— Роберт… — мои расширенные глаза встретились с его спокойным взглядом. — Не нужно…

— Я буквально на десять минут, Полина. Поверь, это последний раз, когда он появляется в твоей жизни, — заверил меня Шалимов, а у меня от его заявления мурашки пробежали по всей коже. — Сиди, а лучше иди к себе в спальню. Мы поговорим с тобой позднее.

— Паша ведь приехал ко мне…

— Нет, ошибаешься. Он приехал ко мне, — решительно перебил меня Шалимов. — Я уж было подумал, что ему совсем на тебя плевать, — хмыкнул он, и направился к двери уверенным шагом.

Полина

Несколько секунд я сидела в кресле и смотрела на закрытую дверь застывшим взглядом, а потом поднялась на ноги, и подошла к окну. Роберт уже стоял на улице, а они с Пашей разговаривали на повышенных тонах. Я не слышала, просто наблюдала за ними. Шалимов что-то ему говорил, а потом Быстров замахнулся и ударил его кулаком в челюсть. Пашу тут же окружили два высоких и широкоплечих охранника, заломили ему руки, и повалили на асфальт лицом вниз. Не в силах больше смотреть на это все, я трусливо опустила глаза, чувствуя, как меня потряхивает. Похоже, что Шалимов ломал не только меня, но и все вокруг, что имело ко мне хоть какое-то отношение…

Мой взгляд зацепился за знакомый герб и печать на конверте и бумагах, лежащих на краю стола. Я подошла ближе пристально всматриваясь в документы, угадывая аббревиатуру клиники, где мы проводили генетический анализ. Взяла бумаги в руки, и пробежалась глазами по прыгающим строчкам. Пришли результаты ДНК? Но почему Роберт мне об этом не сказал? Я не успела ничего прочесть. Услышала, как распахнулась дверь, и подняв голову, наблюдала за тем, как злой Шалимов приближается ко мне, испепеляя синим взглядом.

— Это результат теста? — спросила я, смотря на него. На правой стороне его лица проступал багровый кровоподтек.

— Да, — он выхватил бумаги из моих рук и бросил их на стол. — Пришли утром. Тебе должны были отправить на электронную почту копию результатов касаемо меня и Сафины. А вот в чужих бумагах рыться — дурной тон, — произнес он каким-то незнакомым и раздраженным голосом.

— То есть ты в курсе, что Сафина твоя дочь… — я растерялась, и мне не нравилось, что некоторые слова приходилось вытаскивать из него, словно клещами.

— Да, теперь в курсе, что Сафина моя дочь. И на этот счет я сказал тебе все еще в тот вечер в ресторане, когда результатов не было у меня на руках.

— То есть обе девочки твои? — не унималась я.

— Мои, — ответил он, потирая подбородок рукой, и зашипел, коснувшись свежей ссадины.

Оставалось поверить Роберту на слово, но у меня и так не было сомнений в том, что Дамира и Сафина его дочки. Вот только взгляд, которым он сейчас смотрел на меня… Из-за странной игры тени и солнца синие глаза Шалимова казались почти черными, и внушали мне необъяснимый страх.

— Я стояла у окна и все видела… В том числе, как твои люди повалили Быстрова на землю, а затем вытолкали с территории двора… Ты намеренно это делаешь? Может быть это своего рода месть за ту ночь и годы молчания?

— Нет, Полина. Это не месть. Хорошо, что ты все видела, потому что Быстров больше не появится в твоей жизни. И в клинику его работать ты не вернешься. Подыщем тебе новое место.

— Что? — сипло спросила я. — Разве ты не понимаешь, что так нельзя? — ноги подкосились, а я оказалась в кресле, чувствуя, как задрожали мои губы. — Как ты можешь все решать за меня? За Сафину? Что для нас лучше, а что хуже? Ты же… Да ты даже хуже своего отца!

— Все, Полина, — резко выплюнул Шалимов, выходя из себя. — Не надо этих громких заявлений. Я не продолжение своего отца, ясно? — он выжидательно на меня посмотрел, затем взял какую-то папку со стола и бросил мне на колени.

— На вот, почитай на досуге. И может быть тогда поймешь, что все это время Быстров держал тебя за дурочку. Примерно, как вы с Кристиной меня все шесть лет. Он пришел сюда за тобой, потому что с удобными вещами всегда тяжело расставаться. Как паук сплел для тебя невидимую паутину. И как уж тут не плести, когда на двух стульях усидеть хочется, правда?

— О чем ты? — тихо спросила я, ничего не понимая.

— Ты красивая, притягательная женщина. Только вот жениться на тебе он не торопился, а знаешь, почему? Потому что он женат. И разводиться с женой в ближайшее время не планировал. Если только по-настоящему стать вдовцом. Вот о чем я, — он продолжал смотреть на меня в упор и бросать все эти слова, которые оставляли в груди воронки чудовищных размеров. — Мне плевать на чувства подлецов, Полина.

— Ложь… — я отрицательно покачала головой, не веря его словам. — Паша предлагал мне замуж. Он не может быть женат, потому что его жена умерла несколько лет назад, а он, как и ты, один воспитывает ребенка…

— Ты все это время была любовницей женатого мужчины, Полина, — устало выдохнул Шалимов. — На его жену и дочь оформлено много всего: бизнес, недвижимость, счета в банке. Быстрова Вероника Сергеевна последние несколько лет проходит лечение в клинике для душевнобольных людей, она в плохом состоянии. Сейчас он ее законный опекун. До недавнего времени об этих нюансах я ничего не знал, пока не копнул на твоего «жениха» глубже. Прочти все сама. Там и фотографии есть, — он кивнул на папку, которая лежала на моих коленях. — А еще копии бумаг, которые ты подписывала в банке несколько месяцев назад. Не понимаю, на что он рассчитывал, разыгрывая весь этот спектакль перед тобой?

На мгновение я утратила дар речи и просто разглядывала Роберта, пытаясь уложить в своей голове все, что он сказал. Выходит, все это время я жила в обмане, встречаясь с женатым мужчиной? Но… Этого просто не может быть! А как же Леся? Она все придумала про смерть матери? А может быть Быстров специально попросил дочь прийти в тот вечер в ресторан и устроить эту сцену лично для меня, чтобы я передумала выходить за него, потому что… Как же это жестоко… За что Паша так со мной? Ведь я много раз говорила ему, что подобные отношения для меня табу…

— Полина, — рука Роберта легла мне на плечо, а я словно пришла в себя.

Вскинула лицо и посмотрела на него затуманенным взглядом. Помолчала, собираясь с мыслями, а затем встала с места, держа папку в руках.

— Не могу только понять… Тебе это все зачем? Чем ты лучше его, если по итогу на мои чувства тебе тоже плевать?

— Затем, что я не намерен оставлять тебя и дочь без присмотра, чтобы всякие проходимцы имели возможность втереться к тебе в доверие. Кажется, с этим у тебя есть небольшие проблемы, — добродушно усмехнулся он, поднял руку и погладил мою щеку.

— Проблемы… — эхом повторила за ним, и отвернулась к окну, смотря на серые тучи. Глубоко вздохнула, словно таким образом пыталась успокоиться, но ничего не выходило. — В таком случае начни их решение с себя, — взглянула на него, чувствуя, как внутренности завязываются в ледяной узел в животе. — И избавь меня от своего общества, — оттолкнула от себя Шалимова, бросила папку на кресло, в котором сидела буквально несколько секунд назад, и побежала к себе в комнату, смутно понимая, что происходит вокруг.