– Сегодня они нужны в другом месте, у Потаённых Камней Нарна. Мне потребуется вся сила, какую только можно извлечь из этого леса.

– Приказывайте, пресветлая королева.

Анэто надеялся, что злая насмешка в его словах останется незамеченной.

Вейде кивнула.

– Тогда держите меня, друг мой. Крепко-крепко.

…Клара Хюммель, боевой маг по найму, глава своей Гильдии, уроженка Долины магов, где обитают сильнейшие, как они сами считают, чародеи Упорядоченного, решительно шагнула под низкую арку, откуда лился мягкий свет, испускаемый явно не факелами или масляными лампами. Рубиновая шпага удобно и привычно лежала в правой ладони, левую чародейка положила на эфес Деревянного Меча, висевшего на левом боку.

Высеченный в сплошной скале заклинательный покой; что именно заклинательный – ясно по испещрявшим стены рунам и магическим фигурам. В полу – углубления, где неярко полыхают беспламенные огни, вытянувшиеся дорожкой к воздвигнутому в дальнем конце жертвеннику – уже знакомому по великой пирамиде рубиновому кристаллу, пылающему, словно кипящая кровь.

И спокойно стоящие фигуры, высокие, с головы до пят закутанные в просторные плащи, лица скрыты низкими капюшонами.

И ещё – шипение. Вползающее в уши отвратительное шипение, словно под самыми ногами у Клары – клубок сплётшихся змей.

– Пришшшли, – раздалось вдруг в покое.

Клара вздрогнула – такое торжество полнило этот голос, словно его обладатель наконец-то достиг цели своего бытия.

Ни одна из закутанных в плащи фигур (чародейка не сомневалась, что это дуотты) не шевельнулась, не подняла оружия для защиты, вообще не обратила никакого внимания на грозный клинок в руке боевой волшебницы.

– Вперёд!

Клара больше не мешкала. В таких местах добрых душ не встретишь, а потому нечего и тратить время на какие-то слова и разговоры. Пусть скажет своё простая и честная сталь – она не успела в своё время, когда эта мерзавка Сильвия крушила охраняющие Эвиал скрижали; так пусть же потанцует сейчас, отправив к праотцам (или в любую иную форму небытия) собравшихся здесь злодеев!

За спиной Клары кто-то предостерегающе крикнул – похоже, Ниакрис, но волшебница уже не слушала. Наконец-то равный бой. Наконец-то она поймала этих негодяев, когда они не окружены многотысячной ратью. Наконец-то боевая чародейка Долины сможет показать себя во всей красе.

Как она ждала этого! Не болтаться под разными небесами безвольной куклой, то убегая от гнева Игнациуса, то преследуя по пятам негодника Кэра… а полностью принадлежать себе.

 – сказал один великий поэт в странном мире, лишённом магии, на чьих алмазных пляжах Клара позволяла себе понежиться время от времени.

Сейчас она сама начинала поединок.

…Клара атаковала, как учили, – любимой зачарованной шпагой, метя под капюшон ближайшей фигуры. В левой руке – кинжал-дага, мало чем уступающий рубиновому клинку. Камни на эфесе полыхнули алым, сталь пронзила грубую ткань коричневого плаща, но поражённый в горло враг даже не пошатнулся. Окровавленное остриё высунулось наружу, Клара не промахнулась, и перед ней стоял не призрак, а существо из плоти и крови – тем не менее фигура не торопилась падать.

Краем глаза Клара заметила движение слева, крутнулась, отвечая стремительным и точным выпадом кинжала – остро отточенная дага встретила лёгкое сопротивление, и…

И ничего.

Если не считать того, что оба клинка намертво застряли.

На помощь бросилась Райна, ударила щитом, опрокидывая левого и нанизывая на копьё правого. Бешено взвизгнула Тави: мельинка вспомнила уроки давно погибшего наставника, и с переплетённых особым образом пальцев сорвалась молния; словно отвечая ей, беззвучная и смертоносная, прыгнула Ниакрис, и воздух уже стонал, рассекаемый парой небольших ухватистых топориков.

Что-то сотворил и Бельт, Клара ощутила упругий толчок чужой магии; с бешеным боевым кличем кинулись в свалку Шердрада с подружками-орками; оружие и чары разили… никого в действительности не поражая.

А фигуры в капюшонах, пробитые копьями, рассечённые клинками и топорами, обожжённые молниями, вспоротые изнутри каким-то заклятьем Бельта вдруг стали стремительно распухать, вспучиваться, уродливые коричневые плащи расползались по швам, из прорех пёрло нечто бесформенное и бесцветно-серое; липкая, упругая масса, в которой застревала сталь и тонула магия.

Ловушка. Идеальная западня. Мышеловка, настороженная на Клару Хюммель.

«Назад, все назад!» – хотела она закричать – и не смогла.

Серая змейка легко скользнула по рубиновому клинку, вспыхнула, коснувшись яростно пылающего камня, но за ней рвались десятки других. Выпустив бесполезные эфесы, Клара схватилась за оранжевый браслет. Миг она ещё поколебалась – и тут её резанул ледяной взгляд Райны, с молчаливым ожесточением бившейся в серой дряни, охватившей её уже по грудь.

«Не допусти позора», – говорил этот взгляд.

Но Мечи!.. Оставить их? Они-то небось переживут даже Хаос…

Причудливо перевитые нити сделались нестерпимо холодными. Кларе показалось, что время останавливается – для всего и всех, кроме неё. Она удивлённо оглянулась – точно, её товарищи и спутники застыли в странных, изломанных позах, кто до колен, кто до пояса, а кто и по грудь охваченные серой массой.

От браслета расходились волны холода, рука немела, что-то чувствовали лишь кончики пальцев, но очень скоро сдались и они. Острые иголки вонзались в локоть, и Клара заскрежетала зубами – терпеть такую боль ей не доводилось уже давно.

Браслет Хаоса не нуждался в наставлениях. Ему требовалось отдать лишь одну команду, и дальше он поступал по собственному разумению.

Клара зажмурилась, стараясь дышать ровно и глубоко. Она не имела права терять сознание, тогда вырвавшуюся из заточения кровожадную и разрушительную силу не сдержит уже ничто.

Браслет, великое сокровище, знал своё дело. Он защищал хозяйку – так, как считал нужным. Он остановил поток Великой Реки, время застыло для всех, кроме самой Клары; сейчас он должен расправиться с серой дрянью.

Прошли мгновения, они сливались в цепочку, чародейка Долины молча корчилась от боли, но ничего не происходило. А потом браслет вдруг вспыхнул и распался оранжевой трухой, медленно осыпаясь с Клариного запястья.

…Несдерживаемое время ринулось вперёд, словно торопясь наверстать упущенное. Захрипела Шердрада – серое уверенно заливало ей рот и одновременно не давало поднять руку с кинжалом, потому что орка явно вознамерилась покончить с собой, перерезав себе горло.

Браслет не выдержал, он столкнулся с ещё большей силой, и это означало только одно. Настолько страшное, что Клара раньше боялась задумываться о подобном.

Браслет Хаоса бессилен против одного-единственного.

Против самого Хаоса.

А следовательно, дуотты Империи Клешней имели у себя в союзниках по крайней мере одну поистине великую Сущность.

У Клары хватило духа не тешить победителей своим ужасом и отчаянием. Она не кричала и не рвалась, просто молча стояла, не опуская глаз.

Чародейка завела свой отряд в ловушку.

– Мечи, Клара! – выкрикнул Бельт. – Только они… ещё помогут. Это Хаос, я его чувствую, это он, больше некому; Клара, скорее, иначе…

Он отчаянно замычал – серое поднялось выше губ.

Вот и всё, Клара…

Она потянулась к дремлющей мощи Алмазного и Деревянного братьев – но тут серая мгла бросилась ей прямо в лицо, словно разъярённая крыса, и мир в глазах Клары разом померк.

Достопочтенный мессир Архимаг с трудом сдерживал нетерпение. Дела шли лучше и не придумаешь. Игнациус не верил в «судьбу», «предназначение», «везение» и тому подобную чушь. Происходит только то, что ты сам подготовил. И если тебе «не повезло» – это говорит лишь о том, что подготовка никуда не годилась.