— Ну что ж, всего хорошего, Даррел. — Я встал. — Не извиняйтесь и не провожайте, я сам справлюсь. А насчет банкомата я пошутил.

— Шериф будет у себя в час, он просил, чтобы ты… чтобы вы зашли к нему побеседовать.

— О, первая добрая новость за сегодня. С удовольствием зайду поболтать с шерифом.

Я подумал, что зря я продолжаю играть эту комедию, достаточно будет, если он в соответствующем свете представит шерифу сегодняшнее утро: «Он издевался над нами, шеф, высмеивал наш акцент и провинциальную тупость. Он сказал, что в этом участке проворнее всех движется только вода в канализации, а самая лучшая память у факса, поскольку он помнит все буквы, чего о нас не скажешь. И еще, шеф, он говорил, что вам приходится водить пальцем по буквам, чтобы прочитать на дверях надпись „ВЫХОД“…»

Ничего не поделаешь. Если он настолько же туп, как Фред, проблем мне не избежать, если же нет — как-нибудь сумею объясниться. Я вышел на улицу и выругался, словно поляк с похмелья при виде молока.

Лил дождь.

Некоторое время я стоял, глядя на закрытые водной завесой горы, на исчезающие в струях воды пятна кленов и опоры подъемника. Потом открыл дверь и крикнул в глубь помещения:

— Дождь идет, постовой Даррел! Не могли бы вы отвезти меня к моей машине?

— Она стоит на парковке за правым углом, ключи в замке! — крикнул он в ответ.

Меня подмывало потребовать зонтик, но рассудок победил. Я поднял воротник куртки и побежал к машине. Действительно, она стояла в указанном месте, и ключи были в замке. Я завел двигатель и поехал домой.

Миссис Кендрик сегодня уже там побывала или, что более вероятно, включила вчера термостат, так что в доме было уютно, тепло и приятно. Я приготовил себе крепкий кофе, такой, что разъедает хромированное покрытие на ложке, вместо курения сигареты подумал о том, что неплохо было бы освежить рот с утра, и тщательно почистил зубы, всё это время размышляя, что делать дальше. Служебные обязанности, однако, прежде всего; я поставил чашку на столик, включил компьютер и кратко описал события позавчерашнего, вчерашнего и сегодняшнего дней. Потом, всё еще исправляя опечатки, набрал телефон Грега-Гришки. Когда он ответил, я сохранил текст записок и начал плакаться ему в жилетку. Он внимательно слушал, то и дело бросая: «Гонишь!», «А ты что?», а я, поглядывая на экран, отвечал ему, одновременно запустив антивирус, и несколько минут спустя комп выдал мне стандартное сообщение: «Вирусов не обнаружено».

— Первая ночь — в чужом доме, с разбитой башкой, вторая — в камере. Как думаешь, что будет на третью? — спросил я.

Другая программа, в теории дефрагментирующая диск и упорядочивающая память, занялась затиранием следов о посланном сообщении и о деятельности антивирусной программы. Мой тайный электронный сообщник работал на полных оборотах. У Грега же, похоже, возникли какие-то проблемы, поскольку он долго молчал. Я подумал было, что у него какая-то незадача с английским языком, и уже собирался что-нибудь ему подсказать, когда мне пришла в голову мысль, которая наверняка пришла в голову и ему:

— Если ты хочешь меня от чего-то предостеречь и намекаешь на кладбище, то не строй иллюзий. Я долго еще не позволю отдать мне последние почести.

Прежде чем он ответил, какое-то холодное дуновение пронеслось через комнату, настолько отчетливое, что я посмотрел на входную дверь, не открылась ли она от сквозняка, а затем ощущение опасности ударило меня словно обухом по голове.

— Подожди, — тихо сказал я Грегу, хотя бедняга всё равно молчал. Я выбрался из-за стола и окинул взглядом комнату. В моем кабинете со вчерашнего дня ничего не изменилось, я посмотрел на спальню, кухню… Ничто и нигде не свидетельствовало о чьем-либо визите, а тем более о спрятанной взрывчатке или «жучках». Но, подумал я, можно ли представить себе лучшую возможность заминировать дом, чем отсутствие хозяина в течение всей ночи? Когда тот спокойно спал в камере? Я нашел коробку номер восемь и сорвал опоясывавшую ее ленту; там находились всякие мелочи — наручники, два… нет, три парализатора, пугач, несколько ножей. Я взял нож с выбрасываемым лезвием, примерил его в руке и спрятал в карман. Потом вернулся к столу и, внимательно всматриваясь в залитый дождем переулок,сказал:

— Грегги? Ты там? Извини, у меня чайник засвистел, а сейчас мне уже пора. Постараюсь позвонить побыстрее.

— Пока! — буркнула трубка.

— Пока, брат.

Теперь я уже действительно ощущал какое-то странное возбуждение и не мог понять, то ли сам вгоняю себя в подобное состояние, то ли действительно что-то происходит на едва ощутимом, эфемерном, может быть, астральном уровне. Выскочив из дома, я прыгнул в машину и помчался в сторону Донкея; на первой же станции техобслуживания я заехал на эстакаду и тщательно осмотрел автомобиль снизу, даже позвал автомеханика.

— Посмотрите профессиональным взглядом — у меня во время езды раздаются какие-то странные звуки, и никак не могу понять, в чем дело.

Мы ничего не нашли. Мне оставалось только ехать дальше. В Донкее я проехал по улице, с которой два дня назад в страхе бежал, словно чистильщик бассейна, застигнутый в спальне клиента; за поворотом возле мастерской я вышел и, высунув из-за угла нос, минут пятнадцать наблюдал за ближайшим окружением. В конце концов я вынужден был признать, что я либо истеричная баба, либо слепец, который не в состоянии воспринять подаваемые ему сигналы. В обоих случаях я мало что мог сделать, так что, уже не раздумывая, подъехал на «датсуне» к мастерской, где меня тепло приветствовал Джексон. Его радость могла означать, что он устроил моей машине капитальный ремонт. «Блэкстар», из-за которого я угодил в такой переплет, невинно стоял под крышей, уставившись на меня фарами. Еще позавчера они так мне нравились.

— Превосходно… — оценил Джексон, щелкая ногтем по объективу камеры заднего вида. — Хотя, в принципе, возникает вопрос: раз уж вы любите такие мощные машины и раз уж у вас нашлось немного денег на такой двигатель, то почему не БМВ?

Он смотрел на меня невинным взглядом, а я раздумывал, не пришло ли еще время кого-нибудь убить. Я пожал плечами, хотя знал, что подобным образом даже спец из Шаолиня не сумеет повредить и мухе.

— Не знаю. БМВ какой-то такой… крикливый…. Мол, «смотрите, люди!». А мне вовсе не нужно, чтобы любой придурок пытался столкнуть меня с дороги, а нужно лишь, чтобы я мог, когда захочу, ехать чуть быстрее остальных.

— Ясно.

Он не пытался со мной подружиться, просто показал калькуляцию расходов. Я показал в ответ, что не боюсь трехзначных счетов. Мы договорились, что он подержит «датсун» у себя, пока его не заберет компания Гертца, и распрощались.

В пределах города я вел себя законопослушно, но сразу же за его границей достал из «бардачка» оружие и, чувствуя себя уже спокойнее, вернулся в Редлиф. В гараже я выгрузил остальные шмотки, в том числе два детектора, подключил стационарный, со вторым прошелся по дому и подвалу. Чисто. Прочие «штучки» я запихал в кухонные шкафы. До полудня мне удалось распаковать большую часть коробок, отмеченных надписью «Не трогать», и разложить их содержимое по соответствующим местам. Оказалось, что я не в состоянии заполнить собственным барахлом даже столь небольшой дом: видимо, когда паковался, выкинул слишком много вещей. Решив, что в достаточной степени придал дому человеческий вид, я сел за компьютер и спокойно просмотрел записи, которые прекрасно замаскированная «антивирусная программа» переслала по модему в Нью-Йорк, и дополнил их множеством догадок, рассуждений, прогнозов и гипотез. Записи я закрыл кодом, код замаскировал с помощью другой программы и запустил очередное приложение, которое под присягой бы показало, что я занимался совсем другим. Вот она, электронно-информационная верность. За восемнадцать тысяч долларов, к счастью не моих.

В двенадцать пришло время принять душ, и я побрился наконец своей собственной бритвой. Меня обрадовал тот факт, что у меня еще осталось немного кофе; между одним обжигающим глотком и другим я пытался дозвониться до Гертца, но всё время было занято, так что в конце концов я поручил компу сообщить фирме о том, где находится их автомобиль.