— Мирек, что случилось?

— Это ловушка, — прошипел он.

В багажнике не было ничего, кроме маленького зелёного баллона с газом. Чёрный резиновый шланг тянулся от него в салон. Майор закинул сумку в багажник, подался вперёд и открыл клапан баллона. Он закрыл багажник, выпрямился и стал смотреть через заднее стекло. Он видел, как Мирек молотил кулаками по стеклу и боковым окнам. Стекла были пуленепробиваемыми и уж, конечно, не поддавались ударам кулака.

Все заняло меньше минуты. В течение этого времени майор видел, какая ненависть излучалась из глаз поляка. Затем веки у него постепенно стали смыкаться. Майор подумал, что эти двое, видимо, считают, что их убивают. Он с любопытством наблюдал, как в последние секунды они упали друг другу в объятия. Он увидел, как губы женщины тянутся к уху Мирека. Очевидно, она хотела ему что-то сказать.

Майор посмотрел на них ещё с минуту. Они были без сознания. Мирек свалился в угол и увлёк за собой Аню. Её голова лежала на его груди. Майор открыл багажник и прекратил подачу газа в салон. Затем, зажав нос платком, он открыл обе задние двери, отошёл на несколько метров и подождал две-три минуты. После этого он спустил занавески на заднем стекле, закрыл двери и сел на место водителя. Он снял тёмные очки, повернул зеркало и, взглянув на себя, решил, что усы ему определённо идут. Когда он отклеил их и сунул в карман, то подумал, что обязательно отрастит такие же, но чуть поменьше.

Майор поехал по окружной дороге вокруг города. Дважды он проезжал через милицейские кордоны. Оба раза он спокойно снижал скорость до скорости пешехода, пока кто-нибудь из милиционеров не замечал номера машины и не отдавал честь. Майор снимал правую руку с руля и отдавал честь в ответ.

Через сорок минут они были на военном аэродроме в Волыни. Когда машина подъезжала к КПП, майор снова снизил скорость. Охранники отлично знали и машину, и самого майора. Прозвучал приказ, и ворота открылись. Когда майор проезжал в ворота, ему опять пришлось отдать честь в ответ на приветствие. Он подъехал к небольшому ангару в нескольких сотнях метров от административного здания. Дверь была открыта. Снаружи стоял сержант и смотрел, как «ЗИЛ» въезжает в ангар. Затем он закрыл дверь и зашёл внутрь через маленькую калитку, заперев её на засов.

Внутри ангара в ряд лежало шестнадцать гробов. Четырнадцать были закрыты и обернуты флагами с серпом и молотом. Два крайних гроба были открыты. Когда майор вылез из машины, со скамейки, стоявшей у стены, поднялся ещё один военный. Ему было лет тридцать пять — сорок. Он был одет в форму капитана медицинской службы. В руках он держал чёрный саквояж.

— Всё прошло нормально? — спросил он.

— Думаю, да, — ответил майор.

Он открыл дверь машины, и оттуда свесилась голова Мирека. Сержант рванулся вперёд и поддержал её. Капитан сказал:

— Давайте положим их прямо в гробы. Там я их и осмотрю.

Сержант обхватил Мирека, высвободив его руки из-под тела Ани. Майор взял Мирека за руки, и они отнесли его к гробам. Внутри гробы были выложены толстым слоем ваты. Майор с сержантом уложили Мирека в один из них и вернулись за Аней. Капитан открыл свой саквояж и достал стетоскоп. Первой он осмотрел Аню. Ему пришлось поднять её свитер и расстегнуть блузку. Майор и сержант с интересом за этим наблюдали. Когда сержант увидел полноту Аниной груди, он хмыкнул:

— Слушайте, я бы не отказался…

Майор посмотрел на сержанта таким взглядом, что тот сразу осёкся:

— Извиняюсь, товарищ майор.

Капитан послушал сердце Ани, открыл ей веко и внимательно рассмотрел зрачок. Удовлетворённый, он подошёл к другому гробу и осмотрел Мирека. Выпрямившись, он сказал:

— Все нормально.

Взглянув на часы, добавил:

— Они отбывают через полчаса… Сейчас я введу им снотворное.

Он достал из саквояжа серую коробочку. В ней были шприцы и маленькие пузырьки с резиновыми пробками. Майор помог ему закатать рукава и Ани и Мирека. Капитан сделал обоим уколы. Он усмехнулся и объяснил майору:

— Это большая доза морфина. Если они вдруг проснутся раньше, чем надо, то подумают, что находятся в раю.

Он вынул из саквояжа плоскую пластмассовую коробочку и положил её на грудь Миреку.

— Это антидот. Инструкции — внутри.

Майор спросил его:

— Вы уверены, что им хватит воздуха?

— Да. Мы сделали отличную вентиляцию. К тому же в их состоянии им требуется меньше кислорода, чем нормальному человеку. Вспомните животных в спячке.

Он поднялся на ноги, и все трое посмотрели на мирно посапывающих Мирека и Аню. Сержант сказал:

— По-моему, им здесь неплохо.

— Это точно, — согласился капитан. — Давайте закрывать.

Гробы закрыли, и через полчаса они были у Ан-24. Духовой оркестр сыграл национальный гимн. Был выстроен почётный караул. Гробы погрузили в самолёт. Майор вошёл вслед за ними.

Спустя три с половиной часа гробы были разгружены на военном аэродроме под Москвой. Духовой оркестр сыграл гимн. Почётный караул взял «на караул». Генерал произнёс небольшую речь. Он сказал, что умереть в форме Советской Армии достойно героев, даже если виной смерти явился несчастный случай. Военные грузовики увезли гробы. Генерал заметил, что последние два гроба находились в отдельном грузовике. Его сопровождал лично майор.

Через час грузовик остановился на улице неподалёку от стадиона им. Ленина. На одной стороне улицы были старые четырёхэтажные дома. На другой стороне стоял ряд нежилых помещений и закрытых гаражей.

Майор вынул свои фальшивые усы и, чувствуя себя по-идиотски, вновь приклеил их на прежнее место. Освещение было плохим. Майор приказал шофёру подождать его с работающим мотором. Он вылез из машины и, перейдя на другую сторону улицы, отыскал коричневую дверь с цифрой восемь. Рядом с дверью был старый звонок с ручкой. Дверь была похожа на дверь гаража.

Майор дёрнул за ручку звонка и услышал за дверью шарканье. Через минуту дверь приоткрылась, на улицу просочился луч света, и чей-то голос поинтересовался, кто там. Майор ответил, что хотел бы поговорить с Борисом Гоголем.

— Вы с ним и говорите.

Майор подался вперёд и тихо сказал:

— Я возвращаю вам ваших детей.

Дверь раскрылась пошире. Стоявший за ней мужчина был ростом не выше ста шестидесяти сантиметров, но обладал примечательной внешностью. Широкое лицо, высокий лоб и седые волосы, спадающие на плечи. Запоминающиеся глаза. Ярко-голубые, они искрились так, будто наблюдали за весёлой шуткой. По ним было видно, что этот человек умён. Майор решил, что ему около пятидесяти пяти лет.

Гоголь осмотрелся и, увидев грузовик, сказал:

— Я ждал их.

Майор спросил:

— Куда их доставить?

— Прямо сюда.

Мужчина открыл вторую дверь гаража. Майор подошёл обратно к машине и приказал водителю подать её задом. К счастью, и майор и шофёр оказались физически крепкими людьми. Борис Гоголь тоже принимал посильное участие в разгрузке, но оно в основном сводилось к тому, чтобы всё время просить пыхтящих военных быть поосторожнее. Наконец гробы были уложены на маслянистый пол, майор приказал водителю отъехать в сторону и там его подождать. Они с Гоголем закрыли двери гаража. Майор сказал:

— Антидот находится в гробу у мужчины. Инструкция — там же. Вы знаете, как обращаться со шприцем?

Гоголь кивнул. Майор уже было повернулся, чтобы уходить, но тут вспомнил:

— Им ввели приличную дозу морфина около шести часов назад. Проснуться они могут навеселе, но пусть это вас не волнует.

— Я вас понял.

Майор пошёл к машине. Он думал о том, что эта операция всё же была странной. Ну да ладно! Главное, что через месяц он получит полковника.

Борису Гоголю с трудом удалось открыть первый гроб. Сержант в Варшаве затянул шурупы очень туго. В конце концов Гоголю пришлось воспользоваться молотком. Он снял крышку и увидел довольное лицо Ани. Несколько мгновений он не отрываясь смотрел на неё, затем нагнулся, взял правую руку и пощупал пульс. Слава Богу, всё в порядке. Он быстро открыл второй гроб. У Мирека было такое же выражение лица. Гоголь внимательно рассмотрел его и удовлетворённо кивнул. Плоская коробочка лежала у левого локтя Мирека. Гоголь взял её и открыл. Внутри, поверх шприца и маленького пузырька с резиновой пробкой, лежала записка. Гоголь прочёл её два раза. Он взял пузырёк и проверил метки. Затем проткнул пробку шприцем и набрал нужное количество жидкости. Сперва он ввёл лекарство Миреку, потом Ане. Он подвинул себе стул, сел и стал терпеливо ждать результатов, гадая, кто проснётся первым.