в комитет ответов на запросы не прислал. После первого съезда промышленников прошло достаточно времени. Владельцы должны построить заводское жилье, сократить рабочий день, уменьшить штрафы и повысить зарплату. Безусловно, я понимал, что это утопия. Какой фабрикант станет добровольно лишать себя прибыли?

В общем, нужно было ехать самому. Полномочия у меня самые широкие, лично государем одобренные. Но и «группу поддержки» пришлось брать серьезную. Санёк «Неву», на которой участвовал в гонках, поездом отправил в Екатеринодар. По умолчанию этот автомобиль стал моим. Мне же обещали взамен того, что я продал Искандеру. И если на завод по выпуску «Георгиев» соваться не стоило, там очередь была слишком большой, то машину, собранную в наших цехах, я вполне мог оставить себе. Плюс в поездке меня сопровождали вездеходы с прицепами.

Те вообще были новенькие. Их готовили к автопробегу, которого, по сути, не случилось. Техника проехала от силы четыреста километров, а дальше перемещалась на железнодорожных платформах. Сашка Румянцев предложил еще два вездехода взять, поскольку команда у нас набралась большая: водители вездеходов, оператор с камерой, десяток охранников. Полицейских в Иваново мне обязаны предоставить, но и свои люди для обеспечения безопасности не помешают.

Поехали мы с командой специально через Москву. Я собирался взять партию изониазида. За свои деньги. Профессиональной болезнью текстильщиков была чахотка. Не думаю, что наше лекарство массово дошло до Иваново. Может, там чахотку и лечат, но только обеспеченный народ. Ещё стрептомицин взял. Плюс то, что вез из своего школьного фармакологического цеха.

Описывать дорогу из Москвы до Иваново, думаю, не стоит. У меня осталось много впечатлений. Не так часто я выезжал за пределы Кубани. А тут наглядно посмотрел, как живет народ в большинстве регионов России. Нищета поголовная. Владимир мы проехали, не задерживаясь. Издалека перекрестились, глядя на купола церквей, и двинулись дальше. Я специально выехал из Москвы на рассвете, чтобы успеть добраться за день до Иваново.

Знатно мы переполошили тамошних жителей. Они такого обилия техники даже в кино не видели. Да и само кино здесь демонстрировали один раз, когда была перепись населения. А тут прирулило чудо-юдо на гусеницах, да еще в четырех экземплярах. Мой автомобиль хоть как-то напоминал если не повозку, то карету. Зато гусеничные вездеходы напугали народ.

Для себя мы относительно быстро нашли место ночлега, но что делать с техникой, я не знал. Опасался оставлять ее на ночь без присмотра. Как бы не растащили местные жители на сувениры.

— Николай Иванович, мы поделим дежурства. Два человека по три часа, — успокаивал меня командир отряда охранников Егор Лапшин.

— Если что, сигнальте, выбежим на подмогу, — велел я и отправился с остальными парнями устраиваться в той забегаловке, что именовалась гостиницей.

Мда… Как там у классика? «Страшно далеки были они от народа»? Это я про себя. Последний раз клопов я лет десять назад видел. Не доводилось мне потом жить в таких плохих условиях. Даже на хуторе в мазанке было не в пример чище. Насекомых там точно не было.

Второй шок всю нашу компанию ожидал, когда мы спустились в обеденное помещение. Пусть вечером при свете керосиновых ламп было плохо видно, но на ощупь липкие ложки можно было почувствовать. Столы также чистотой не блистали, да и посуда вызывала такие сомнения, что я не мог себя заставить съесть поданные нам блюда. Санёк брезгливо отодвинул от себя весь этот «сервис» и поинтересовался, если в городе ресторан.

— А хто плОтить будет? — возмутился хозяин заведения.

— Заплатим, — отмахнулся я. — Есть кому скормить то, что вы подали? Нищие какие-нибудь?

— Неужто господам не понравилось? — выскочила откуда-то из-за двери бабенка. — Так вы скажите чегось подать, Улька все приготовит.

— Яиц вареных, — прикинул Сашка, что можно съесть безболезненно, не опасаясь за свои желудки, и что можно приготовить в таких антисанитарных условиях.

— Хлеб, — дополнил я.

Ростислав, сидящий напротив меня, рассмеялся и предложил вытащить из багажника рыбные консервы. Питались же мы всю дорогу ими, и ничего. А тут вдруг позарились на горячую пищу. Искать на ночь глядя где-то другие пункты питания у меня желания не было. Кинул Сашке ключи от машины и велел принести консервы, посуду и лапшу быстрого приготовления. Кипяток у хозяев раздобудем.

Примерно так же поужинали и наши сопровождающие. А вот с вариантом ночевки было хуже. Меня беспокоили не столько клопы, как другая живность. Похоже, мы и вшей здесь нацепляем. Придется потом провести всем профилактику в бане. Ночь показала, что я не всех вероятных насекомых вспомнил. В середине июля достаточно жарко, чтобы закрывать окна. Комарья налетело немерено. Полночи я слушал лай собак и отбивался от летучих насекомых. Потом не выдержал, поднялся, чтобы закрыть окно и погонять полотенцем тех, кто уже проник в комнату. Опрометчиво встал босиком на пол. И сразу понял, что по полу тоже кто-то бегает. Брезгливо передернул плечами и поспешил зажечь свечу. Тут же от источника света в углы кинулись тараканы. А парочка шлепнулась мне за шиворот рубашки, в которой я лег спать.

Сон как рукой сняло. Захотелось заверещать, как это делают испуганные девицы. В результате я оделся и вышел на улицу. Двое парней из охраны меня узнали. Отчитались, что все тихо и спокойно. Ну, относительно тихо. Хозяйский кабыздох время от времени начинал лаять. Причину этого тявканья парни так и не поняли. Привыкли они к служебным собакам Заряна. Те голос только по делу подают. Местные же шавки устраивали перелай без особой причины. Где-то на другом конце улицы тявкнула одна собака, следом за ней соседские. И так всю ночь.

У меня получилось подремать в салоне автомобиля до рассвета. Потом выбрался по естественной надобности. В очередной раз был «очарован» местным сервисом. Провонял непередаваемыми ароматами с ног до головы. Позже искал, где умыться и того, кто обеспечит меня водой. Пожевал на завтрак вареные яйца и велел парням собираться.

Можете себе представить, в каком настроении я заявился в полицейский участок? Устроил им там такой разгон, что чуть голос не сорвал. Полицмейстер прибежал вслед за посыльным, застегивая на ходу китель. Я рявкнул, что если меня сейчас не обеспечат охраной, то представители этого славного полицейского заведения отправятся в более северные регионы России. Продемонстрировал бумагу, засвидетельствованную Георгием I, покричал еще немного и велел отправить полицейских к проходной текстильной фабрики.

В целом, даже удачно, что я так плохо провел ночь. К фабричной конторе я подрулил злой как черт. Схватил за шкирняк первого попавшегося служащего и стал требовать директора или кто тут есть из руководства. Мужчина, отловленный мной, робел, посматривал на вооруженное сопровождение и что-то блеял по поводу того, что Товариществом Кувайской мануфактуры управляет господин Бурылин. Но этого директора-распорядителя сейчас нет на фабрике и когда будет, неизвестно.

— Нет так нет, — не стал я настаивать. — У меня полномочия осмотреть мануфактуру.

Тот фабричный чинуша все же увязался следом. Смекнул, что прибыло начальство. Документиком я перед ним потряс, он и проникся. Семенил на полшага позади меня и заверял, что все тут хорошо и отлично. А Надежда Харлампиевна, супруга директора, так вообще «мать родная». И благотворительностью занимается, и бани для рабочих мануфактуры бесплатные устроила, и тысячи рублей на улучшения быта тратит.