Вертер достал из разгрузки визор и подключил его к голове, сразу переведя его в инфракрасный спектр. Затем достал револьвер и проверил барабан. Пять патронов заряжены, еще двадцать есть в обоймах… если не придется повстречаться с чем-то вроде генокрадов, этого, по идее, должно хватить. За спиной – хеллган, общий запас сверхъемких энергоблоков составляет сто пятьдесят выстрелов… но это на совсем крайний случай.

«Нет, лучше принять меры заранее», - подумал он и быстро провел неполную разборку, чтобы свести до минимума фокусирующие линзы и таким образом минимизировать пробивную силу.

- Главное, деньги прихватить не забудь, - Вертер проверил, легко ли вынимается из ножен штык-нож.

- Обязательно, - Фраст явно нервничал, глядя в черноту спуска.

- Хммм… - новоиспеченный охотник на мутантов потянул носом. – Ничего не чуешь?

- Нет… сэр.

- Показалось, наверное.

«Пахнет варпом… И нет, мне не кажется».

Взведя курок, Вертер шагнул в темноту.

ПРИМЕЧАНИЕ:

(1)На самом деле, согласно рулбукам, экипаж фрегата класса «Меч» составляет 26 тысяч человек, но раз уж «Таласа Прайм» сильно переделана под нужды конкретного инквизитора, пусть будет поменьше.

Несколькими часами позднее, кают-компания инквизиторской свиты

Время суток на «Таласе Прайм» по понятным причинам было довольно условным понятием, поэтому «вечером» для удобства называлось время, начинавшееся примерно за три часа до отбоя. К этому моменту все аколиты заканчивали свои намеченные тренировки, откладывали в сторону учебные пособия, посвященный различным видам ксеносов или планетам сектора, и вкушали незамысловатый отдых. Обычно в кают-компании собиралась только оперативная группа «Палец». Инквизитор со свитой не фамильярничал, чтобы не портить субординацию, и появлялся лично только по серьезному делу. Сестра Хаддрин составляла компанию от случая к случаю, чаще предпочитая компанию судовых клириков. Магос, понятное дело, редко покидал свою мастерскую, а Варез почти всегда вкушал вечерний рекаф в обществе своих любимых фолиантов и свитков. Недавно присоединившийся к отряду Железка тоже скромный досуг игнорировал, половину «дня» тренируясь на износ, а вторую – безвылазно сидя в архивариуме. По мнению Германа, это было свидетельство не нелюдимости характера, а похвальной жажды знаний.

Джею Спенсеру мнение Германа было побоку, как и все прочие тонкие материи. Он ценил простые вещи и суждения, стараясь не вдаваться ни в зубодробительные дебри Имперского Кредо, которым пыталась потчевать товарищей Хаддрин, ни в глубокомысленные рассуждения командира-псайкера, ни в занудство адепта Торрента. Ему было довольно понимания, что он воин Императора, а в галактике еще остались живые ксеносы.

Глупцом он, разумеется, не был. Его стремление к простоте произрастало из жизненного опыта, приобретенного за годы службы в Инквизиции. Джей заглянул в бездну, и увиденное ему не понравилось. Не испугало, нет – ведь нет на свете ничего такого, что может напугать катачанца. Однако погружаться с головой в тягучее болото из интриг, противоборств различных течений, сделок с совестью и сложнейших операций длинной в десятилетия, которое представляла собой инквизиторская работа, у него не было ни желания, ни необходимости. Его устраивала роль боевика, и ее он старался исполнять так хорошо, как только возможно.

О людях Джей тоже судил просто. Сначала нужно было определиться, враги они, союзники или ни то, ни другое. Если враги – то нужно понять, как их легче всего уничтожить. Если союзники – насколько они будут полезны в бою, и не подведут ли в критический момент. По этой причине он первое время свысока поглядывал на архивариуса и подозрительно косился на Германа. Но продиктованные по воксу инструкции первого не раз выручали из полной задницы, а вид психомолнии, сжигающей целую толпу обезумевших мутантов, сделал дознавателя в глазах Джея «неплохим парнем, хоть и псайкером». Что до Железки, то к нему доверия он не питал. Тот определенно был превосходным бойцом, но вот его надежность… к сожалению, ее мог проверить только настоящий бой, и катачанец дорого бы дал за то, чтобы его жизнь в этот момент не зависела от странного выкидыша варпа. «Благословенный Императором», как же. Он повидал много всякого на своем веку, и ни разу не видел ничего, что можно было бы списать на святое вмешательство. Веры сержант Спенсер не утратил, но твердо убедился в том, что Император слишком занят, направляя свет Астрономикона и сражаясь с темными силами в варпе, чтобы отвлекаться на всякие мелочи, вроде многотысячных полков Имперской Гвардии.

«Нет никаких благословений, нет чудес, - крамольно думал он, ни с кем не делясь этими мыслями. – Есть только мы и наши враги. И если мы все еще живы – значит, не так уж и слабы».

По своему обыкновению, вечер Джей проводил в кают-компании за кружкой рекафа. Завел он эту привычку, уже поступив на службу к инквизитору, и с тех пор, если вокруг не свистели пули и не шипели лазерные лучи, пил рекаф ежедневно. Утром и вечером, как молитву читал. Вот и сегодня, он наполнил кружку из чайника и устроился за столом. Алисия и Айна тоже были тут, сидели рядом и без особого азарта играли в регицид. Карты на борту не поощрялись.

- Джей, - бывший арбитр сделала очередной ход и потянулась. – Не в курсе, сколько нам лететь?

- Три недели, - сержант осторожно пригубил горячий напиток. – Если варп лютовать не будет. Волей Императора, доберемся и за две с половиной. Я слышал, эта лоханка как-то по-особому улучшена, что быстрее любого корабля того же типа.

- Три недели, да… - отрешенно отозвалась Айна. – Когда я соглашалась на предложение инквизитора, то думала, что умру в битве с врагами человечества, а не от скуки.

- Можем поразвлечься хоть сейчас, - Джей усмехнулся.

- Прости, не сегодня. Потянула плечо на тренировке.

- Да ну вас, голубков… - Алисия дернула щекой и встала из-за стола.

- Все носишь траур по Тобиасу? – невинно спросил Джей.

Арбитр не ответила. Молча подошла к стене и сняла с нее струнный музыкальный инструмент – единственное напоминание, оставшееся о павшем три месяца назад товарище. Потом она села на прежнее место и принялась неловко перебирать струны. Играть на этой штуковине она не умела, да и, наверное, никто на всем корабле не умел.

Тобиас Шетко был ветераном в группе «Палец». Дальше него у Акина Тора служил только Герман, определенный в Инквизицию еще подростком, прямиком из Схоластика Псайкана. Джей хорошо запомнил его, чернобородого силача, управлявшегося со штурмовым щитом и силовым мечом так, будто они не весили ничего. Яростного и неукротимого в бою, но при этом добродушного и веселого в кругу друзей. Он несчетное число раз заслонял собой товарищей от опасности, и погиб так, как мечтал бы любой крестоносец – с оружием в руках, сразив множество отвратительных ксеносов.

Но погиб. Не играло роли, насколько славной была эта гибель. Смерть – это просто смерть. Мертвец не послужит Императору своим мечом, не поднимет щит, прикрывая невинных от ужасов галактики. Не вырвет из струн мелодию, от которой светлеет на душе, и не споет песню – простецкую и наивную, пришедшую из не ведающего тьмы родного мира.

- Мы отомстили за него, - сказал Джей. – Сожгли всех тварей, захвативших тот аванпост, всех до единой.

- Я знаю.

- Не он первый и не он последний. За девять лет службы у Тора на моих глазах погибли многие. Кто знает, может, на следующей операции меня порвет стая чужаков. Или Герману изменит удача, и он убьет себя собственной психомолнией. Мы уже слишком долго живем, пора и честь знать. Если ты надеялась умереть в собственной постели, то выбрала не тот путь.

- Я все прекрасно понимаю. Я ведь воспитывалась в Схола Прогениум, меня готовили к жизни ради служения, - Алисия легонько ударила по струнам. – Просто… меня бесит, кто пришел его заменять. Сначала эта чокнутая культистка, а потом вообще фраг знает что.