Начертанные на песке руны вспыхивали голубым и алым. Зловеще-зелёным пламенела начерченная магом звезда. Клара Хюммель, Сильвия, Мечи его сейчас не занимали. План, похоже, придётся менять, менять на ходу, а это Игнациус ненавидел всеми фибрами души.

Мощь пленённого создания обжигала. Собственно, Игнациус уже почти не сомневался, с чем он имеет дело, но упрямо добивался полного и абсолютного подтверждения. Пока он не будет знать всё точно и безо всяких сомнений, он не сделает и шагу. Ему не требуется напоминать себе о сакраментальной «цене ошибки».

Игнациуса пошатывало от усталости, голова кружилась от бесчисленных и болезненных толчков отката, однако он узнал почти всё, что хотел узнать. Он знал, где всё это затевается. Знал, сколько собрано для этого силы и какого типа заклинания скорее всего пойдут в ход. Знал, кого собирает к себе этот чародей. Однако понять – для чего же? – так и не смог. Потому что дело это – собирать к себе Древних – выглядело совершенно бессмысленным. Что с ними делать? Обратить в своих слуг, создать армию и двинуться с ней завоёвывать Эвиал? Глупо. Во-первых, из Древних никудышные воины. Ушиблены страхом, ещё когда Падшие не стали Падшими и вовсю расправлялись с их более храбрыми или сильными собратьями. Во-вторых, каждый из них – сила только сам по себе. Сколотить из них армию так же невозможно, как из разноязыкой толпы, где никто друг друга не понимает, воевать никто не хочет, и вдобавок все на три головы сильнее полководца, так что последнему приходится думать больше о том, как держать своё воинство в повиновении, а не о баталиях и кампаниях.

Но, быть может, неведомый чародей – просто глупец и не догадывается об очевидном? Можно ли рассчитывать на такую удачу?

Игнациус заколебался.

Ну, а если? А вдруг? Ты ошибся один раз, мессир Архимаг, что, если ты неправ и вторично? И твой визави нашёл-таки способ заставить Древних сражаться на своей стороне? Что тогда, а? Опростоволосишься, мой дорогой, если выйдешь в одиночку против всей этой оравы. Вон, ещё один падает… даже нет, не один!

Далеко на западе небо разрезала сразу тройка огненных болидов.

Пожалуй, пришла пора заставить Динтру попрыгать. На кого б ты ни работал, толстяк, такая весть твоих хозяев заинтересовать обязана.

Кстати, куда ты задевался, лекарь? Ты не забыл обо всём, задирая чьи-нибудь юбки, ты не из таких. Ты не пьянствуешь в кабаке, в этом я тоже не сомневаюсь. И уж, конечно, местные недоумки не могли причинить никакого вреда настоящему магу Долины, а ты, Динтра, именно что из настоящих. Тебе ведь было велено найти «подходящую гостиницу», после чего «подать весть обычным путём».

Конечно, Игнациусу не составило бы труда самому отыскать Динтру несложным заклинанием. Но сейчас, после эдакой оплеухи, мессиром Архимагом овладела поистине нечеловеческая осторожность. Никаких резких движений, кроме лишь жизненно необходимых. В рамках существующего порядка вещей никакой нужды отыскивать лекаря Динтру такими методами нет – только если он, Игнациус, не ранен. Весть должен был подать лекарь – вот пусть и подаёт.

Нет, забудь старика. Отыщется сам. Никуда не денется, Игнациус нужен лекарю куда больше, чем сам лекарь – мессиру Архимагу. Пускать в ход заклятье поиска – а что, если неведомый чародей, сумевший накинуть узду на Древние силы, его перехватит, прочтёт и разгадает? Нет, он, Игнациус, не идиот, чтобы позволить всему рухнуть из-за какой-то мелочи.

Мелочи? На самом деле нет. Ты просто боишься признаться себе, мессир, что безвестный эвиальский чародей сплёл заклинание, к которому ты не сразу и не вдруг подобрал ключи. Ты слишком привык думать о себе как о лучшем. Что ж, всякая приятная иллюзия имеет свойство рассеиваться. Но ты способен трезво взглянуть на себя, мессир, ты самокритичен и несамодоволен. И именно поэтому ты победишь.

Игнациус медленно и устало брёл в сторону Ордоса, вернее, медленной и усталой его походка только казалась со стороны. Тёмное небо вновь вспыхнуло – воронка затянула ещё одного Древнего. Проклятье – сколько ж сил он  вбил в это заклинание? И оно не похоже на самоподдерживающееся… – ломал себе голову Игнациус.

Некогда буйный и весёлый город сейчас совершенно вымер. Никто не праздновал победу, не плясал на перекрёстках, очумев от того, что выжил; никто не лапал весёлых девах, да и самих девах что-то не было видно.

«Словно мор нагрянул», – подумал архимаг.

Позади осталось разрушенное Смертным Ливнем, пошли нетронутые кварталы, и здесь уже повсюду виднелись следы боя. Наспех сооружённые и с яростью размётанные баррикады, валяющиеся под ногами – вперемешку – пустые ало-зелёные панцири, изломанное оружие, стрелы, порой – трупы защитников Ордоса, ещё не подобранные командами мортусов.

Гостиницу искать придётся долго, мрачно заключил Игнациус.

Ближе к самому центру город чуть ожил. То тут, то там Игнациус натыкался на фонарные столбы, но служители, по понятным причинам, не спешили сегодня зажечь фитили.

В животе у Игнациуса бурчало самым непристойным для его лет и положения образом.

Ордос, словно испуганный малыш, с головой забился под одеяло и решительно не желал вылезать.

Архимаг прошагал почти через весь город, пока наконец не наткнулся на вывеску «У Белого мага». Она покачивалась на длинном шесте, прикрученном к стене добротного каменного дома в три этажа, с заботливо ухоженным фасадом, чистым крыльцом и отполированным бронзовым молотком у двери.

Игнациус решительно постучал.

Его впустили, хоть и не сразу. Три золотых («войны да бедствия у нас теперь, милостивый господин, всё дорожает несказанно, сами без хлеба сидим, лишь бы гостей дорогих унежить!») произвели поистине магическое воздействие. Прибежала служанка (молодая и хорошенькая, с волнистыми чёрными волосами до плеч, но, к немалому её разочарованию, богатый чародей (ибо кем же ещё он мог быть!) не обратил на девушку никакого внимания), на столе появилась горячая мясная похлёбка, овощи, хлеб, доброе вино – чему Игнациус и воздал должное.

Он подождёт до утра. А потом или объявится Динтра, или…

Или он, мессир Архимаг, сам отправится на запад. Да, лекарь важен. Но то дело, для которого его, собственно говоря, брали в первую очередь, провалилось. И если бы не интерес к неведомым хозяевам целителя да желание иметь под рукой опытного во врачевании мага – Игнациус давно бы уже махнул на Динтру рукой и отправился своей дорогой.

А сейчас – сейчас пришло время захлопнуть западню.

Над Эвиалом сгущалась ночь. Хаген, тан Хединсея, последний настоящий Ученик мага Хедина, правая рука Хедина – Нового Бога, он же – скромный, толстый и одышливый, хоть и весьма учёный целитель Динтра, сидел у постели Даэнура.

Когда в узкие окна факультета малефицистики заглянули звезды, Хаген принял последний вздох старого дуотта.

Не по-воински это – сидеть у постели умирающего да ещё держать его за руку. Но рассказанное Даэнуром того стоило. И теперь ему, Хагену, предстоит как можно скорее дозваться Учителя.

Читающий, твой черёд.

Похоже, дело становится достойным Ракотова меча.