— Хочешь, научу? — великодушно предложила Света. — Думаю, ты быстро освоишься.

— Почему бы и нет? — я отошел к крыльцу и сел на нижнюю ступеньку, с удовольствием глядя, как длинноногая девчонка хлопочет возле своего подарка, тщательно протирая лакированные бока от невидимых глазу пыльных полосок. Шурша кульком, лузгал семечки и сплевывал шелуху в ладонь. Сорить возле дома было неоправданной глупостью. У Булгаковых работал вредный дядька Ероха. Он был и за дворника, и за садовника. Нарушение идеальной чистоты дорожек и красиво подстриженной лужайки приводили его в неистовство.

Вот и сейчас, методично пощелкивая секатором над густым кустарником, Ероха недобро посматривал на меня. Я показал на ладонь, где горкой лежала шелуха.

— Дыру не протри! — пошутил над Светой, увлеченно полировавшей капот. — На одном месте уже полчаса колдуешь!

Девчонка не стала огрызаться, но недвусмысленно показала кулачок, на котором сверкнули звездочки зарождающейся магемы.

На главной дороге, идущей от КПП имения, показался черный автомобиль с вытянутым капотом и хищными глазами-фарами. Он притормозил возле идущей по тротуару женщины с большим пакетом, из которого торчали какие-то вещи. Водитель что-то спросил у нее, и она махнула рукой в сторону нашего особняка. Я заинтересовался, кто бы это мог быть. Герб с трудом различается, но явно не булгаковский.

— Свет, кто это может быть? — поинтересовался я, прищурившись на приближающуюся машину.

— Ничего себе, — смахнув капельки пота со лба, Света по-бабьи уперла кулаки в бока, — к нам, кажется, из великокняжеской канцелярии.

— Откуда знаешь? — с уважением спросил я, подходя к ней.

— Малый императорский герб и гусиные перья под ним, — фыркнула девчонка. — Канцелярия. Интересненько, что им понадобилось у нас? Точно, к нам едут. И родителей дома нет.

— Гусиные перья — это вон те опахала? — решил пошутить я и получил тычок под ребра. Света даже не поняла, что угодила в одно из сросшихся. Уф, без последствий обошлось. Боли не почувствовал. Значит, выздоровел.

— Языком не мели, — свела брови девчонка. — Ой, чего делать-то?

— Не паникуй. Ты же хозяйка, вот и принимай гостей.

Между тем автомобиль остановился возле низенького заборчика напротив входной калитки. Хлопнула дверца. Похожий на сдобный пончик мужчина в чиновничьем мундире летнего покроя, на рукавах которых серебром были вышиты стилизованные перья, неторопливо шел по дорожке в нашу сторону. В руке он держал темно-коричневую папку. Дойдя до нас, остановился и вежливо сказал:

— Доброго дня, молодые люди! Здесь проживает Булгаков Иван Олегович?

— Да, — ответила Света. — Это мой отец. А его нет дома. И мамы тоже нет.

— Ничего страшного, — улыбнулся чиновник. — Вообще-то мне нужен некий Викентий Волховский. Как меня уведомили, он является опекаемым вашей семьей, боярышня.

Я насторожился. Неужели приют решил меня вернуть обратно?

— Некий Волховский — это я, — на всякий случай делаю шаг назад. Мало ли какой пакости ожидать от незнакомца. Улыбается во всю ширю румяного лица, а папке, наверное, какое-нибудь уведомление.

— Да, это он, — поторопилась Света, с любопытством ожидая развязки. — А вы кто, собственно? И что вам нужно от Вика?

— О, ничего такого, что может испугать молодого человека, — незнакомец подтянулся и четко кивнул: — Служащий средней стати Великокняжеской канцелярии при императорском дворе Ермишин Трофим Васильевич. Мне велено передать молодому человеку приглашение. Прошу.

Он ловко раскрыл папку и достал из нее конверт без рисунков и марок, но с большой гербовой печатью на клапане с обратной стороны. Протянул мне и добавил:

— Нужно расписаться в получении. Сами понимаете, отчетность при Канцелярии строгая, как и дисциплина с документооборотом.

Пока я крутил конверт в руках, Ермишин положил на капот «Венеры» тонкую разлинованную в графы тетрадь, записал в одной из них мою фамилию и попросил поставить роспись. Задумавшись на мгновение, а правильно ли поступаю, подписываясь неизвестно под чем, я дрожащей рукой вывел какую-то закорючку и неровным почерком сделал расшифровку фамилии. Птичка, как говорится, вылетела. Надеюсь, моя глупость или поспешность не будет иметь последствий.

Чиновник убрал папку с капота, и нахмурившаяся Света яростно протерла это место тряпкой. Удивительно, как еще сдержалась и не наорала на служаку. А то языком бы заполировал всю машину, не смея противиться. Молодая еще она, не оперилась и не вызверилась как ее прадед.

— Всего доброго, — Ермишин сделал легкий поклон в сторону Светки и потопал обратно к своей машине.

— Давай, открывай быстрее! — подруга повисла на моих плечах, горячо дыша в ухо. — Ну же!

Я посмотрел на просвет, где находится письмо, чтобы не повредить его, и аккуратно надорвал край конверта. Вытащил бумагу и развернул, сдерживая нетерпение. А сердце учащенно постукивает в ожидании не самых приятных известий. Перед глазами прыгают каллиграфически выведенные буквы, никак не могу сосредоточиться. Странно уже то, что текст рукописный, а не отпечатанный на машинке или принтере.

— Уважаемый Викентий! — не выдержав, начала читать Светка. — Ого, какой слог пошел! Уважаемый!

— Так, не мельтешите, леди! — рассердился я и сосредоточился на тексте.

«Уважаемый Викентий! Соблаговолите прибыть в Малую Резиденцию императорской семьи «Сокольники» 15-го числа сего месяца в одиннадцать часов утра для обсуждения вопроса о вашем участии в показательных выступлениях «экзоскелетов» на праздничном мероприятии в честь Дня Рода. Пропуск на ваше имя будет выписан на досмотровом пункте. Просьба прибыть за полчаса до указанного времени во избежание непредвиденных осложнений.

Малая Канцелярия Его Высочества цесаревича Юрия Ивановича»

— Так это послезавтра! — воскликнул я.

— Ничего себе, — присвистнула Светлана. — Участие в показательных выступлениях! Я так рада за тебя, Вик!

— Да что такого-то? — я пожал плечами, аккуратно пряча письмо в конверт, а губы расплылись сами по себе в глупой улыбке. — Еще не приглашают, а только хотят побеседовать. И как мне быть? На каких условиях выступать?

— Не заморачивайся лишними вопросами, — решительно выхватив у меня конверт, девчонка помахала им перед носом. — Съездишь, поговоришь с распорядителем празднеств и с тем, кто будет курировать бои. Такой шанс упускать нельзя.

— А ты не знаешь?

— Откуда? — Света закусила губу. — Надо с отцом поговорить обязательно. И еще проблема есть. Ты же несовершеннолетний, и для подтверждения твоей личности должен ехать представитель Рода. Наверное, отец и поедет.

— Ладно, — протянул я. — Тогда и команду собирать надо. Ольга никуда не уехала?

— Я сама позвоню ей, а сейчас можно сгонять в мастерские и предупредить дядю Борю, — развернула бурную деятельность Света. — Садись в машину, с ветерком домчимся.

— Ты это… Не гони по поселку, — предупредил я. — Старейшина узнает, отберет машину.

Светлана только фыркнула, устраиваясь за рулем. Мне показалось, что она хочет покрасоваться перед родственниками своей машиной, хотя и так уже все были в курсе о щедром подарке Старейшины и Главы. В первый вечер нам пришлось выдержать настоящее паломничество двоюродных братьев и сестер Светки. А их было больше десятка. И эта толпа всю лужайку вытоптала, крутясь возле вишневой «Венеры», принеся душевные страдания Ерохе.

— Серьезное дело, — выслушав мой сбивчивый рассказ, Борис Терентьевич снял очки и положил их в кармашек спецовки. Кивнул, приглашая нас в дальний угол помещения, где теперь вместе со «скелетами» Ольги и Григория стоял мой шедевр. Я его после приезда отдал на техническое обслуживание, чтобы механики подтянули, подмазали, протестировали все узлы УПД. — Если пригласили для обсуждения, то есть большая вероятность, что ты выйдешь на арену. Насколько я знаю, в таких мероприятиях приглашенные пилоты выступают в своих «скелетах». Тем более, там прекрасно знают, что твой УПД — механический.