— Пахнет вкусно. Чувствуется, что он очень крепкий.

Все остальные тоже взяли в руки по стопке. Ежи поднял свою и просто сказал:

— Добро пожаловать на родину, друзья! — Мирек пригубил из своей стопки. Он часто пил крупник и раньше, но, попробовав этот, оценил его непревзойдённые достоинства.

Марианна надела белый фартук, который выглядел на ней нелепо, но ужин она приготовила просто отличный. Они начали с закуски: колбасы и карбоната. Затем они ели голубцы. Аня хорошо знала это блюдо, но не пробовала его уже много лет. У неё вырвался вздох восхищения, когда она съела первый кусочек. Она осыпала Марианну комплиментами, восхищаясь её кулинарным талантом. И сейчас это была уже совершенно другая Марианна, какую Мирек не видел раньше: уверенная в себе, знающая своё дело и ведущая себя без тени кокетства.

Мирек решил, что голубцы будут главным блюдом, но он ошибся. Когда Наталья собрала со стола грязные тарелки, появилась Марианна с подносом в руках, на котором дымились зразы, приготовленные в грибном соусе. Все запивали это блюдо токаем — прозрачным и сладким вином. Они выпили много вина и сказали немало тостов. Ежи спросил Аню, какую музыку она предпочитает, затем поставил мазурки Шопена. Для любого поляка сочетание вкусной еды, вина и музыки может иметь два последствия: либо беспредельную весёлость, либо уход в себя. Наши поляки впали в состояние грустной задумчивости. Они сидели вокруг стола при тусклом свете свечей и огня из камина, пили вино и слушали музыку. Все молчали, каждый думал о своём. Наконец, когда музыка кончилась, Ежи стукнул по столу и объявил:

— Слушайте, ребята, нам сегодня нельзя быть такими задумчивыми. Это вообще может привести к тоске. Мирек, ты слышал последние анекдоты из нашей сумасшедшей страны?

Мирек покачал головой, и Ежи улыбнулся:

— Ну так вот, слушайте самые новые. Жил-был в Варшаве человек, который однажды пошёл в магазин. Ему надо было купить только хлеба, а очередь была неимоверной. Стоял он, стоял, но тут вдруг все это ему надоело, и он ушёл из магазина, вопя: «Все, надоело! Я убью эту сволочь Ярузельского!» Но через два часа он вернулся. Кто-то спросил его: «Ну что, убил?» Тот ответил: «Нет, уж слишком большая очередь».

Все засмеялись. Наталья налила всем токая, а Марианна сказала:

— Я тоже слышала один анекдот на прошлой неделе. Настоятельница храма врывается в отделение милиции в ужасном состоянии и объявляет, что русские солдаты забрались в их обитель и изнасиловали монахинь. Она начала перечислять всех, загибая пальцы: «Сестра Ядвига, сестра Мария, сестра Лидия, сестра Барбара… только сестру Гонорату не изнасиловали». «А почему?» — спрашивает милиционер, настоятельница отвечает: «Потому что она не захотела».

Она первая засмеялась над анекдотом, а вместе с ней и Наталья. Громко захохотал Ежи. Но постепенно смех затих, потому что они заметили, что Мирек и Аня тихо сидят на своих местах.

— Вам что, этот анекдот не кажется смешным? — спросил Ежи.

— Ну… — протянул Мирек.

— Ну так как?

Аня тихо ответила:

— Я была монахиней.

Наступило полное молчание, слышалось только, как потрескивал огонь в камине. Марианна проговорила:

— Извините, я не знала…

Аня подалась вперёд и положила ладонь на её руку:

— Да ладно, и не могла ты этого знать. Не расстраивайся! Мне-то, собственно, всё равно. Конечно, это хороший анекдот, просто я сама не могу над этим смеяться.

Мирек, стараясь сохранить царившую ещё недавно атмосферу теплоты и доверия, сказал:

— Анекдоты, как правило, сочиняются о людях, которые воспринимают себя слишком серьёзно: о бюрократах, полицейских, священниках…

Ежи спросил у Ани:

— Ты всё ещё верна своим обетам?

— Да. Но это вовсе не означает, что я не могу оценить хороший анекдот. У нас в конвенте и то ходил один анекдот: «Однажды настоятельница упала в обморок. А почему?..»

Все недоуменно переглянулись.

— Потому что стульчак в туалете был поднят.

Некоторое время все молчали — никто не понимал соли анекдота, но тут послышался громкий хохот Ежи, и он стал растолковывать все другим. Лёд был разбит, и настроение у всех поднялось. Девушки забросали Аню вопросами о жизни в обители. Она отвечала дружеским, спокойным тоном, и Мирек восхитился её выдержкой. Когда её спросили, почему она отказалась от своих обетов, она пояснила:

— А я и не отказывалась. Просто теперь моими обетами являются несколько другие вещи.

Никто этого не понял, но все закивали головами, решив, что в сказанном заключён некий философский смысл. Мирек заметил, что у Ани уже слипаются глаза, и сказал:

— Уже поздно, а завтра нам, возможно, с утра предстоит отправиться в дорогу. Следовало бы немного отдохнуть.

Все встали. Момент оказался каким-то уж слишком торжественным: все обнялись, как братья и сёстры. Марианна скромно выслушала обрушившиеся на неё комплименты. Она поцеловала Аню в щёку, прижала к себе и сказала:

— Завтра мы пороемся в моём гардеробе и найдём тебе тёплые вещи.

Когда они выходили из комнаты, Мирек заметил, что Ежи закурил «тайскую сигарету», а Наталья копается в кассетах, пытаясь найти что-нибудь из «тяжёлого металла». Поднимаясь по лестнице, Мирек сказал:

— Эти «принцессы» куда более умные, чем кажется.

Аня недоуменно взглянула на него. Он пояснил:

— Так простые люди называют детей из богатых семей. Но нам повезло. С нашими ребятами все нормально.

Когда они дошли до комнаты, он сказал:

— Фу ты, это же моя комната. Слушай, я попрошу у Марианны другую, а ты пока располагайся. Я скоро вернусь и выгребу все своё барахло.

Она взяла его за руку.

— Я не хочу оставаться одна. Кровать большая, и я тебе доверяю.

Они легли, выключили свет, и Аня рассказала Миреку обо всём, что пережила. Когда через несколько минут она замолчала, он услышал её голос:

— Ты спишь, Мирек?

— Нет.

— Это… это ужасно, но меня дважды вырвало в молоко.

В темноте он улыбнулся.

— Ничего, со мной было то же самое.

Опять тишина, затем она добавила:

— Я ещё кое-что туда сделала.

— Надеюсь, тебе для этого не пришлось поднимать сиденье.

Информация поступила после обеда с приездом Антона. Он прибыл на чёрном «БМВ». Сперва он переговорил с Ежи в столовой, затем туда были приглашены Наталья и Марианна, которые присоединились к этому своеобразному совещанию.

Минут через десять они вышли в гостиную. Мирек и Аня читали газеты, которые привёз с собой Антон. Когда все расселись, Ежи сказал:

— Видимо, ваши боссы изменили первоначальный план. Я сам не знаю, что это была за схема, но полагаю, что, следуя ей, вы должны были ехать через Вроцлав на север, прежде чем повернуть на восток. Очевидно, ваши противники в Москве и Варшаве разгадали этот замысел и сконцентрировали свои силы, в основном СБ, именно на этом направлении. Поэтому ваши люди попросили нас переправить вас в Варшаву через Краков. Мы согласились взяться за это.

Мирек заметил:

— Это означает, что риск для вас увеличивается?

Ежи кивнул и улыбнулся.

— Это так, но за риск нам хорошо платят. К тому же Краков — наш город. Наша группа работает здесь почти два года. Секретные службы знают нас лично и осведомлены о наших семейных связях. Мы будем последними, кого в чем-нибудь могут заподозрить.

Аня сказала:

— Мы вам очень благодарны.

Ежи покачал головой.

— Нет, это мы вас должны благодарить.

Он залез в карман своей рубашки, вынул оттуда тонкую полоску жёлтого металла и передал её Ане.

— Это чистое золото. Вот этот кусочек мы можем продать за пятьдесят тысяч злотых. А за то, что мы доставим вас в Краков, мы получим ещё столько же. С помощью этих денег наша газета сможет выходить в течение двух лет. Видимо, для кого-то вы очень важны.

Аня крутила в руках кусочек золота.

— Так что, вас интересуют только деньги?