— Молодые люди, пора уяснить незыблемые правила поведения в доме, — холодно произнес Булгаков. — Каникулы не повод игнорировать семейные завтраки и обеды. Про ужин даже не упоминаю. Пора вводить санкции за опоздание. Сразу задумаетесь.

— Без завтрака оставите? — невинно спросила Света, садясь напротив меня и показав кончик языка. Я вздернул бровь.

— Боюсь, этого будет недостаточно, — Иван Олегович кивнул кухаркам, чтобы начали подавать.

Сегодня была рисовая каша с щедрым куском масла и сырники, политые густой сметаной. Дождавшись, когда хозяин дома первым зачерпнет ложкой из своей тарелки, все дружно принялись есть.

— Трудовая терапия вкупе с голодным желудком тоже не помешает, — все-таки закончил свою мысль Булгаков.

— Голодное брюхо к работе глухо, — сегодня Светка излишне дерзкая.

— В корне неверное изречение, — отец холодно взглянул на дочь. — Оно глухо к учению, а я про работу говорю. Дед Семен, например, посылал опоздавших на различные работы, в помощь к слугам. Улицы мести, машины мыть перед выездом Главы…

Мой опекун сегодня не в духе с самого утра. Кто-то успел накрутить ему хвост. Судя по строгому костюму, у него встреча с какими-то влиятельными людьми. Как отнесется к моей просьбе?

— Вик, я вчера поздно приехал, — посмотрел на меня Булгаков. — Хотел поинтересоваться, как прошла тренировка с Великой княжной, но не стал тебя беспокоить.

— Нормально, Иван Олегович, — кивнул я. — Провели две схватки с гвардейцами дворцовой стражи.

— И каков результат? — опекун прожевал кусочек сырника, удовлетворенно кивнул. Они и в самом деле оказались замечательными. Свои я уже почти срубил. — Молодежь получила неоценимый опыт боев в парных соревнованиях?

Света хихикнула. Она вчера заставила меня рассказать, чем закончилась поездка на полигон несмотря на то, что я ноги волочил от усталости и хотел побыстрее завалиться на кровать. Странно, почему Людмила Ефимовна ничего не сказала мужу. Может, ему не до моих приключений было? Недаром же насупленный с утра сидит.

— Вик с княжной выиграли два боя из трех, — поспешила вылезти со своей радостью Светлана, как будто она лично дралась с гвардейцами.

— Да ну? — Булгаков с удивлением взглянул на меня. — Интрига, однако. Я ожидал трепку. А сколько проиграли?

— Нисколько, — я пожал плечами. — Они отказались от третьего боя. Мы победили за явным преимуществом.

— Та-аак, — протянул Иван Олегович. — Никто не догадался о твоей способности?

— Ну, княжна Лидия точно знает, — я запил сырники ароматным какао. — А ей стратегически невыгодно выдавать тайну Разрушителя. Думаю, император и отец запретили любую информацию по мне.

— Логично, я бы тоже так поступил, — Булгаков откинулся на спинку стула и посмотрел на жену. — Вик, постарайся не сближаться с княжной Лидией. И вообще лучше быть подальше от императорской семьи.

— Не преувеличивай опасность, дорогой, — откликнулась Людмила Ефимовна. — Вику как раз необходимо заручиться поддержкой Великой княжны. В будущем ее покровительство можно использовать для вхождения в общество молодых дворян.

— Боком бы не вышло такое покровительство, — проворчал Булгаков. — Да и непонятно еще, на что рассчитывать парню. Поиграется девчонка, возьмет свое — и потом на кривой кобыле не подъедешь к Мстиславским. Я, например, не знаю, как использовать неожиданный интерес княжны к Вику. Подождем до окончания празднеств, а там видно будет. У тебя есть какие-то просьбы?

Я набрал побольше воздуха в грудь и выпалил:

— Мне нужен клановый маг для проверки аккумуляторов. Дядя Боря предположил, что на них нанесены руны, которые уменьшают заряд во время боев. Иначе рискую провалить соревнования.

— Хорошо, я найду тебе толкового рунного мастера, — пообещал Иван Олегович. — Еще что-то?

— А еще мне нужны книги по антимагии, какие-нибудь методики или наставник. Очень много вопросов возникает, а Кочет не знает, что сказать. Катастрофически не хватает знаний.

Булгаков, мне показалось, был очень доволен моей второй просьбой, но одновременно и озадачен. Вопрос действительно был острым. Чтобы развивать свою искру и Дар, недостаточно просто вертеться как волчок на месте и ждать, когда сработает защитная магия. Нужно идти дальше, расширяя горизонты познания необыкновенного и редчайшего чуда — того, что в корне ломало все законы магии, но не отрицало их как таковые. Что есть — то есть. Так что я проявил благоразумие, не размениваясь на мелочи.

— Мальчик прав, милый, — поддержала меня Людмила Ефимовна. — Нужно найти человека, который смог бы дать фундаментальные знания.

— Негаторы рождаются столь редко, что никто не удосужился изучить подобный феномен, — вздохнул Булгаков. — Есть ли вообще книги по антимагии, еще большой вопрос. Думаешь, мы не ищем знатоков, когда-либо соприкасавшихся с подобным явлением? Уже все ноги сбили. Но найдем, обязательно найдем. А ты сходи к Старейшине… Да не пыхти ты так! Возможно, в его закромах памяти найдется для тебя что-нибудь полезное.

Идти к вредному старику по собственной воле? Это как руку поднести к пасти злой собаке, сидящей на цепи. Видимо, мое волнение было хорошо написано на лице. Людмила Ефимовна неожиданно поддержала мужа:

— Действительно, Вик, попробуй поговорить с Семеном Игоревичем. Его жизненный опыт подскажет какой-нибудь выход. В любом случае общение с таким человеком обогатит твою жизнь.

Смею поспорить, дорогая Людмила Ефимовна. Лично у меня нет никакого желания самолично переступить порог его дома. Но ведь что-то надо делать! Я себя чувствую слепым котенком, тыкающимся во все углы. Хоть княгиню Аксинью на помощь зови! А что? Ведь это идея! Если я из рода Мамоновых, то у них наверняка есть свои связи и возможности, чтобы найти наставника! И даже Источник свой!

Только Булгаковы будут против, и очень недовольны, начни я сам искать решение своей проблемы.

1

Тик-так! Тик-так! Огромные напольные часы в гостиной выщелкивают свою незамысловатую песню вот уже несколько десятилетий подряд. Они, можно сказать с уверенностью, являются раритетом, ровесником Георгия Яковлевича. Отец поставил их сюда в день, когда родился первенец Жора, и с тех пор громаду темно-вишневого цвета с золотистым глазом циферблата никогда не передвигали на другое место. Попробуй-ка сдвинуть, если основание изготовлено из нефритового камня! Охотников не находилось, а отцу нравилось слушать мягкое шуршание шестеренок и звонкий полуденный или полуночный бой часов, от которых вздрагивали домочадцы.

Встав во главе Рода, Георгий с какой-то вожделенной яростью приказал отключить механизм боя. Хватало солидного шепота колесиков, зубчиков, разнообразных пружинок и балансиров. Постаревший батька оценил символизм действий сына — и как-то сразу согнулся, ушел в тень семейных взаимоотношений. Но оставался все таким жестким и сухим на эмоции человеком.

Георгий на минуту задержался возле часов, навеявших на него воспоминания о минувших годах. С чего бы? Стряхнув с себя оторопь, Глава Рода поднялся по лестнице на второй этаж и по начищенному паркету дошел до комнаты Старейшины. Постучал костяшками пальцев в резное полотно, и не дождавшись ответа, пожал плечами, решительно толкнул дверь. Она оказалась незапертой.

Яков Сидорович сидел в кресле и читал какую-то потрепанную книгу при свете настольной лампы с изящным зеленовато-золотистым абажуром. Зашторенное окно создавало неприятный полумрак, словно здесь находилось логово какого-то зверя, не любящего солнце.

Георгий отдернул штору, запуская игривые лучики в комнату, и сел в кресло, находившееся по другую сторону столика.

— Зачем пришел? — не отрываясь от книги, холодно спросил отец.

— Хочу предупредить, что через несколько дней уезжаю в Москву, — ответил Глава, нисколько не обижаясь на безучастный тон старика. — За меня на хозяйстве останется Алешка.

— Если сам все решил, мне зачем об этом говоришь? — Яков Сидорович поднял голову и цепко взглянул на сына. — Я доживаю свой век, не имея возможности влиять на дела клана. Как думаешь, приятно ощущать себя полудохлой собакой?