Враг умён, этого не отнимешь. Мирок ничем не примечателен – да кругл, и со всех сторон мы – как на ладони.

Небо всё ближе. Странно это – видеть с изнанки дремлющие призраки звёзд. Обитателям же самого мирка небо (особенно ночное) кажется бездной, скрывающей мириады таких же, как их собственное, обиталищ, где живут владеющие речью. Они правы – потому что есть Упорядоченное, и не правы, потому что их собственные звёзды, сложившиеся в причудливые узоры, не имеют к этим «иным мирам» никакого отношения.

Прошли. Хрустальные сферы послушно разъялись перед верной ученицей Познавшего Тьму. Мир всё ближе, а она, Гелерра, по-прежнему ничего не чувствует. Кроме лишь того, что именно здесь обрывается нащупанный вампиршей Эйвилль след загадочного неприятеля.

Легче пуха, словно неощутимый предутренний ветерок, отряд Гелерры достиг наконец тверди незнакомого мира. Где-то тут, на его громадных просторах, притаился подлый враг. Где-то здесь исчезли её морматы…

Конечно, она не знала и не могла знать, где именно засел враг. Найти его логово – потруднее, чем булавочную головку среди раскалённой пустыни. Но именно для этого великому Хедину и требовались его ученики.

Вот она, плоть нового мира – грубый камень иссиня-чёрных скал под ногами, край обрыва, обычным смертным он показался бы «головокружительным». Внизу – голубизна реки, полыхание древесных крон – здесь, похоже, царила осень.

«Ну, и что же случилось с моей разведкой?» – терзалась Гелерра, отстранённо наблюдая, как её спутники споро разбивают временный лагерь. Не хочется верить, что нам сознательно открыли сюда дорогу. Они что, совсем безумны? Кончился один след, но начнётся другой, и мир не останется неизменным, если в нём похозяйничала такая сила, что дерзнула бросить вызов могуществу самого Познавшего Тьму. Гелерра отыщет их убежище, она проделывала такое уже не раз, как и другие ученики великого Хедина.

– Дасссаррр? – прошипел-просвистел Репах, радужный змей.

Гарпия покачала головой.

– Нет. Свернёмся клубочком и приготовим заклятье поиска. Раз уж они дали нам забраться так далеко.

Репах смешно кивнул – его раса старательно подражала двуногим соратникам даже в мелочах.

Эльфы взялись вычерчивать декаграмму, Омейн достал набор кристаллов-балансиров, считать направления и тяги магических потоков, гном расчехлил огнеброс, деловито установил его на треногу и принялся возиться с заправкой – каждый мир требовал своего собственного заряда, магия-то всюду разная…

Всё хорошо. Всё, как ему и следует быть.

Гелерра застыла на краю обрыва, уверенная в надёжности скрывающего от чужих глаз заклятья. Конечно, им бы не дали проделать всё это, заметь их хозяева своевременно. Десяток учеников Хедина – это сила.

…Но два десятка таких же точно учеников уже сгинули бесследно…

«Но с ними не было меня!»

Ещё немного – и Геллера будет знать всё. И тогда на вражье логово обрушится удар её полка, стремительный и беспощадный. Она не подведёт верящего ей повелителя.

Эйвилль было хорошо. Наверное, впервые за последние несколько сотен лет. И так хорошо, как не случалось за всю её вампирью «жизнь», хотя вернее будет сказать «за всю не-смерть».

Кровь богов. Кровь бога. Эльфку снова и снова начинало трясти, стоило ей вспомнить свои клыки, прокалывающие тёмную от загара, исполосованную шрамами кожу запястья, под которой трепетали синеватые жилы. На взгляд Эйвилль, повелитель слишком уж сильно старался походить на человека. Почему именно на них, на людей, а не, скажем, на Перворождённых эльфов? С какой стороны ни глянь, мы ведь куда красивее. Даже обидно.

Но вот кровь в этих жилах текла такая, что Эйвилль казалось – она сейчас способна разрывать миры в клочья голыми руками. Огонь и лёд, сладость и горечь, всё вместе. Пьянит и отрезвляет, бросает в дрожь и заставляет изнемогать от жары. Старые, давно забытые было чувства – кровь Хедина заставила вспомнить те времена, когда Эйвилль ещё жила, её кожа была тёплой, а сама мысль о вампирах не вызывала ничего, кроме отвращения.

Познавший Тьму был прав. Эйвилль обрела новые силы – раньше о таком не могла даже мечтать, не подозревая, что вампир в принципе способен на подобное.

Чёрной кошкой в тёмной комнате она кралась следом за беспечной гарпией. Гелеррины «меры предосторожности» не вызывали у Эйвилль ничего, кроме брезгливой усмешки. Повелитель знал, кого отправить на это дело. Враг ничего не заподозрит, даже сумей он каким-то образом прочесть мысли Крылатой Девы.

Вампирка отыскала себе укромное убежище почти у самой границы того, что она, за неимением лучшего, называла «вражьей волей». Пройдя по их следу от самого Кирддина, она накрепко запомнила этот «вкус» – как ни странно, для неё это оказался именно вкус, вкус золы и пепла. Вполне подходит, кстати.

Вокруг безымянного мирка разлит был именно этот вкус.

Нора в Межреальности, куда заползла Эйвилль, позволяла ей оставаться невидимой для любого соглядатая. Только вампир мог туда проникнуть, и только вампир – но превосходящий силой её, Эйвилль, – заподозрить хоть что-то.

Мирок – как на ладони. Но не только – вампирша видела все потоки магии, все те реки Силы, что делают живое – живым. Иные пронзали мир насквозь, иные – обтекали, словно вода преграду. Где-то там, среди этих незримых струй, скрыта тайная тропка, по которой побегут враги Хедина, когда Гелерра надавит на них посильнее. Они никогда не принимали открытого боя, эти враги. Не так уж неумно, с точки зрения Эйвилль. Стрела в спину намного лучше «честной схватки» лицом к лицу.

Она ждала, без нетерпения, но и без обычного для вампиров равнодушия. Она вкусила крови бога. И в бессмысленно-бессмертном существовании появилась цель. Пусть даже такая дремучая и первобытная.

Попробовать влагу из жил Хедина ещё раз. Эйвилль стала сильнее, она не совершит прежней ошибки.

…Эльфка встревожилась, когда вторая десятка морматов сгинула бесследно. Враг успел подготовиться к встрече. Но как, как, как?! – никакого возмущения в магических потоках, ни отзвука наложенных заклинаний, ничего.

«И куда эта курица безмозглая лезет, хотела бы я знать?!» – беззвучно завопила вампирша, когда Гелерра вместе с десятком вызвавшихся охотников сама отправилась на разведку. Крылья есть – ума не надо! Надо было проверить, выслать полусотню, заставить врага ответить, показать себя, а она… Да, эта полусотня скорее всего бы назад не вернулась, но в этом и состоит мудрость полководца. Полководца, а не крылатой дурочки.

…Приказ Хедина держал Эйвилль на месте крепче самых толстых цепей. Она не шелохнётся. От неё сегодня не требуется ни боевой ловкости, ни перерезанных глоток или оторванных голов.

Эльфка неотрывно наблюдала за спуском Гелерры, вынужденно признав – гарпия, она, конечно, курица, но в отводящих взгляд чарах толк и впрямь знает. Во всяком случае, догадаться, где сейчас её десяток, можно было только по мельчайшим, тотчас гаснущим возмущениям Силы – на такое ни одно заклятье не нацелить. С точки зрения находящихся в этом мире – Гелерра исчезала в одном месте и тотчас возникала в другом, совершенно непредсказуемо.

Сейчас. Если бить по дерзким – то именно сейчас.

Не мигая, вампирша смотрела на висящую в пустоте бусину мира, раскрашенную в такие весёлые и мирные цвета. Белый, голубой, зелёный… какое зло может там таиться?

Нет, всё спокойно. Гарпия уже на поверхности, её впустили беспрепятственно, не помешав.

«Дура, ой, какая дура!» – шипела про себя эльфка. И за какие только заслуги Хедин так возвеличил эту крылатую?

На земле Гелерру было уже не разглядеть. Мир гасил заклинания, и только по слабому эфирному отзвуку Эйвилль догадывалась, чем сейчас занята гарпия. И в самом деле, что ещё взбредёт в голову беспечной летунье? Отыскивает «вражье логово». И ей даже не приходит в голову, что никакого «логова» тут может и не быть, что противник может скрываться глубоко в центре земли, а может засесть в соседней хижине, приняв вид мирного пахаря. Или обернуться деревом. Или рекой. Или повиснуть в небесах невинным облачком. А Гелерра по-прежнему думает лишь о крепостях, бастионах да рвах, где скрывается бесчисленное воинство.