Слава богам, такие мысли в мою голову не приходили. Сидя на топчане, размышлял о родителях, о своем будущем. Дал себе слово: если удастся выжить в опасной авантюре пана Богумила, то откроюсь перед мамой и отцом, обрадую их. Другой вопрос, захочет ли императрица как глава Попечительского совета пойти на уступки и разрешить Мамоновым вернуть родительские права. Ну… если заупрямится, не желая нарушать закон, все равно нужно обезопасить себя от непредвиденных ситуаций.

Я представлял эту картину так. В середине стою я, очерченный линиями треугольника, на вершине которого находятся Мстиславские, а внизу Мамоновы и Булгаковы. И все три клана уравновешивают друг друга. Булгаковы — откровенно говоря — самая уязвимая сторона. У них нет никаких прав кроме опекунских, и в любой момент их могут отодвинуть родители или императорская Семья. Значит, опекуны охотно пойдут на сделку с кем-то из них, чтобы получить отличный подарок за антимага и гарантии безопасности. Основная борьба развяжется между Мамоновыми и Мстиславскими. Два амбициозных, богатейших и влиятельных клана — каждый в своем углу, конечно — будут биться за меня или придут к некоему соглашению. Обычно аристократы решают противоречия с помощью брака. Выбирают подходящих кандидатов — и дело в шляпе.

А кого бы Мстиславские прочили мне в жены? Даже стало интересно. Я покосился на похрапывающего Сидора и покачал головой. Вот же сурок! Дрыхнет целыми днями. Можно подумать, утомился заниматься со мной на полигоне! Хм, так кто? У императора пятеро детей, из них Юрий — самый старший, и соответственно, являющийся законным наследником. Далее идут Ростислав и Владислав, но им мало что светит, скорее всего. Потом две цесаревны: Юлия и Василиса. Старшая дочка явно не кандидат в мои жены, потому как есть уже у нее претенденты в женихи из Скандии и откуда-то с Балкан. А вот Василисе сейчас почти семнадцать, на два года старше, но кого это останавливало? Допустим, проведут помолвку, дождутся моего совершеннолетия — и вуаля, пожалуйте к алтарю к счастливой невесте!

Васа, как ее называют в узком семейном кругу (Лидия проболталась), девушка красивая и, судя по ее поведению в обществе и в Сетях, не болтливая и очень даже умная. Но… она может при самых неблагоприятных событиях стать во главе империи. А если ее мужем будет княжич Мамонов, это создаст очень и очень напряженную ситуацию в большущей стране. Возмутятся Гедиминовичи, воспрянут Рюриковичи, полезут со всех щелей неприсоединившиеся, в чьих жилах течет кровь древних князей, ни разу не смешивавшим ее с «пришлыми». Надо это Мстиславским? Нет, отпадает Васа.

Тогда остаются дочери цесаревичей Юрия, Ростислава и Владислава. И тут самое забавное, до колик в животе от смеха, что кандидатка-то одна, подходящая по возрасту. Пам-пара-пам! Великая княжна Лидия собственной персоной! Прошу любить и жаловать!

— О, нет! Только не она! — простонал я тихо, противореча самому себе. Девчонка-то боевая, храбрая, напористая, и к тому же грозившая через пару-тройку лет превратиться в цветущую красотку. Можно будет выступать на различных соревнованиях в паре, раскатывать по Европе вдали от родительского контроля, жить на полную катушку… Только Лида очень уж стремится занять лидирующее положение и не скрывает своих амбиций. Это сейчас, а что будет, когда повзрослеет? Появится капризность, стервозность и прочие девичьи заскоки, да еще взошедшие на статусных дрожжах?

Я едва не подпрыгнул от таких размышлений. Нужно почаще сидеть в погребе! Мысли сразу приобретают невероятную четкость, ясность и определенную направленность. Никогда еще не думал в такой обширной перспективе, даже интересно стало!

Крышка погреба скрипнула и поднялась, пропуская внутрь тусклый сумрачный свет. Первым делом я увидел стройную фигуру Зоси в коротком кокетливом зеленом платье с цветочками. Она присела, закрыв одной рукой обнаженные колени и покачала стволом пистолета.

— Вылезай, мальчик, — сказала наемница. — Один, без своего громилы.

— Обижаешь, красавица, — пробормотал проснувшийся Сидор. — Я бы тоже не отказался пообедать.

— Обеда не будет, — отрезала Зося. — Я не намерена пыхтеть у плиты целыми днями, чтобы кормить бездельников. Вечером сготовлю сразу на всех. Ну же, пошевеливайся!

Я пожал плечами и поднялся наверх. Изящная ножка в туфельке уронила люк, с грохотом закрывший вход в погреб.

— Щеколду накинь, — приказала Зося, отойдя на несколько шагов и держа меня на прицеле.

Я беспрекословно исполнил ее приказ и застыл на середине комнаты. Точно, на улице-то хмарь какая! Дождя нет, но на окнах остались засохшие потеки. Полусумрак витает в доме, приятно потрескивают дрова в печке, от беленого бока веет теплом. Эх, сейчас бы навернуть тарелку щей или борща со сметанкой, укутаться в плед и завалиться спать, почесывая за ухом мурчащего кота! Погодка для этого в самый раз, чтобы поддаться сладкой дреме!

— Садись на стул, — пристала ко мне девица, разрушая иллюзии, и кивнула на старый табурет, стоявший на середине комнаты. Бросила мне пластиковую стяжку. — Завяжи свои ноги.

Пожимаю плечами и выполняю странный приказ. Стяжка плотно обхватила ноги чуть выше щиколоток. Зося села на стоящий напротив такой же старенький диван, закинула ногу на ногу, направила пистолет на меня.

— А руки? — поинтересовался я.

— Зачем? — мягко улыбнулась девушка. — У тебя ноги стреножены, далеко не убежишь. Даже если попробуешь прыгнуть в мою сторону, ничего не получится. Я сильнее тебя, юноша. Ну и не забывай про оружие. Так что сиди спокойно.

— Но я могу руками создать магему, — продолжаю пугать улыбчивую наемницу. А она довольно симпатичная, хоть и миниатюрная.

— Захотел бы — давно создал и всех нас тут укокошил, — Зося усмехнулась. — Я догадалась, кто ты такой. Давай поговорим.

— Давайте, — соглашаюсь я, поежившись от плохого предчувствия. Какие все умные и проницательные стали. — А то мне уже скучно с Сидором. Он такой молчун…

— Шутник, я погляжу, — девушка повела плечами, словно скидывая с себя невидимый груз. — Ну что, познакомимся?

— Так мы вроде бы знакомы уже. Вас зовут Зося, меня Викентий. Очень приятно. А где все остальные?

— По делам уехали. Пан Богумил спит на веранде. Он всегда днем два-три часа дрыхнет как сурок. Так что мы здесь одни, никто нам не мешает.

— Я бы так не был уверен.

— Тебе сколько лет, Викентий? — отмахнувшись от моих опасений, спросила Зося.

— Пятнадцать.

— Давно инициацию Разрушителя прошел?

Меня пробрало до печенок. Девушка смотрела на меня со спокойствием удава, посверкивая красивыми черными глазами. Оружие лежит на голых коленях и стволом смотрит в мою сторону.

Лихорадочно думаю, открываться или нет. Смысла юлить уже не вижу. Все равно раскрыли меня. Вопрос в другом: когда безопасники или полиция найдут это логово?

— Не бойся, я пока никому не скажу, что просчитала тебя, — хищно улыбнулась Зося, особенно выделяя слово «пока». — Мне с паном Богумилом не по пути, я лишь контракт отрабатываю. Будешь вести себя хорошо, можем договориться.

— Мне опекуны говорили, что нельзя доверять взрослым, захватывающих детей в заложники, — с серьезным видом ответил я, а сам просчитываю куцые варианты. А что делать? Сознавайся — не сознавайся, ляхи все равно потащат меня с собой. — Особенно красивым девушкам с оружием.

— Ха-ха-ха! — рассмеялась Зося, показывая свои зубки, далеко не акульи, а белоснежные и ровные. — А ты молодец, парень! Хохмишь, вертишься как угорь на сковороде, но от ответа не уходи, рассержусь. Так что с инициацией?

— Ладно… В восемь лет узнал о своей антимагии.

— Получается, о твоих способностях русская Служба Безопасности знает?

— Император знает, цесаревич тоже знает.

— И они обязательно за тобой придут, — кивнула Зося и встала с дивана. Неожиданно для меня девушка положила пистолет на комод с потрескавшейся лакировкой, простучала каблучками туфель и зашла со спины.

Я замер, потому что ее руки обвили мою шею, а губы, оказавшиеся в такой близости от уха, обдали его жарким шепотом: