- А, так вот в чем дело, - катачанец тряхнул головой и вытянул из-за пояса свой чудовищный нож. – Этого достаточно, чтобы ты перестал валять дурака?

- Эй-эй, ты серьезно? Это уже не похоже на спарринг.

- Спарринг? Это поединок до первой крови. И ты так и не смог мне ее пустить.

- О таком стоит предупреждать до начала драки, а не под конец.

«Все, с меня хватит!»

Джей перехватил нож обратным хватом, Вертер начал отключать протоколы блокировки. А потом рванул вперед места.

Звонкий удар и тихий мокрый хруст.

Обездвиженное тело рухнуло на рифленый металлический пол.

Киборг смахнул с щитка, прикрывающего коленный привод, пару алых капелек.

- Первая кровь, - сказал он, будто пытаясь оправдаться. – Иисус свидетель, я пытался этого избежать.

- Кто такой Иисус? – спросила Алисия, до этого молча наблюдавшая за единоборством.

- Да жил такой парень за пару тысяч лет до моего рождения… начинал как честный ремесленник, а потом решил, что люди вокруг сильно злые и жестокие, и предложил иногда друг к другу относиться по-хорошему. Ну, для разнообразия. Его идеи тогда не оценили и приколотили гвоздями к дереву. Правда, потом поняли что ошиблись, начали почитать как святого, но разве покойнику от того легче? Мда… кстати про покойников, - Вертер нагнулся к Джею и прислушался к дыханию. – Фух, еще жив. Может, в лазарет отнесем? У него уже сломан нос и есть… встряска мозга… черт, не знаю подходящего слова. Короче, опасно. Кровь может начать скапливаться в черепе. Еще куча гематом.

Алисия только фыркнула.

- Он катачанец а не засранец. Думаешь, ему что-то сделается от такого легкого массажа? Вот увидишь, через пару часов будет как новенький.

- Кто такие катачанцы? Это какая-то секта?

- Это уроженцы планеты Катачан. Среди всех обитаемых миров нет более адского места, и нет в Империуме мужика круче катачанца. Так они утверждают, во всяком случае.

- Не утверждаем, а так и есть, - раздался с пола хрип.

- O kurwa, да ты бессмертный что ли?

- Нет. Просто ты бьешь как девчонка.

- Неважно, кто и как бьет. Важно, кто остался стоять. Ты меня вообще ни разу не достал.

- Ни разу? – Джей осклабился и ткнул пальцем. – А это что?

Только теперь Вертер заметил длинную борозду, прочертившую внутреннюю сторону бедра. Металлопластовую обшивку она прорезала почти насквозь, еще полмиллиметра – и оказались бы повреждены искусственные мышцы и кабели. Человека такая рана, безусловно, убила бы за считанные минуты, из-за разрыва бедренной артерии.

«Я не заметил выпад даже при деактивированных протоколах блокировки…».

- Что у тебя на нож такой? – спросил он вслух. – Этот материал не каждая пуля бы пробила.

- Катачанский, - Джей утер кровь рукавом и снова встал, теперь уже с явным усилием. – Я же говорил, что настоящий мужик делает себе нож сам?

- Похоже, с ним ты управляешься ловчее, чем голыми руками.

- Я этим ножом отрезал больше орочьих голов, чем ты баб за всю жизнь перещупал.

«В этом я сильно сомневаюсь».

- Что за орки?

- Здоровые уродливые твари, которым нет большей радости, чем выпотрошить тебя и ограбить труп.

- Это тоже ксеносы?

- Ага.

- Минуточку. Есть хоть одна ксенораса, с которой вы не воюете?

- Конечно нет! Видишь ксеноса – стреляй, не ошибешься.

- Хорошо, я запомню.

- Нет, ты это не запомнишь. Ты вызубришь это так, чтобы я разбудил тебя посреди ночи, и ты пошел убивать ксеносов.

- Если ты меня разбудишь среди ночи, то станешь моей первой жертвой.

Вертер занялся ящиком с оружием, давая понять, что разговор закончен. Внутри оказалось еще одна лазерная винтовка, но более массивная, чем «Кантраэль», и выполненная в компоновке булл-пап. На боку виднелась выбитая надпись… он вгляделся в незнакомые символы, и через приступ острой боли мозг воспринял вложенное знание. «Аккатран». Видимо, название модели. Рядом в углублениях лежало шесть прямоугольных блоков с торцевыми металлическими контактами – батареи боекомплекта.

«А еще у нас тут ремень, фонарик, что-то похожее на лазерный целеуказатель, штык… зачем? Набор инструментов… половина знакома, половину никогда не видел. Прицел не интегрированный, а съемный… похоже, не настолько примитивный, как на простом лазгане. Это все не то, мне инструкция нужна… ага, вот она где. Отпечатана не на бумаге, а на чем-то попрочнее, и свернута в свиток. Ну что же, поглядим…».

Вертер погрузился в чтение. Он не знал, что по корабельному времени сейчас ночь, и когда она закончится, впереди еще будет долгий день, наполненный поисками пропавшего тактического визора и обустройством в тесной каюте. Его ждали попытки подавить тошноту при отдаче команд сервитору и прочие мелочи, очевидные для окружающих людей, но решительно непонятные человеку из древности. Он просто читал инструкцию к оружию, впитывая каждое слово, каким бы бессмысленным оно ни казалось.

«Молчи. Смотри. Слушай, - эти слова он повторял себе так часто, что они стали чем-то вроде мантры. – Чем раньше научишься сливаться с толпой, тем скорее выживешь. Но не дай маске прирасти к лицу. Иначе станешь таким же, как они».

ПРИМЕЧАНИЯ:

(1) – «медведь» (польск.)

(2) – «кабан» (польск.)

(3) – Вертер еще не освоился с низким готиком, и некоторые обороты получаются неуклюжими.

(4) – думаю, это не нуждается в переводе.

Неделей позже, 'Таласа Прайм', корабельный архивариум

Из бесчисленных прочитанных на своем веку книг, адепт Варез Торрент знал, что чем больше какая-то общность людей контактирует с каким-то явлением, тем больше она изобретает терминов для обозначения различных состояний этого явления, для постороннего человека неразличимых. Жители ледяных миров имеют в своем лексиконе десятки обозначений снега и льда, ульевики могут насчитать столько же оттенков в вони промышленных выхлопов, а доблестные бойцы Имперской Гвардии без труда выдадут целый шквал идиом, синонимичных слову 'умереть'. Применив это знание к себе, Варез обнаружил, что то же самое может сказать о своей родной стихии.

Пустота...

Как можно таким коротким словом описать всю бесконечность космоса? Ведь межпланетное пространство это совсем не то же самое, что астероидное поле, а поле разительно отличается от орбиты, которая в свою очередь различается по высоте и отношению к вращению планеты. Не говоря уже о том, что межзвездный воид невозможно спутать с туманностью, а границу гравитационного колодца звезды - с варпом.

Последняя грань Пустоты адепту была особенно близка. Как-никак, зачат, выношен и рожден он был именно во время затяжного варп-перехода. Конечно, Имматериум оставил на нем свою метку. С рождения он не имел ни единого волоса на теле, сверхъестественно легко находил нужные вещи среди гор хлама, и главное - обладал феноменальной памятью. Первое качество сделало его изгоем даже среди команды, второе помогало в работе, третье же проложило дорогу в свиту Акина Тора. Инквизитор тогда впервые реквизировал 'Таласу Прайм' для своих нужд и обратил внимание на нелюдимого, но смышленого юношу. Так началась служба Вареза Торрента, длящаяся уже девяносто семь лет и двести сорок дней. С тех пор внешность адепта изменилась мало, что лишний раз подтверждало его ценность в глазах патрона, не скупившегося на омолаживающую терапию.

За долгие годы службы Варез Торрент всей душой полюбил две вещи: одиночество и тишину, а еще больше - их сочетание. Он обожал проводить время в окружении тысяч томов и когитаторов архивариума, посвященных самым различным областям знания, ища нужные сведения для нужд инквизитора, изучая и анализируя добытые гримуары и инфо-планшеты, или хотя бы просто консультируя других аколитов по вокс-связи, без личного участия в операциях. И, к своему вящему неудовольствию, с недавних пор он был лишен обеих своих радостей.

Адепт бросил взгляд в угол. Он давно уяснил для себя, что Акин Тор - на редкость эксцентричный человек, даже по меркам инквизиторов, и считает чуть ли не своей обязанностью затащить в свою каждого, кто ему чем-то приглянулся. Таких личностей Варез за свои сто четырнадцать лет повидал множество. Большинство из них гибли, отправившись на очередное задание. Нескольким повезло больше, они довольно высоко продвинулись по службе, и хотя не получили инсигнию, но ныне жили в достатке и почете, работая автономными агентами. Лишь один заслужил право стать настоящим инквизитором, и его путь давно разошелся с путем наставника. Хотя этот юнец, Ларико, имеет все шансы стать вторым... если выживет, конечно. Но вот этот... человек, если его можно так назвать... Варез, к вящему своему стыду, не мог подобрать подходящего слова, чтобы описать вторгшееся в его архивариум существо. Вот этот человек в своей дерзости и бестактности превзошел всех. Впервые во владения Вареза он зашел всего через несколько часов после принятия предложения Тора, и тут же потребовал все, что есть по истории.