Проносясь над Эгестом, Аэсоннэ не таилась, и люди внизу разбегались в панике, едва завидев в небе жемчужнокрылого дракона. Большинство бросались к храмам Спасителя; небось решили, что настал конец света, спешат помолиться в последний раз, попросить Его о снисхождении…

День вступил в полную силу, когда выбившаяся из сил Рыся опустилась среди горных отрогов. Впереди зияла пещера – драконице не требовалось карты, чтобы отыскать проход, ведущий к Кристаллу Магии.

А в проёме застыла человеческая фигура в полном доспехе; чуть покачивались перья кричаще-пышного плюмажа.

Сфайрат в очередной раз показал, что умеет предугадывать события. Он ждал их.

– Словно и не расставались, некромант.

– И тебе тоже привет, о многомудрый Сфайрат.

– Я смотрю, ты решил помириться со Святой Инквизицией? – усмехнулся дракон.

– Не с инквизицией. Только с одним из них.

– С Отступником, если быть точным, – вежливо поклонился Этлау.

– С Отступником… ох уж мне эти человеческие выдумки, – покачал головой Сфайрат. – Идёмте внутрь. Что ты хочешь сделать с этими телами, Фесс? А, понимаю – похоронить глубоко и надёжно, чтобы никто не осквернил их могилы? На этот счёт не сомневайся, я покажу тебе подходящее место…

Стиснувшиеся было кулаки некроманта разжались сами собой. Сфайрат не смеялся. Достойное погребение считалось очень важным у драконов – достаточно вспомнить галерею бывших Хранителей в глубине Пика Судеб. И сейчас ядовитый, язвительный дракон был искренен, он на самом деле решил, что Фесс совершил хоть один по-настоящему верный поступок – привёз сюда своих погибших друзей, чтобы с честью предать их земле.

– Да простит меня многомудрый Сфайрат, но Святая Инквизиция считает, что эти трое несчастных живы.

Дракон не удостоил отца-экзекутора ответом.

Прибывшие осторожно опустили тела орка, гнома и полуэльфийки на каменные ложа в глубине одного из боковых коридоров. Отец Этлау в благоговении застыл перед Кристаллом; в отличие от Фесса он не мог заметить, что сам волшебный камень светится теперь не так ярко, а поверхность его покрылась сероватым налётом, словно бы паутиной.

– Когда ты хочешь устроить погребение, некромант?

– Я… взгляни на них сам, о мудрый дракон, разве они кажутся тебе мёртвыми? Прошло много месяцев с того дня, как… как они получили свои раны. Разве труп может сохраниться так долго?

– И это говорит мне ученик Даэнура? – поморщился дракон. – Из того, что ты не заметил наложенных заклятий, не следует, что их там вовсе нет.

– А они есть? – набычился отец Этлау, словно болея за доброе имя святых братьев. – Ты, некромант, вот что… не заваливай наглухо выход, ну к ним, туда.

– Инквизитор. – Сфайрат впервые взглянул тому прямо в глаза, и Этлау, не выдержав, поспешно отвёл взгляд. – Я позволил тебе спуститься сюда, потому что всем нам осталось уже совсем немного. Но не испытывай моего терпения и не заставляй меня сделать твой земной путь ещё короче!

– Я не думаю, что нам «осталось совсем немного», – решительно проговорил Фесс. – Мы пришли сюда с мыслями не о смерти, а о жизни, да простится мне эта патетика, многомудрый. Сущность прорвалась в Аркине, а Салладорец…

– Унёс вторую половину Аркинского Ключа, я знаю, – кивнул дракон. – Возмущения сил оказались такими, что мой кристалл отражал всё это, словно в зеркале.

– Другая половина у меня, – негромко произнёс некромант, разжимая пальцы.

Кристалл Магии полыхнул яростным, несдерживаемым пламенем; серую паутину с его боков словно слизнул огонь. Сфайрат вскрикнул и отшатнулся, закрываясь локтём; Рыся не устояла на ногах, а Этлау и вовсе шваркнуло об стену.

– Ключ… – просипел дракон, медленно отводя руку и сильно щурясь. Смотреть впрямую на артефакт он не дерзал.

– Половина Ключа, – вновь поправил его Фесс. – Вторая осталась у Салладорца.

– Никогда не думал, что человеческие руки смогут создать нечто подобное, – со вздохом признался Сфайрат, по-прежнему искоса глядя на чёрные, опоясанные огнём кубики в ладони Фесса.

– Человеческие ли? – проворчал Этлау, с трудом вставая. – Откуда это взялось в Аркине? Кто его смастерил? Первые понтифики? Не смешите меня. Они и ночной вазы не смогли б измыслить.

– Странные то речи в устах носящего рясу, – с холодной насмешкой заметил Сфайрат.

– Я – Отступник, – гордо выпрямился Этлау. – Я более не в лоне Святой Матери.

– И ты считаешь, это твоя заслуга? – хмыкнул дракон.

– Нет, не моя. Но я надеюсь сыграть несколько иную роль, чем мне навязывают «Анналы Тьмы».

– А почему, собственно говоря? – вдруг заинтересовался Сфайрат.

– Я разуверился в Спасителе, – слова эти дались Этлау с явным трудом. – Я ношу в себе Тьму, и… и что-то ещё. Я лишь пешка. И мне не нравится то, что они, двигающие меня с клетки на клетку, хотят сделать со мной, когда я пройду до конца. И со мной, и с миром.

– Ты решил, что Спаситель – не благ? – продолжал спрашивать дракон.

– Не благ, – кивнул Этлау. – Я метался, я сомневался… молился тоже… а вот сейчас, стоя перед тобой, о мудрый дракон, я не нахожу в себе сомнений. Я обречён был умереть на улицах Арвеста, умереть честной смертью… а вместо этого стал куклой того же Спасителя.

– Многие верные чада Святой Церкви сочли бы эту участь за величайшее счастье, – многозначительно заметил Сфайрат.

– Верно. Сочли бы, – кивнул инквизитор. – И я сам бы счёл ещё совсем недавно. Но… бывает, что у куклы открываются нарисованные глаза. Я был там, дракон, я видел это, я смотрел за грань… там нет ничего, о чём говорит Священное Писание. Нет никакого посмертия, дракон. Нет ни милостей, ни кары. Нет воздаяния. Есть лишь утроба. Его утроба. И… я не хочу туда. Лучше уж погаснуть, точно догоревшая свеча, чем терпеть такое.

Фесс невольно поёжился – воспоминания инквизитора вдруг вспыхнули в его сознании.

– Нам легче – Спаситель не имеет власти над родом драконов, – проговорил Сфайрат, но как-то не очень уверенно.

– Не в этом дело, – досадливо бросил некромант. – Какая разница – имеет, не имеет… Сфайрат! Сущность прорвалась в Аркине и, наверное, вскоре одолеет последнюю преграду. Салладорец…

– Но у тебя – половина Ключа, – перебил дракон, – Эвенгар, бесспорно, силён и способен на многое, но… Разве это его не остановит? То, что артефакт разъят надвое? Хотя, судя по мощи того, что ты сейчас в руках держишь, может, и ему хватит… не знаю, не могу понять, – Сфайрат раздражённо хрустнул пальцами. – А вообще – расскажите мне во всех подробностях всё с самого начала.

Появившаяся вскоре Эйтери пожала некроманту руку и нежно обняла Рысю.

– Рада видеть тебя целым и невредимым, Фесс. Кажется, руки-ноги на месте? В моих услугах не нуждаешься?

– Не нуждаюсь, Сотворяющая. Разве что вот это… – и он показал изрезанную ладонь.

– Ох ты… – враз посерьёзнела гнома. – Чем посёк-то? Чем-то ведь очень непростым…

– Да вот этим, – на левой ладони Фесса возник шестигранник из Чёрной башни.

– Ой! – вздрогнула Эйтери, так же как и Сфайрат закрываясь сгибом локтя. – У-убери. Пожалуйста…

– Исток, – проговорил Сфайрат, осторожно заглядывая через плечо некроманту. – Ты носишь с собой самый настоящий исток.

– Исток чего?

– Чёрной башни, как нетрудно понять. Ты можешь возвести её где угодно и когда угодно – вот только не думаю, что у тебя осталось время этим воспользоваться.

– Воспользоваться-то он, наверное, может, а вот сколько это продлится… – зябко поёжилась Сотворяющая. – Поставить-то можно, но потом…

– Времени у нас нет, – кивнул дракон. – Но штука, бесспорно, могущественная. Значит, говоришь, при её помощи смог набросить Смертную Сеть?

– Ты неправ, Сфайрат. Строить Чёрную башню вовсе не обязательно. Она всегда со мной, всегда. И я в любой миг могу войти в неё. Время для меня остановится… наверное.

Дракон, Этлау и гнома слушали его, округлив глаза.

– Твоя собственная Чёрная башня… ну да, ну да. Непременный атрибут Разрушителя, хотя впрямую «Анналы Тьмы» об этом и не говорят…