— Ты такой спокойный, как будто каждый день с императором встречаешься, — заметила Илана, разглядывая лепнину высоких потолков. — Мне бы такие нервы.

— Разговор с государем нисколько не страшнее очереди из крупнокалиберного пулемета, — бодрился я. — Как видишь, до сих пор жив. Поверь, после двух-трех вопросов перестанешь бояться.

Стеклянные двери с матовым напылением вновь распахнулись, и в гостиной стало на несколько человек больше. Только сейчас перед нами стоял не император, а наследник — Юрий Иванович со своей супругой Аленой Николаевной в красивом приталенном платье бежевого цвета. За ними маячила Великая княжна Лидия в нежно-зеленом наряде. В ее тщательно причесанных волосах блестели золотые нити, на ушах болтались аккуратные сережки в виде спиралек. Следом шли Павел и Игорь. Молодой княжич вздрогнул, увидев Илану, и смущенно потупил глаза, когда моя одноклассница сделала легкий поклон при виде цесаревича и его семьи.

Мстиславский весело подмигнул мне, как будто радуясь встрече старых друзей.

— Викентий! — неожиданно для всех он раскинул руки и сжал ими мои плечи. — Даже не представляешь, какой переполох поднялся после твоего исчезновения! Умеешь ты притягивать к себе проблемы!

— Поверьте, Ваше Высочество, я не специально, — отшутился я. — Теперь приходится осторожно ходить и оглядываться.

— Может, охрану усилить? — посерьезнел цесаревич.

— Я не в том статусе, чтобы меня охраняли как важное государственное лицо, — пришлось намекнуть, что не очень горю желанием видеть за своей спиной телохранителей из императорского клана. Булгаковских хватает. — Позвольте познакомить вас с моей одноклассницей Иланой Рудаковой.

— Ваш отец из отдела «К», верно? — Мстиславский внимательно поглядел на пунцовеющую Илану.

— Да, Ваше Высочество, — кивнула она. — Он как раз курирует Викентия и еще несколько ребят из приютов.

— Тяжелая работа, — цесаревна подошла к Илане и мягко взяла ее за руку. — Я наслышана о кураторской деятельности этого отдела. Довольно ответственная служба. Впрочем, любая государева должность имеет свои тяготы. Давайте, моя хорошая, я познакомлю вас со своей семьей. Это наши сыновья: Павел и Игорь. Никогда бы не подумала, что старший будет столь застенчив…

— Мама! — воскликнул Павел и сердито засопел, заложив руки за спину. — Зачем ты так?

Мне не показалось ли, что он едва не пожирает глазами Илану? Еще не хватало, чтобы соперник появился. Павел в этот момент сделал шаг вперед и энергично кивнул.

— А мы уже знакомы! — звонко воскликнула княжна и улыбнулась. — Виделись в Лужниках. А еще ты сидишь за одной партой с Викентием! Я вспомнила!

— Вы очень наблюдательны, Ваша Светлость, — скромно заметила Илана.

— Не против, если я проведу экскурсию для твоей одноклассницы по дворцу? — Лидия покосилась на меня, и мне оставалось только согласиться. Кто я такой, чтобы запрещать? Пусть погуляют по Резиденции, пока император не появился.

— Разрешите к вам присоединиться? — краснея как помидор, спросил Павел.

В общем, дети цесаревича забрали с собой Илану и с веселыми восклицаниями утащили куда-то в дебри дворца. Алена Николаевна ушла в столовую, чтобы узнать, когда будет накрыт стол. Его Высочество предложил сесть.

— Император запаздывает, придется подождать, — сказал цесаревич и первым опустился в мягкое кресло, обтянутое светлой кожей. — Гляжу на тебя и поражаюсь: из всего многочисленного сонма молодых дворян ты бываешь у нас гораздо чаще, чем кто-либо другой. Причем, получается у тебя это столь играючи, что и слова против не скажешь. Ты этому рад?

— Не знаю, Ваше Высочество, — честно ответил я, скромно присаживаясь на краешке кресла. — Больше опасаюсь, потому что сам не знаю, к чему это приведет.

Мстиславский рассмеялся, но взгляд его оставался серьезным и пытливым. Он прощупывал меня насквозь без всякой магии, словно хотел понять, что во мне такого интересного прячется, и та ли я лошадка, на которую можно ставить.

— В аристократическом обществе очень любят демонстрировать свою значимость, — пояснил цесаревич. — Нужно постоянно напоминать о себе, порой даже эпатажем, которой вовсе не красит высокородных. Я и пытаюсь понять, как тебе удается находиться на самом гребне слухов.

— Если бы вы, Ваше Высочество, не приехали в гимназию, Сети так не бурлили бы, — ответил я, нисколько не радуясь подобной перспективе. — Можно было прислать письмо.

— Император считает, что эти подарки — малая толика того, что он мог дать за случившееся с тобой, — посерьезнел Мстиславский. — Ты спас Ягеллонов, прикрыл собой мою дочь, едва не погиб от рук диверсантов… Считаешь, можно и дальше продолжать жить обычной жизнью, как будто ничего не случилось?

Я пожал плечами, испытывая затруднение с ответом. Честно, не знал, как быть. Если бы все происходящее случилось со мной лет в восемнадцать-двадцать, тогда бы я знал, какую пользу извлечь из милости, обрушившейся на мою голову. Ну… я бы точно дирижабль попросил для себя!

— Можешь не отвечать, — усмехнулся цесаревич, видя, как я растерялся. — Понимаю тебя хорошо. Мы этот вопрос обсуждали и решили повысить твой статус в гимназии. Говорить, зачем, пока не стану. Его Величество сам все расскажет. Кстати, а почему ты пригласил не княжну Светлану, а эту милую девочку из офицерской семьи?

— Мой опекун посчитал, что его дочь и так в лучшем положении, поэтому стоит дать шанс другим.

— Разумный ответ, — кивнул цесаревич и вскинулся, прислушиваясь к звукам, исходящим из-за двери.

Она словно сама распахнулась под воздействием невидимых воздушных потоков. В гостиную широким шагом вошел сам император в гражданском костюме, и остановившись, окинул взглядом вскочившего меня и цесаревича. Следом за ним степенно вплыла дородная женщина в голубом платье, искрящемся золотистыми линиями на плечах, которые опускались ниже и сплетались в невероятный сложности узор — ментальный и аурный щит. Встав рядом с государем, она с превеликим любопытством остановила взгляд на мне, словно оценивая, насколько я изменился после нашей первой встречи в императорской ложе на Болотном.

Позади притихли молодые княжичи и Лидия со скромно улыбающейся Иланой. Подозреваю, она уже имела честь познакомиться с императорской четой в коридорах дворца. Судя по всему, ей здесь все безумно нравилось.

— Господа, я приношу извинения за небольшое опоздание, — судя по голосу, император нисколько не сомневался в своей правоте. Он бы мог и на час задержаться, слова никто не скажет. — И обещаю никуда не торопиться! Сегодня я полностью в вашем распоряжении!

Обед проходил спокойно, с размеренными разговорами на отвлеченные темы под мерный стук ножей и вилок по тарелкам из тончайшего фарфора; у меня иногда возникал страх, как бы не расколошматить дорогую посуду неосторожным движением. Настолько она казалась хрупкой.

Император много шутил, и вовсе не был похож на того мрачного мужчину, каким он выглядел на Болотном. Он с интересом поглядывал на Илану, что-то прикидывая в своей государственной голове, спрашивал у девушки про отца как служит, нравится ли ему нынешняя должность куратора — подозреваю, неспроста. Но одноклассница отвечала спокойно нисколько не заморачиваясь вопросами, зачем это нужно. Служба папе нравится, но он очень скупо рассказывает о ней, как будто стесняется, что занимается не своим делом. Император кивал, задумчиво переглядываясь с цесаревичем, сидевшим как раз напротив него на другом конце огромного стола.

Потом разговор плавно перешел на обсуждение законов о сиротах; его Величество как будто забыл, что обедает с совсем юными гражданами страны, заявил, что хочет изменить некоторые параграфы, которые мешают в некоторых случаях воссоединиться семьям. Я сразу сообразил, на что намекает государь, и впервые в душе ворохнулась серьезная надежда. А вдруг не придется ждать три года?

— А почему бы тебе не спросить мнение Викентия? — императрица, на мой взгляд, с недовольством воспринимала идею своего мужа, но в спор не вступала. Она хитро прищурилась, когда взглянула на меня. — Вот перед нами живой пример того, ради которого мы принимаем законы. Молодой человек прожил больше десяти лет в приюте и не понаслышке знает об этой проблеме.