* * *

Точка высадки

Бой был быстрым в той же мере, в какой и кровавым. Большую его часть Герман провел с закрытыми глазами, изо всех сил удерживая психический барьер, защищавший небольшой отряд от смертоносного звукового оружия и болтеров Шумовых десантников. Строго говоря, глазеть по сторонам времени не было ни у кого, восстановить целостную картину удалось лишь по пикт-съемкам паривших поблизости сервочерепов и по записи из машинной памяти Варнака.

Первый залп звуковых бластеров разнес в мелкую крошку половину рокритовой стены, а вместе с ней оставшихся боевых сервиторов и одну из турелей. Лишенные разума существа лопались под попаданиями психозвуковых гармоник, точно мыльные пузыри, оставляя после себя лишь ошметки плоти и искореженные механизмы.

И все же они успели выстрелить. За считанные секунды до своего уничтожения, сервиторы обрушили на несущуюся к ним шеренгу фигур в черно-розовой броне шквал крупнокалиберных болтов. В один голос с ними заговорили турели «Тарантул», чьи машинные духи ориентировались по свету реактивных микродвигателей. Первая атака защитников была короткой, но и она успела собрать свою жатву.

- Приоритетные цели те, что со звуковыми бластерами! - услышал Герман голос инквизитора через боль и шум крови. – Иначе нас за секунды сметут!

«Сколько же их там?» - мелькнула паническая мысль, но тут же исчезла, полностью поглощенная предельной концентрацией на удержании барьера.

Вшитые под кожу обереги и гексаграмматические печати горели, будто раскаленный металл, но причиняемая ими боль была ничем по сравнению с тем, от чего они защищали. Завеса реальности истончалась от присутствия Шумовых десантников и издаваемых ими звуков. По щиту веры заскребли когти демонов, готовые впиться в душу псайкера, растерзать ее, и овладеть телом. Соблазнительный шепот лился в уши, обещая свободу от оков, навешенных в Схоластика Псайкана. Они сулили возврат полноценности тела, с детства искалеченного поучительными избиениями, нейрохирургическими операциями на мозге и химической кастрацией.

Обещали, сулили, но ничего не добивались. Герман провел на службе в Инквизиции пятнадцать лет, и прекрасно знал, каков исход тех, кто поддается шепоту варпа. Он знал, что оковы – не оковы, а броня, выкованная из веры и твердости духа. И перенесенные им мучения были не более чем средством сотворить инструмент, достойный защищать священные владения Императора. Продолжить дело Малкадора Героя, основателя инквизиторского братства.

Где-то далеко-далеко грохотал шум боя. Хотя Герман не видел этого, но знал, что в этот самый момент Шумовые десантники рвутся к их полуразрушенному форту, а звуковые бластеры и болтеры в их руках разносят в труху оставшиеся автоматические турели. Психическим не-зрением он воспринимал все пространство в комплексе, через чувства и эмоции своих соратников.

Вот Айна, фиолетовоглазая дочь Кадии, посылает в цель плазменный заряд и тот испаряет добрую половину тела врага вместе с керамитовой броней. Включенное рефракторное поле вспыхивает, отражая смертоносные попадания и давая ей время укрыться за спиной Ультрадесантника. Вся ее жизнь была одной трагической чередой потерь: из-за врожденного дефекта она лишилась возможности послужить Империуму как прочие кадианки, рожая следующее поколение воинов. Потом она лишилась собственной души из-за покусившегося на нее демона. Она теряла товарищей в боях. И все же ни разу не дрогнула.

Вот боевой брат Герион, Ультрадесантник по крови и Караульный Смерти по договору, с небывалой даже для Астартес меткостью всаживает болт за болтом в тела предателей, тогда как его собственный доспех Марк-VIII «Странник» лишен этой уязвимости. Он не тратит зря ни единого выстрела, ведь это оскорбило бы Императора и опозорило его орден, и выпущенные им масс-реактивные снаряды точно находят путь в зазор между шлемом и нагрудником силовой брони. Он – истинный сын Ультрамара, отвага и честь для него не просто девиз, но единственный способ жить.

Вот техножрец Варнак – уважаемый магос, в прошлом прославившийся трудами на благо Омниссии, и вернувший человечеству утраченную тысячелетиями ранее технологию сверхъемких батарей. Ныне – еретех, отступник, обвиненный в грехе искажения священных СШК и изучения ксенотехнологий, защищенный от расправы исключительно инквизиторской инсигнией, утративший свои владения и авторитет, но не мастерство и верность. Его оружие, реликт Темной Эры Технологий, стреляет ярко-оранжевыми лучами, напоминающими иглы расплавленного металла, и кипятит Ангелов Экстаза прямо внутри брони, превращая их в бегущие факелы. Ответный огонь не причиняет техножрецу вреда, психический барьер и персональное силовое поле, в сочетании с благословениями Бога-Машины, дают более чем надежную защиту.

Только инквизитор Тор не участвует в бою. Он тоже обеими руками держится за посох, шепчет защитные литании, готовясь обрушить на врагов мощь своей пиромантии. Ему нужно только время, и Герман обязан дать его своему наставнику.

Трещат стиснутые зубы.

Тонкими струйками бежит кровь из носа.

Жарятся в перегревшемся мозгу мысли.

Слишком опасно, слишком близко к смертельному порогу – но нужно держаться. Каждая лишняя секунда удержания психического барьера – это лишняя секунда жизни для его соратников и убитые враги. Очень скоро они подойдут близко, и тогда в барьере не будет смысла, но пока этого не произошло – нужно держаться.

Держись дознаватель, держись. Тебе ли страшиться смерти? Пусть лопаются сосуды в мозгу, пусть крошатся зубы и рвутся от судорог сухожилия – оно того стоит. Ангелы Экстаза прорываются через шквальный огонь и несут потери. Каждый убитый предатель означает множество спасенных жизней тех, кому он больше никогда не навредит. Ведь самопожертвование – это основа Империума Человека. Или Император не пожертвовал собой, велев замуровать себя в недрах Золотого Трона, обрекая себя на участь хуже смерти? Или Малкадор Герой не сжег свою душу, заменяя его в машине страданий? Или Ангел, благословенный примарх Сангвиний, не шел на верную смерть от руки Архипредателя?

«Ангел… карта Таро, обозначающая подвиг и жертву…».

Герман улыбнулся окровавленными губами. Вот и настал его час. А еще мечтал стать полноправным инквизитором. Дурак…

И верно, он бы погиб там, отдав всю свою жизнь до капли на удержание защитного купола, но в последний миг, послушавшись внутреннего зова, разлепил глаза и посмотрел в сторону. Туда, где приземлились десантные капсулы.

И увидел крылья.

Два исполинских белоснежных крыла вздымались, будто касаясь самого неба. Они казались призрачными, бредовым видением, порожденным ментальным перенапряжением, но излучали такой покой, такую благодать, что хотелось верить в их реальность. Исходившее от них мягкое сияние коснулось души Германа, и ему показалось, что крылья отрастают уже за его спиной. Боль не ушла, и терзающая агония не ослабла, но укрепилась воля, и приготовившийся было умирать дознаватель воспрял духом. Он выпрямился, осмотрелся, и понял, что продолжать удерживать барьер смысла нет. Шумовые десантники прорвались.

Их осталось больше, чем он надеялся. Огонь Айны, Гериона и Варнака скосил многих, но далеко не всех. Кого-то защищали силы варпа, а кто-то мутировал настолько, что не обращал внимания на смертельные раны. Ближний бой был неизбежен.

Взвыл цепной меч Караульного, в ответ на оглушительные вопли Шумовых десантников их оружия. Замерцал антиматериальным полем огромный топор техножреца. Только они двое могли противостоять Астартес в ближнем бою. Герман, хотя и владел клинком, но не настолько хорошо, чтобы лезть в рукопашную с космическими десантниками. Но он мог помочь другим. Псайкер выпростал психическое щупальце и вонзил его в разум одного из Ангелов Экстаза, что держался чуть позади остальных.

Враг сопротивлялся. Настолько яростно, что Герман едва не проиграл поединок воли. Но прикосновение призрачных ангельских крыльев укрепило его решимость, и предатель сдался на мгновение раньше него самого.