- Знаешь, я в технике не разбираюсь. Если нужно что-то не сильно сложное – поспрашивай команду. В экипаже есть техножрецы разного ранга. Возможно, у них удастся что-нибудь выменять.
- Выменять? – уточнил Вертер.
- Ну да. Даром никто ничего не отдаст. Особенно шестеренки, - Герман посмотрел в стену с таким видом, будто раскусил пополам лимон. – Мы, конечно, можем помахать инсигнией, и потребовать все, что нужно… но ты должен понимать, этим даже полноправные инквизиторы стараются не злоупотреблять, что уж говорить про нас, аколитов. Тем более тебе действительно сущая мелочь нужна.
- Ясно, - ответил киборг. – Подумаю, что тут можно сделать.
«Меркантильные свиньи», - добавил он мысленно, но все же поблагодарил дознавателя за информацию, покинул его каюту – не в пример более просторную и комфортную, надо заметить – и отправился к себе.
Положение и правда было незавидным. В первую очередь из-за того, что Вертер был нищ как церковная крыса, и не имел для обмена ничего. То есть вообще ничего. Ему не принадлежало даже выданное оружие и одежда. Только в каюте валялось несколько батончиков из трупной муки, которые он отложил скорее из хомячьего инстинкта, нежели намереваясь как-то использовать в будущем. Не есть же эту дрянь, в самом деле. Выбирать, однако, не приходилось. Вертер проверил, чтобы вся одежда закрывала металлические детали, и закрепил на лице респираторную маску. Затем повесил за спину хеллган, застегнул на бедре кобуру с револьвером, рассовал по кармашкам разгрузки боезапас.
«Ты еще губы накрась, и тени под глазами поведи», - подумал он уныло.
Если штатные техножрецы «Таласы Прайм» хоть немного походили на Варнака, вряд ли их можно было впечатлить демонстрацией арсенала. Но использовать приходилось любую, даже самую призрачную возможность. С этой мыслью Вертер добавил к своей ноше пресловутые батончики и двинулся на поиски.
Вообще говоря, хотя члены инквизиторского отряда и не были стеснены в перемещениях, но все же не рекомендовалось выходить за пределы выделенных зон и палуб. Не только для того, чтобы не смущать своим инопланетным видом членов команды, всю свою жизнь проводящих на борту, но и чтобы элементарно не заблудиться. Полтора километра от носа до кормы, триста метров в поперечнике в самом узком месте – и вширь, и ввысь. Двадцать тысяч членов экипажа (1). Небольшое, маневренное судно, ага. Хотя линейные крейсеры, по рассказам, могли превышать пять километров в длину. О «шестеренках», как на сленге называли членов культа машинопоклонников, Вертер знал только то, что искать их надо в зоне, называющейся «машинариум», и о его местоположении имел довольно смутное представление. Виртуальная карта корабля, хранящаяся в его машинной памяти, пока содержала только стандартные маршруты, и дорогу приходилось спрашивать у членов команды.
«Все без исключения – довольно высокого роста из-за ослабленной гравитации, но сравнительно хилые, многие с легкими деформациями костей и суставов. Плохое питание и отсутствие солнечного света…»
В глазах каждого пустотника мелькал страх, стоило лишь заговорить с ним. Все торопливо указывали путь, и спешили немедленно скрыться за поворотом, словно боялись подхватить заразу. Или же у них имелись свои представления об инквизиторской свите, весьма далекие от радужных. Или виной был только внешний вид? Вертер попробовал представить, как смотрится со стороны, но ничего устрашающего в своем облике не заметил. В конце концов, он же не единственный, кто носит оружие на борту.
До машинариума он добрался через четверть часа. Предположительно, эта область должна была внушать почтение перед могуществом Омниссии и машинными духами, оказавшимися на поверку древними фрагментами мусорного кода. Вертера громады разнообразных устройств не впечатляли. С его точки зрения, весь машинариум представлял собой технический кошмар, изобилующий пучками кабелей, переплетенными массивами трубопроводов и вывернутыми наружу внутренностями механизмов, сочащимися каплями масла, между которых клубились облака ладана.
«Здесь забыли, что такое техника безопасности и грамотная компоновка? И где техножрецы?».
Долго искать не пришлось. Из клубов ладана вышла двуногая фигура, похожая на паука в красном плаще, и возмущенно надвинулась на него.
- Ты что, не знаешь, что священное место запрещен вход посторонним?! – рявкнул техножрец подозрительно высоким голосом. – Проваливай отсюда, мешок с мясом, пока не стал заготовкой для сервитора!
«Мешок с мясом? – Вертер оценивающе оглядел его. – Друг, если сравнивать нас двоих, то мешок с мясом как раз ты».
- Я из свиты инквизитора Тора, - сказал он вслух.
- Я вижу.
- …и мне кое-что нужно.
- А мне нужно, чтобы ты убрался.
- Что-то ты слишком крикливый для служителя Бога-Машины. А как же «плоть слаба», и все такое?
- Не твое дело, вон отсюда.
- Полегче, адепт. Мы тут все заменимы, но меня заменить сложнее, - на всякий случай, Вертер положил руку на рукоять револьвера. – Я с радостью уйду, но мне нужны кое-какие инструменты и материалы для модификации своей аугментики.
- Нет, ты сначала уйдешь, а потом я, может быть, выслушаю, чего тебе надо.
- Ладно-ладно, только не надо кричать. Духи машин плохо реагируют на слишком громкие звуки.
- Тебе-то почем знать?
- Я сам машина на две трети и, как видишь, шума не люблю, - подтверждение своих слов, Вертер стянул с рук перчатки и продемонстрировал бионические кисти.
- Так, - техножрец, уступавший ему ростом на голову, а весом более чем вдвое, принялся подталкивать его к выходу. – Проходи, не задерживайся.
Добившись своей цели, техножрец снял с лица респираторную маску и требовательно воззрился на нарушителя. Точнее, воззрилась. Суровый адепт Бога-Машины оказался довольно миловидной рыжеволосой девчушкой, которую Вертер в прежние времена принял бы за школьницу. Аугментика у нее если и была, то красный балахон ее скрывал, а сходство с пауком ей придавал механизм, похожий на массивный металлический жилет, к которому крепились дополнительные конечности-манипуляторы. Киборг чуть не испустил разочарованный стон. Первая встреченная за две недели (и сорок тысяч лет) привлекательная женщина оказалась чокнутой сектанткой, ненавидящей собственную плоть. Впрочем, свою маску он тоже снял.
- Ну, чего хотел? – техножрица сердито уперла руки в бока, а ее манипуляторы встопорщились, словно пытались придать хозяйке более грозный вид и сделать ее выше ростом.
- Ну… короче, мне нужно соединить вот эту хреновину, - Вертер показал батарею от лазгана, - с вот этим разъемом, - он приподнял полу рубахи. – А еще очень желательно соорудить какое-нибудь надежное крепление, чтобы ничего случайно не расконтачилось. Я могу сделать все сам, но у меня нет материалов и инструментов. Слышал, что у вас можно разжиться всем необходимым.
Техножрица одним механодендритом извлекла из складок балахона очки и надела их, а другим отобрала у Вертера батарею и поднесла к глазам.
- Это стандартный энергоблок, одобренный Департаменто Муниторум, - заключила она.
- Я знаю.
- И ты собираешься подключить его к своей аугментике?
- А что не так?
- Если не считать того, что он просто сожжет ее, то ничего.
- Это еще почему?
- Потому что этот энергоблок заряжают в лазган. А в лазган его заряжают потому, что он отдает за раз очень много запасенной энергии.
- Тоже мне, проблема. Накину сопротивления, кабель возьму потоньше…
- И машинный дух разгневается от ненадлежащего обращения, после чего батарея взорвется. И варп бы с тобой, но она расплавит все в радиусе нескольких метров.
- Что, вообще никак? – Вертер старался не показывать разочарования. – Моя аугментика жрет энергию как не в себя, и это плохо сказывается на автономности.
- Сначала объясни, куда ты дел все встроенные гальванаторы. У тебя обе руки бионика, должно быть по одному в каждой.
- А еще обе ноги, почти весь скелет, большая часть мягких тканей корпуса и некоторые участки мозга. Никаких гальванаторов не знаю, всегда подзаряжаться приходилось.
