Хорошо хоть, туалету электричество не нужно.

За окном стало еще темнее. Коцебу поравнялся с очередным пиком, закрывшим звездное небо. А тут еще и фонарик в очередной раз закапризничал.

– Ну ты, штуковина чертова!.. – остервенело заколотила им о ладонь Ванесса. – Работай!.. Работай, кому говорю!.. Тебя генератор подговорил, да?! Забастовку мне устраивать?!

Возмущенные вопли почему-то совсем не подействовали. Батарейка сдохла окончательно.

Вон потянулась за свечкой, принесенной Хубертом, но тут же вспомнила, что оставила ее внизу, рядом с генератором.

Пришлось пробираться на ощупь. Медленно и осторожно, держась руками за стены, Ванесса вышла из библиотеки и двинулась по коридору. Кажется, на кухне есть запасные батарейки…

– Ай-й!.. яй-яй-яяяя… – тоненько взвыла девушка, споткнувшись обо что-то мягкое и ушибив пальцы на ноге. – Черныш, опять под ноги лезешь?! Что у нас за дом такой – Зло затаилось в каждом уголке!..

Откуда-то снизу на нее возмущенно заверещали. Молодой кот искренне поразился такой несправедливости – он просто лежал себе в коридорчике, отдыхал после трудового дня, а на него берут и ни с того ни с сего наступают!

Причем он же в итоге оказался виноватым!

– Уй… уй… уй… больно как… – приплясывала на одной ноге Ванесса, держась за ноющие пальцы. – Какого черта я босиком хожу?.. уй… уй… ой… а это что такое?..

Распрыгавшись в темноте, она вновь на что-то наступила. На сей раз – твердое, холодное, издавшее жирное фырканье. Ступня испачкалась в какой-то жиже.

Ощупав находку, Вон опознала в ней тюбик зубной пасты. Без крышечки. Кто-то бросил его прямо посреди коридора, и теперь вся паста выдавилась прямо на пол.

– Я этому неандертальцу когда-нибудь голову откручу, – мрачно произнесла Ванесса, вытирая ладонь о штанину.

Через минуту она сообразила, что в потемках перепутала направление и пошла в противоположную сторону. Прямо к штурвальному балкону. Да, несомненно. Стеклянная дверь, плотная занавеска – а за ними, разумеется, архимаг Шамшуддин.

Все правильно, именно он там и оказался. Штурвальное колесо вертится само собой, управляемое магической мыслью, а за уютным столиком восседает плешивый амбал с кожей цвета эбенового дерева. На столике дымится турка, рядом бокалы, сахарница и вазочка с мороженым. Сегодня Шамшуддин решил испробовать кофе гляссе.

– По-моему, неплохо получилось… – с видом знатока заключил он, увенчивая черную жидкость снежно-белым беретом. – Ярко сияют звезды, но твои глаза сияют ярче, дева моя. Почему не спим?..

– Все потому же… – вздохнула Вон, усаживаясь рядом и наливая себе тоже.

– Нужно подождать, пока остынет, – заметил Шамшуддин. – Горячий гляссе – это не то, что может взласкать нёбо по-настоящему…

– Я просто так буду, без мороженого, – покачала головой Вон, отхлебывая горячий напиток. – А вы, я гляжу, уже всякие рецепты освоили?..

– К наслаждению тоже нужно подходить умеючи, – улыбнулся Шамшуддин.

Ванесса окинула взглядом горную панораму. Здесь, снаружи, света вполне хватает – глаз Урея освещает дорогу на манер прожектора. Даже читать можно… что, собственно, Шамшуддин сейчас и делает. Довольно пухлый томик в кожаном переплете.

– Что за книжка? – наклонила голову Вон, пытаясь разглядеть заглавие.

– «Хроники войн, ведшихся в правление Заричи Второго Великого», авторства Аргенто Генарена, – произнес Шамшуддин. – Барон Джориан посоветовал.

– Ах да, вы же теперь и на рокушском читаете… – вспомнила Ванесса.

Она сама, овладевшая этим языком посредством вавилонской рыбки, по-прежнему владеет только устной речью. Но Креол, Шамшуддин и лод Гвэйдеон недавно вернулись с Каабара. И пройдя меж мирами, выучили рокушский как бы заново – но уже с возможностью чтения.

– И как, интересно? – полюбопытствовала девушка.

– Да, весьма увлекательно. Но должен заметить, прадедушка нынешнего короля обладал суровым нравом. Некоторые войны он объявлял буквально на пустом месте – из-за косого взгляда, из-за не к месту сказанного слова, из-за желания получить еще один клочок земли или иную безделицу…

– Ну, клочок земли – это не такая уж безделица, – возразила Вон. – Знаете, как Англия с Аргентиной из-за Фолклендских островов собачились?.. А вроде тоже мелочь – клочок земли…

– Увы, дева моя, не знаю, – грустно мотнул головой Шамшуддин. – Я видел Рари и видел Каабар, но о нашей Земле по-прежнему вынужден довольствоваться рассказами…

– Да не переживайте, там сейчас нет ничего интересного.

– Так кажется тебе, ибо ты там родилась. Отчий дом всегда кажется самым скучным и обыденным местом на свете… но таков ли он на деле, дева моя?.. Или это просто кажется?..

– Так о чем книга-то? – поспешила сменить тему Ванесса. От подобных философствований ее всегда клонило в сон. – Про нашего маршала там есть?

– О, и еще сколько! – ухмыльнулся Шамшуддин. – Пожалуй, не меньше половины. Вот – от сих и до сих автор ведет речь исключительно «о том, чей крюк железный мог и Демону бы вырвать рог»! Рокушцы называют Демоном свое воплощение Абсолютного Зла, – пояснил маргул.

– Да я знаю. И что там про Хобокена?

– Поглядим, поглядим… – полистал Шамшуддин. – Значит, родился в 7043 году по летоисчислению эйстов, в семье мелкопоместного дворянина. С детства испытывая тягу к военному делу, еще четырнадцати лет по собственной инициативе записался в кадетскую академию, а в восемнадцать получил чин поручика и был зачислен в гренадерский полк Куриана, где всего за полгода поднялся до лейтенанта, после чего год прослужил в Ларии, по программе обмена молодыми офицерами. Возможно, служил бы и дольше, но отношения с Ларией вскоре осложнились, и всех рокушцев призвали обратно. Кстати, домой Хобокен вернулся уже одноруким, но выходить в отставку по увечью отказался наотрез. Навстречу ему пошли неохотно – вначале все же хотели вытурить. Хобокену пришлось пройти немало инстанций, чтобы ему позволили остаться. Спустя полгода началась рокушско-ларийская война за выход к южным морям, оставшаяся в истории под названием Восьмилетней. На протяжении всей войны лейтенант Хобокен показывал себя с самой лучшей стороны, стабильно растя в чине, но в полную силу его звезда воссияла только в 7069 году. Его часть попала в окружение, командующего убили, войско охватила паника. Тогда командование принял майор Хобокен – и одержал первую свою победу, разбив почти трехкратно превосходящие силы. Однако тот случай не имел больших последствий для его карьеры – успех молодого офицера приписали счастливому случаю. Но спустя еще два года, за несколько месяцев до окончания войны, полуполковник Хобокен снова получил возможность проявить себя – и выиграл еще два крупных сражения с потрясающими результатами. После этого полковника Хобокена перестали считать всего лишь везунчиком.