— Нашла перед кем кичиться.

— Перед кем? Каковы твои достижения? Да, ты частенько ведёшь себя, как брошенный всеми одинокий ребёнок в пустом магазине игрушек, но какие у тебя достижения? Пачка нелепых мутантов? Да их даже не ты придумала!

— Но это же был босс-паук! — бровки Перлуши встали “домиком”.

— Да, прикольно, но идея не твоя. Я слышала о ней в опере.

— Опере? — икнула Тёмная Лешая. — Твой культурный уровень меня угнетает!

— Да я до сих пор помню, как сидела на премьере “Оды радости” Бетховена! И харизматичный пухлый бородач воспевал боссов-пауков!

У доппельгангера задёргалась щека.

— Тебе вообще нормально с такой кашей в голове жить? Какие игры вообще были во времена жизни Бетховена?

— Наполняющие его радостью, очевидно же! С хорошими качественными субтитрами! И боссами-пауками.

Богини смотрели друг другу глаза в глаза. Холодный взор, против взора, полного жалости.

Наконец, спустя секунд пять, Перловка вздохнула.

— Думаю, уничтожить тебя будет милосердно.

Ровнёхонько в этот момент в беседу вмешался тот мальчуган, что всё это время жался за спинами брата и матушки. Он осмелел настолько, что сам выглянул из своего укрытия и даже подал голос.

— Это тебя надо убить! Убить и съесть твою душу! Вот! Давай, Лешая, мы в тебя верим!

Он потряс в воздухе своим кулачком, а в следующую секунду испуганно сжался, не обращая никакого внимания на тёплую заботливую улыбку Брони.

Наверное, его испугала рука, пронзившая тело богини насквозь и вылезшая из груди, сжимая в кулаке всё ещё бьющееся сочащееся кровью сердце, из которого местами, словно из долго лежавшей в сыром месте картошки, торчали белёсые, похожие на маленькие щупальца, отростки.

1.

Даркен возвестил о своём возвращении способом ярким, громким и даже, в каком-то смысле, красивым.

При помощи нескольких цепных молний.

Очевидно ведь, что электрощупы проще всего преобразить именно что в молнии.

Кстати, к форгерийским понятиям красоты постепенно привыкаешь. Для них нормальна этакая макабристичность. В мире, где смерть является синонимом силы, логично, что она станет важным атрибутом красоты. Ибо красота слагается из успеха. Потому мужчины должны быть сильны, а женщины — хрупки и воздушны. Потому что успешный мужчина может защитить свою женщину, а успешная женщина находит себе успешного мужчину.

Но разве может существовать кто-то более успешный, чем некромаги?

Ты с этим живёшь. Ты это наблюдаешь год за годом. Начиная с детских книжек, заканчивая постерами к новым фильмам. Оно везде. Каждая третья реклама об этом.

О смерти.

Постепенно ты не можешь себе представить, как может быть иначе: без этого налёта готики, без атмосферы вечного хэллоуина.

Потому, когда в какой-то момент люди оказываются связаны яркой искристой плетью меж собой, воздух насыщается озоном и запахами жаренного мяса, а те, кто только что были живыми, присоединяются к хору агонизирующих смертников, а затем падают обугленными тушками, ты проникаешься красотой момента.

Некогда Даркен испытывал нечто подобное только в играх. Но там настроение задавала музыка. Жёсткий агрессивный бит гнал тебя вперёд. В Форгерии этого бита не было. Вместо него ты наполнялся по очереди тишиной, звуками природы и индустриальным нойзом. Так горючее наполняет камеру сжатия и ожидает там той искры, которая приведёт весь механизм в движение.

И как тот механизм, ты не захочешь останавливаться.

Ты вспомнишь, зачем эволюция наделила твой вид клыками. Ты начнёшь алкать крови. Пусть не её вкуса и даже не её запаха, а самого факта высвобождения этой жидкости из тел врагов.

Да, цепная молния не всех убила. Кое-кто из самоучек сумел откупиться от силы громоверца участком обгоревшей кожи или даже конечностью. Иные мутанты не пали без признаков жизни, а лишь застыли, нервно дёргая то головой, то клешнёй.

Но тем не менее, едва лишь явившись на поле сражения, где пал Гало, Даркен собрал обильную жатву. Не менее дюжины свеженьких трупов.

Это, вне всякого сомнения, заставит шелупонь опасаться вмешиваться в схватку главных звёзд сего мероприятия. То, с какой лёгкостью и скоростью пан Маллой их одолел, при этом, казалось бы, поскупившись даже на короткий взгляд в их сторону, не могло не внушать.

Все они обязаны усвоить важную истину:

Даркен крут!

И этот крутой Даркен пронёсся вихрем у них над головами, грохоча обувкой по контейнерам, а затем опустился на одно колено рядом со стоящим уровнем ниже закованным в живую плоть Ганнибалом и, выставив перед собой правую руку, выдал в одну точку атаку разом в пяти плоскостях.

Электричество.

Попытка поселить спазмирующее проклятье.

Контур гниения.

Банальный кинетический удар.

Продолжительное физическое воздействие в виде самонаводящегося бура, так любимого многими играющимися с поводками корсиканцами.

И, на первый взгляд, хоть сколь-нибудь заметный эффект оказало только применение грубой силы. И то, лишь потому, что мясной гигант не устоял и, нелепо взмахнув огромными верхними конечностями, начал заваливаться назад.

Однако Даркен не расслаблялся. Он не видел во всех подробностях боя Гало и этой махины, но догадывался, что големо-доспех не так прост, как кажется. В конце концов, “номер три” не только могуч и плохо пробиваем, но и очень быстр.

Очень.

Неуклюжий противник, полагающийся только на грубую силу, не справился бы с лучшим дуэлянтом третьего курса УСиМ. Разве что Вику не удалось сдержать самоучек с тараканобогомолами и Гало пришлось распылять внимание.

Так что Даркен решил не совершать глупостей и не лезть к потерявшему равновесие противнику в надежде быстро его прикончить, а целенаправленно добить тех, кто мог бы ткнуть его в спину. Благо, против пяти щупов разом мало кто из свиты Ганнибала оказался способен держаться дольше одной четверти секунды: сын рода Маллой легко обходил их защиту, лишая и малейшей возможности в дальнейшем стать проблемой.

В конце концов, глупо надеяться противостоять богине, если испытываешь трудности с тем, чтобы отправить “отдохнуть” сборище самоучек.

Молодой человек едва-едва успел прикончить последнего из тех вражин, что ему попались на глаза, как кажущийся неповоротливым голем вновь оказался на ногах.

Ожидаемо, у него оказался туз в рукаве. Точнее, на спине, ближе к месту, где обычно у существ находится голова. Гибкие мясные отростки, не особо заметные на фоне тела того же цвета, из-за особенностей расположения вызывающие больше всего ассоциаций с дредами, оказались ничем иным, как модификацией старой наработки: тех самых щупалец, с которыми Даркену только что пришлось иметь дело в бою с Ростинкой. Именно ими Ганнибал вцепился в землю и “отжался” от неё, если можно так выразиться насчёт исполненного им действия.

Длинные, тонкие. Каждое диаметром не больше полутора сантиметров.

И их было много. Очень много. Дюжина.

Видать, огромные размеры големо-доспеха карфагенянину потребовались именно для того, чтобы перенести мыслительные центры из самих щупалец внутрь тела, что позволило сделать отростки более гибкими и тонкими, а также увеличить их количество, не теряя в координации каждого из них.

Дюжина… нет, столько тентаклей “перегрузить” не получится.

— Пьеро?! — тотчас же выкрикнул Дарк.

— и чего ты от меня хочешь глупый мясной мешок

— Откуда сказал?! — на лету — да, молодому человеку тотчас же пришлось отскакивать назад — заозирался некромаг.

Нашарив взглядом трикоптер, пан Маллой тотчас же выстрелил в него одним из электрощупов и поспешил притянуть себя к дрону, уходя от атаки стол массированной, что пытаться блокировать её или парировать являлось идеей невероятно тупой.

И как только Гало столько времени продержался против этого чудовища?

2.

Пальцы Брони ослабли, и оторванная рука Перловки выскользнула на пол. Едва только шлёпнувшись о горизонтальную поверхность, конечность тотчас же засеменила к своей хозяйке.